[1]
1
Не желаете ли, синьоры, послушать чудную повесть о любви и смерти? Это повесть о Тристане и королеве Изольде. Послушайте, как любили они друг друга к великой радости и к великой печали, как оттого и скончались в один и тот же день – он от неё, она из-за него [2] . Славные трубадуры былых времен, Беруль и Томас, монсиньор Эйльгарт и мейстер Готфрид сказывали эту сказку про всех, кто любит. Рихард Вагнер переработал повесть мейстера Готфрида. Он вдохнул в нее свою великую душу и вознес ее к вершинам последней правды о любви и о жизни человека. В его лице шлют нам привет певцы прежних времен, шлют привет всем любящим.
Тристан, сын короля Лооннуа [3] Ривалена и Бланшефлер, племянницы короля Марка (который в былые времена царил в Корнуэльсе), убил в бою Морхольта Ирландского, когда тот явился в Корнуэльс за получением ежегодной дани – трехсот девушек и трехсот юношей. Тристан был тяжело ранен в этом поединке отравленным копьем Морхольта; он и начал быстро хиреть, и тело его стало издавать невыносимое зловоние. И вот, чувствуя близкую смерть, он попросил, чтобы перенесли его в ладью и пустили в море, на волю Божью. Король Марк сначала не соглашался, но видя, что никакие снадобья не помогают Тристану, сам отнес его на лодку, с которой были сняты весла и парус; Тристан взял с собою только арфу. Море семь дней и семь ночей носило его, и он играл на арфе, чтобы утолить свою муку. Наконец, без его ведома, причалила лодка к берегу… Как раз в ту ночь рыбаки выплыли из гавани и услышали нежную мелодию, которая неслась по поверхности вод. Они подобрали Тристана и, тронутые красотой его музыки, отнесли во дворец к милосердной госпоже своей Изольде (племяннице убитого Морхольта Ирландского), и она сумела своими целебными зельями вернуть ему жизнь. Она, одна из всех женщин желавшая смерти Тристана – если бы его узнала! – исцелила его. Когда же Тристан, оживленный её знахарством, пришел в себя, он понял, что волны выбросили его на землю, исполненную опасностей. Чтобы избегнуть смерти, он назвал себя жонглером и рассказал, будто направлялся в Испанию, желая научиться искусству читать в звездах, и будто морские разбойники напали на его корабль, и раненым оставили его в лодке. Ему поверили. Никто не узнал в нем убийцы Морхольта. Когда, через сорок дней, златовласая Изольда почти излечила его, он бежал и, после многих опасностей, снова предстал перед королем Марком.
При дворе короля были четыре барона. Они ненавидели Тристана за его храбрость и нежную любовь. Зная, что умри Марк бездетным, корона перейдет к племяннику, они стали докучать своему властелину, требуя, чтобы он вступил в брак. Сначала король не хотел уступить просьбам приближенных, но однажды, сидя в зале своего дворца, он увидел, как ласточка влетела в открытое окно и уронила к ногам его золотистый женский волос. Король обрадовался. Он подумал, что нашел способ избавиться от назойливости баронов, и принес торжественную клятву, что никогда не возьмет себе в жены иной женщины, чем той, у которой волосы золотые. Храбрый Тристан и тут вызвался помочь королю. Он поклялся доставить ему золотокудрую невесту и, в сопровождении своего воспитателя Горвеналя, отправился в путь, наудачу, в незнаемые дали.
Целый месяц скитались рыцари по морю. Наконец, к ужасу Тристана, буря опять прибила его корабль к берегам Ирландии. Король ирландский выслал свою дружину, чтобы убить приезжих рыцарей. Но опять Тристану удалось обмануть ирландцев. Он выдал себя и свою дружину за английских купцов и богатыми подарками подкупил расположение королевского маршала.
Вскоре посчастливилось Тристану сделаться любимцем всей страны. Как раз в то время Ирландию опустошал страшный дракон. Король обещал в жены свою дочь тому, кто убьет кровожадное чудовище. Тристан быстро снарядился в бой и ударом меча убил дракона. Но победа не далась ему даром: опять жестоко раненый, в беспамятстве остался он лежать на поле битвы. Сенешаль ирландского короля, трусливый и хитрый, решил воспользоваться несчастьем героя. Он отрубил голову дракону и объявил королю, что победитель чудовища – он. Тогда Изольда, в которой лживый сенешаль вызывает отвращение, вместе с подругой, отправились в поиски за истинным победителем дракона и нашли под вечер Тристана среди болотистых трав, еле дышащим. Изольда повелела тайно перенести его в свои роскошные покои и чародейным знахарством вторично возвратила ему жизнь.
