В работе «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» К. Маркс пришел к выводу, что пролетарская революция будущего должна не просто овладеть существующей государственной машиной и пустить ее в ход, а разрушить, «сломать» старый государственный аппарат, что является предварительным условием действительно народной революции. Парижская Коммуна подтвердила это гениальное предположение Маркса. К. Маркс в письме к Л. Кугельману от 12 апреля 1871 г. пишет: «Как раз в этом и состоит попытка наших геройских парижских товарищей» [1, т. 33, с. 172]. В предисловии к переизданию «Манифеста Коммунистической партии» 1872 г. Маркс и Энгельс подчеркивают этот важнейший тезис, оговорив, что отдельные положения «Манифеста» устарели. Анализируя конкретные мероприятия Парижской Коммуны, Маркс указывает, что были сломаны материальные орудия старого аппарата правительственной власти – постоянная армия, полиция, бюрократия, суд и пр., уничтожены орудия духовного угнетения через отделение церкви от государства и ликвидацию буржуазной школы, а «с науки были сняты оковы, наложенные на нее классовыми предрассудками и правительственной властью» [1, т. 17, с. 343]. Социалистическая революция вторгается не только в область старых экономических отношений, ломает их, перестраивая базис общества, но коренным образом изменяет всю надстройку – политические, правовые и идеологические отношения.

Этот анализ процесса слома буржуазной государственной машины составляет то новое, что Маркс внес в социальную философию пролетариата по сравнению со своим прежним положением, выдвинутым в «Восемнадцатом брюмера Луи Бонапарта». Дальнейшую конкретизацию этого положения Маркс осуществляет следующим образом.

Исходя из опыта Парижской Коммуны, Маркс делает вывод о том, что пролетарская революция разрушает основные звенья старого государственного аппарата, оставляя лишь некоторые институты, пригодные служить рабочему классу. При этом он подходит к этой проблеме глубоко диалектически. Маркс указывает, что необходимо «отсечь чисто угнетательские органы старой правительственной власти, ее же правомерные функции отнять у такой власти, которая претендует на то, чтобы стоять над обществом, и передать ответственным слугам общества» [там же, с. 344]. В ходе революции подлежит слому аппарат угнетения и подавления, но не механизм, выполняющий общественные функции.

Это весьма важное теоретическое положение стало исходным пунктом программы русских коммунистов во время Великой Октябрьской социалистической революции и было конкретизировано и дальше разработано В.И. Лениным на основе ее опыта. Оно приобрело международный характер: все последующие социалистические революции подтверждали это основополагающее положение Маркса. Но с самого начала вокруг него закипела борьба революционных марксистов с ревизионистами, которые начиная с Э. Бернштейна стали выступать против положения Маркса о сломе буржуазной государственной машины, исходя из своей теории врастания капитализма в социализм. Маркс впоследствии был обвинен ревизионистами в анархизме. Не завоевание и не разрушение государственной власти, утверждали ревизионисты, а ее реформирование – вот-де задача социал-демократии [см. 4, с. 169]. Признание или непризнание принципиального марксистского тезиса о сломе аппарата буржуазной государственной машины с этих пор стало одной из разграничительных линий между революционным марксизмом и оппортунизмом.

Опыт Парижской Коммуны дал возможность Марксу поставить вопрос об особом типе и характере государства, которое возникает в результате социалистической революции. Это было новым в дальнейшей разработке проблемы государства. Маркс рассматривает Парижскую Коммуну как особую государственную форму диктатуры пролетариата. Только с этого времени государство становится слугой общества. Маркс решил важнейший теоретический и практический вопрос о том, чем заменить буржуазную государственную машину. Говоря о политической организации Парижской Коммуны, он пишет: «Ее настоящей тайной было вот что: она была, по сути дела, правительством рабочего класса, результатом борьбы производительного класса против класса присваивающего; она была открытой, наконец, политической формой, при которой могло совершиться экономическое освобождение труда» [1, т. 17, с. 346].

Анализируя политическую надстройку Парижской Коммуны, Маркс отмечал, что это – политическая форма социального раскрепощения пролетариата, его освобождения от власти буржуазии. Основной чертой пролетарского государства было то, что оно было работающей демократической корпорацией в полном смысле этого слова – одновременно законодательствующей и исполняющей законы. Маркс в своем обобщении опыта Парижской Коммуны выявляет социальный базис пролетарского государства и определяет его политическую, демократическую форму. Говоря о последней, он отвергает парламентаризм в его буржуазной форме, отмечая, что рабочая революция не может иметь с ним дела. Ф. Энгельс во введении к работе Маркса «Гражданская война во Франции», характеризуя демократический характер рабочего государства, подчеркивает, что рабочий класс «должен обеспечить себя против своих собственных депутатов и чиновников, объявляя их всех, без всякого исключения, сменяемыми в любое время» [1, т. 22, с. 199]. Выборность, сменяемость – обязательные черты демократического управления нового типа государства. «Коммуна создала для республики фундамент действительно демократических учреждений» [1, т. 17, с. 345]. Разработка вопроса о пролетарской демократии и ее основных чертах представляла собой новый подход к проблеме демократии и ее формам.

Анализируя цели и задачи нового типа государства, порожденного рабочей революцией, Маркс указывает, что в его задачу входит упразднение классов и классового господства. Во введении к «Гражданской войне во Франции» Энгельс пишет: «В последнее время социал-демократический филистер опять начинает испытывать спасительный страх при словах: диктатура пролетариата. Хотите ли знать, милостивые государи, как эта диктатура выглядит? Посмотрите на Парижскую Коммуну. Это была диктатура пролетариата» [1, т. 22, с. 201]. Политическая форма Коммуны, как указывает Маркс, должна была распространиться на всю страну [см. 1, т. 17, с. 343].