Сережа выскочил из дома, едва позавтракав. Спешить ему было особенно некуда — почти все друзья разъехались: кто в деревню, кто на юг. Но и дома делать было совершенно нечего. Папа уехал на работу пораньше, ему надо было завезти Ваньку, Сережиного брата, в больницу на процедуры; а к маме сейчас придет ее ученица (мама нигде не работала, только подрабатывала учителем или, как она говорила, репетитором английского языка). Да и погода на улице была классная: солнце, жара.
Выйдя из подъезда, Сережа задумался, не зайти ли за Бутером, но все же решил погулять в одиночестве. Вдвоем с Бутером ему было скучно; тот и в компании был занудой, но когда ты еще и с Толиком, Саней и Рустиком, это не так заметно. К тому же Бутер явно ревновал друзей к Сереже. Ведь он-то в Паршино родился и вырос, а семья Сережи переехала сюда только полтора года назад. Сережку сразу приняли в компанию и стали звали гулять даже чаще, чем Бутера.
Вообще-то, Бутера звали Артур, а кличку ему придумали еще давно, из-за смешной фамилии Бухлер, а еще из-за того, что мама постоянно давала ему с собой бутерброды, даже если они уходили гулять всего на пару часов. В свои двенадцать, на год старше, чем было Сереже, Бутер был слишком толстым, и ребята даже хотели переименовать его в Пончика, но слово Бутер было прикольнее. Да и привычнее.
Сережа прошел мимо дома Бутера, стараясь держаться ближе к стене дома, чтобы тот вдруг не увидел его в окно и не напросился с ним, и пролез через дырку в бетонном заборе. Зачем тут был забор, было непонятно. Заборами обычно огораживают какие-то здания, а тут он просто разделял два двора.
Было по-настоящему жарко и немного душно, ветра не было, и воздух, прогретый июльским солнцем, казалось, застыл. Только обилие деревьев и кустов как-то освежало. Зачем им эти деревни и юг? После Петропавловска и в Подмосковье, как на юге.
Сережа немного покрутился в соседнем дворе и пошел по направлению к частному поселку. Там ему было нечего делать, но, во-первых, по пути был магазин, где он хотел купить мороженого, а во-вторых, за поселком располагался пруд. Сейчас там наверняка куча народу, и местные, и москвичи. Но Сережа не собирался идти на пляж. У него было свое место на берегу, дальше, в глубине леса. Спуск в воду там неудобный, высокий и глинистый, но зато там редко кто еще бывает.
Его любимого мороженого, эскимо в шоколадной глазури, не было, и он взял вафельный стаканчик. Идти до частного поселка было минут десять, и Сережа как раз успел съесть свой стаканчик, когда подошел к шлагбауму, преграждавшему путь в поселок.
Вообще-то, хоть местные жители и называли Паршино городом, оно по-настоящему, официально, было поселком, а это, получается, поселок в поселке. Частным его называли, потому что он состоял из частных домов и коттеджей, двух- и трехэтажных. Огораживал поселок высокий железный забор, а внутрь пускали только жильцов и их гостей.
Сережа был там один раз, когда они ходили в гости к Паше. Они с друзьями познакомились с ним в марте, когда слонялись по городу. Городские дети и дети из поселка редко общались друг с другом, но Пашке было скучно внутри забора, и он часто гулял по городу один. Он прибился к их компании и через неделю даже пригласил их в гости.