Однажды, когда Тристан купался, Изольда, рассматривая оставленный им в спальне меч, заметила, что его лезвие сильно зазубрено. Смотрит на форму зазубрены: не это ли лезвие сломалось в черепе Морхольта? С горечью вспомнила она тот день, когда привезли к ней труп героя, убитого Тристаном. Колеблется, смотрит еще раз, хочет проверить свое сомнение; бежит в горницу, где сохранялся осколок стали, некогда извлеченный из черепа Морхольта; соединяет осколок с зазубриной: еле виден след полома.
Тогда она бросилась к Тристану и, размахивая над его головой огромным мечом, воскликнула:
«Ты – Тристан из Лоонуа, убийца Морхольта. Умри же в свою очередь!» Казалось, что гибель Тристана неизбежна, но мягкими словами и ласковым взглядом ему удалось утешить гнев королевы и спасти свою жизнь. Он доказал ей, что ему, как истинному победителю дракона, принадлежит право на обещанную награду, и потребовал её руки для того, чтобы привести жену своему дяде, королю Марку.
Мир вновь водворился между Ирландией и Корнуэльсом, а Тристан радуется исполненной клятве: он добыл златовласую королевну. Прощаясь с дочерью, мать Изольды передала ее подруге и прислужнице, Бранжьене, любовный напиток, который в брачную ночь должны выпить Изольда и король Марк, Сила этого напитка была велика: достаточно было отведать его двоим из одного кубка, чтобы любить друг друга всю жизнь, всеми помыслами. Судьба захотела, чтобы на корабле, в знойный день, Тристан и Изольда, вместо вина, по ошибке выпили вместе это любовное зелье. Отныне – они связаны друг с другом узами страсти, которые ничто не может разрушить: ни жизнь, ни смерть. Изольда отдалась Тристану раньше, чем сделалась женою короля Марка.
Много горя и радостей принесли им следующие годы. Тристан долго находил способы обманывать бдительность короля и его приближенных. Но враги Тристана не дремали: они строили все новые и новые ловушки, пока, наконец, любовники не попались в расставленные сети. Марк, неожиданно возвратившись с охоты, застал их в своем саду… [4] .
Тристан и королева осуждены на смерть [5] , но после невероятных усилий им удается бежать в дремучий лес Морруа, где и проводят они счастливую идиллическую жизнь. Однако и здесь их счастие было недолговечно. Король Марк во время охоты случайно нашел их грот любви [6] . Он может убить беглецов, но, тронутый их безмятежной жизнью, прощает их… Тогда Тристан решился, для спасения своей возлюбленной, покинуть Корнуэльс. Сначала он отправился к королю Гавойю, в Шотландию, потом – в Бретань, к герцогу Хоэлю. Его жизнь протекала там среди могучих подвигов. Много лет провел Тристан в непрерывных трудах, Изольда не давала о себе никаких вестей. И вот, усталый, он решился взять в жены Изольду белорукую, которую предложил ему в награду за военную помощь бретонский герцог [7] . Но в брачную ночь вспомнилась ему белокурая Изольда и все очарование её любви, и эти воспоминания удержали его от объятий Изольды белорукой. Смертельно тоскуя, он еще раз отправился в Корнуэльс и под видом юродивого [8] опять удалось ему проникнуть в комнату королевы. Изольда долгое время не хотела узнать его… Однако, вскоре Тристана с позором выгнали из дворца короля Марка, и он вновь возвратился в малую Бретань, в Кархэ. Здесь в одной из бесчисленных битв, которыми так богата жизнь героя, он получил тяжкую рану. Чувствуя смертельную боль и тоску, Тристан отправил своего товарища Кахердина в Корнуэльс – призвать к его ложу белокурую Изольду, которая одна может исце; лить его [9] . Он уговорился с другом своим, что тот подымет на корабле черные паруса, если Изольды с ним не будет, и – белые, если она согласится приехать [10] . Когда вдали показались белые паруса, об этом передали белорукой Изольде, сторожившей обратный приход корабля в Бретань. Ревнуя, она поторопилась сказать умирающему Тристану, что корабль вернулся с черными парусами. Тристан грустно опустил голову и умер. Изольда нашла только труп Тристана. Тогда она ложится рядом с ним и умирает тоже. А король Марк, узнав о том, что ни Тристан, ни Изольда неповинны в своем прелюбодеянии, велел похоронить их трупы по обе стороны церковного придела.
[11]
Из могилы Изольды вырос розовый куст, а из могилы Тристана виноградная лоза. Они крепко обвились друг около друга и с той поры, неразлучно вместе, растут над могилами тех, кого погубили чары любовного напитка.
Вот то первоначальное, общее содержание, которое встречается во всех отрывках, отдельных эпизодах и больших поэмах средневековья, рассказывающих историю Тристана и Изольды. Начиная с XII века, история Тристана и Изольды становится темой старо-французской поэзии. Вскоре она получает более широкое распространение. Французская поэма о Тристане переводится на многие языки и подвергается разнообразнейшим переработкам. Поэты XII и XIII веков вплели в эту фабулу пестрые нити отдельных эпизодов, и пышная разработка их поэм временами искажает основной мотив легенды, печальный и суровый. Все же в целом, сказание о Тристане отличается от всех рыцарских романов трагическим пафосом. Наслаждение любви искупается тяжелыми муками и ведет, в конце концов, к смерти.
В первой половине XIX столетия, благодаря увлечениям немецких романтиков, любовь Тристана и Изольды пробуждается к новой жизни. За обработку этой темы берутся большие художники и глубокие исследователи поэзии средних веков. Но никто не проник в нее глубже, чем Рихард Вагнер. Он первый выявил вечный трагизм любовных экстазов, первый сознательно сопоставил любовь и смерть в драматическом действии, – тему, которую совершенно инстинктивно разрабатывала поэзия XII и XIII столетий.
Любовь и смерть… Сквозь беспечную улыбку труверов на нас глядят печальные глаза старой первоначальной саги, вдохновившей их творчество. Проникновенно серьезные слова и трагический подъем Вагнеровской драмы гораздо ближе к характеру древнего сказания, чем пестрая и болтливая поэма Готфрида Страсбургского, знакомство с которой послужило для Вагнера поводом к созданию «Тристана». В одном из своих писем он говорит, что при первом знакомстве с «Тристаном» Готфрида он испытал какую-то неудовлетворенность и даже враждебное настроение к страсбургскому поэту. Это понятно. Вагнер стремился, прежде всего, перевоплотить то вечно-ценное – инстинктивную мистику любви – что лежало в основе средневекового эпоса. Только большая интеллектуальная работа, направленная к тому, чтобы исключить из поэмы все случайное, связанное исключительно с мировоззрением рыцарства XIII века, дала ему почувствовать мировую силу и правду основного мотива повествований о любви Тристана и Изольды, и только в таком просветленном виде старая легенда вновь заговорила общечеловеческим языком в партитуре музыкальной драмы.
2Знакомство с поэзией XIII-го века во Франции убеждает нас в том, что тема любви и смерти не соответствовала настроениям этой поэзии. Легенда о Тристане и Изольде – иного не французского происхождения, и труверы только восприняли ее и явились её добрыми хранителями. Без них прекрасное предание исчезло бы бесследно, как исчезли из памяти человечества другие родственные ему легенды. В основе предания о Тристане и Изольде лежат северные кельтские мотивы (ее родина северная Британия), которыми отчасти проникнута средневековая литература. Поэзия любовного трагизма обязана своим расцветом тому поклонению женщине (отзвуки матриархата), которое характерно для кельтов. Правда, тема о роковой любви была знакома и античной поэзии, и французской, и германской (ведь Троянская война велась из-за Елены, а спор между Брунгильдой и Кримгильдой вызван ревностью), но нигде прежде любовь не трактовалась, как содержание целой жизни, как новый мир чувств, обязанностей и прав, как источник всеобъемлющего экстаза. Вместе с «Тристаном» в европейскую литературу входит новая мысль «о том роковом начале любви, которое возвышает ее над всеми законами и являет как бы очищенной страданиями, освященной смертью… Это одна из формул идеала, возносящего человека над действительностью, ибо многообразные противоположные виды этого идеала – только различные проявления упорного вожделения человека к счастью» (Gaston Paris).
