— Дидье, что там за шум внизу?
Глубокий женский голос музыкой прозвучал в маленькой убогой комнатушке над трактиром «Голова быка».
Дидье вздохнул, с неохотой поднявшись с разворошенной постели, и босиком прошлёпал к двери. Постоял, прислушиваясь, и махнул рукой.
— Мальчишка капитана Грира, канонир, затеял скандал, Маркиза.
— Эдвард Грир? Грир-Убийца? Он здесь? — В голосе женщины прозвенели тревога и негодование.
«Но не страх», — с гордостью подумал Дидье, оборачиваясь и встречая твёрдый взгляд её серых огромных глаз.
В этом мелодичном голосе и в этих ясных глазах не было страха даже тогда, когда Тиш стояла с пистолетами в обеих руках на палубе «Чёрной Маркизы», бестрепетно встречая надвигавшийся на них испанский корвет.
— А что там с мальчиком? — нетерпеливо спросила она.
Дидье, вернувшись к постели, пожал плечами, натянул через голову свою рубаху и сладко зевнул.
После того, что только что творилось в этой постели, им обоим стоило бы поспать хотя бы часок. Так нет же… Чтоб черти забрали этого Грира и его любовничка!
Дидье кое-как пригладил свои взлохмаченные русые вихры и вздохнул:
— Не знаю, где уж подобрал его Грир, но ему не удалось сломать этого Морана. Вон как разоряется. Отчаянный молокосос… Да оставь ты их, что тебе за дело до них, Маркиза? Patati-patata! Чепуховина! У Грира и без того к тебе старые счёты… — безнадёжно пробормотал он, завороженно наблюдая за тем, как она, прекрасная в своей смуглой жаркой наготе, встаёт с кровати и ищет сорочку в ворохе сброшенной на пол одежды.
Каждый раз они так торопились оказаться в постели, словно этот раз был оследним.
«Когда-нибудь так оно и будет», — мрачно подумал Дидье, но тут же, по своему обыкновению, прогнал эту мысль.
Старпом «Чёрной Маркизы» Дидье Бланшар свято верил, что позволять себе дурные мысли — значит накликать беду. Он всегда жил одним днём, не задумываясь о том, что было вчера и будет завтра. Кюре их деревенского прихода в Квебеке, отец Гийом, давным-давно прочёл ему одно место из Священного Писания, и Дидье запомнил его наизусть.
«Не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний день сам будет заботиться о своём: довольно для каждого дня своей заботы».
Так что он, Дидье Бланшар, жил как надо — по заповедям Господним.
Пока он размышлял обо всём этом, Тиш надела сорочку, панталоны, кружевные чулки и встряхнула своё вишнёвое атласное платье.
— Дидье? — пропела она, лукаво взглянув на него. — Ты там что, окаменел?
Одна часть его тела уж точно окаменела вновь.
Тиш провела тёплыми пальцами по его скуле, ласково заглянув в растерянные зелёные глаза.
— Зашнуруй мне корсаж, — попросила она, поворачиваясь к нему спиной и проворно собирая чёрные шёлковые кудри в тяжёлый узел на затылке. — Пожалуйста.
Глубоко вздохнув, Дидье нехотя дёрнул за ленточки корсажа, жадно глядя на её обнажившуюся гибкую шею и хмуро гадая, как же он теперь застегнёт собственные штаны.
Ответ был ясен, как день — с трудом.
Хмыкнув, он в очередной раз мысленно пожелал, чтобы Морской Хозяин вогнал свой трезубец прямо в глотки Гриру и его красавчику, так не вовремя затеявшему свару. Ну или в задницы. Вот то, чего они оба как раз заслуживают.
Кое-как натянув штаны, Дидье заботливо распихал по карманам весь арсенал, выданный ему Лукасом перед отправкой на берег. Если в трактире начнётся заварушка, этот самый арсенал им ох как пригодится.
Patati-patata!
Дидье Бланшар всегда полагался на милость судьбы, как на милость женщины.
— Вы, проклятые трусы, вы же знаете, что я лучший канонир на этом побережье Атлантики! Неужели никто из вас не хочет меня нанять?!
Услышав в ответ взрыв грубого хохота, Моран до крови закусил губу…
— Главное, что Грир-Убийца тебя хочет, а мы не хотим ему перечить, малыш, — наконец прогудел густым басом Ульф, капитан корвета «Наяда», и, залпом осушив свою кружку эля, со стуком поставил её на стол.
Жаклин Делорм, владелица брига «Сирена», тонко улыбнулась, поправляя золотисто-рыжие локоны. Из-под полуопущенных ресниц она пристально разглядывала Грира, молча наблюдавшего за действом. Жаклин задумчиво повертела браслет на тонком запястье. У неё были свои планы относительно Грира, и она пока не могла определить, как в них вписывается Моран Кавалли, имеет ли этот красавчик какое-то значение для Грира или это просто очередная его игрушка.
Жаклин покривилась — брезгливо и незаметно.
— Никто здесь не станет перечить Убийце, — с готовностью поддакнул Ульфу Сильвестр, штурман «Свирепого». — Так что, парень, брось разоряться без толку, пей свой ром и возвращайся на «Разящий».
— Никогда! — крикнул Моран, судорожно сжимая кулаки и сверкая глазами. — Понял, Грир? Никогда!
Сам Грир, сидя тут же за столом в углу, наблюдал за всем этим действом с лёгкой усмешкой на загорелом хищном лице. Он был уверен, что мальчишка никуда не денется. Завсегдатаи трактира и без него, Грира, прекрасно объяснили Морану сложившийся расклад. Никто из них не посмеет перейти ему дорогу и взять мальчишку канониром на свой корабль, потому что не захочет навлечь на себя месть Грира-Убийцы. Все знали, что у капитана «Разящего» нет врагов — ибо они очень быстро отправлялись к праотцам.
Так что мальчишка побесится-побесится и вернётся к нему на корабль.
Ему просто нравилось беситься, вот и всё.
Грир неожиданно задумался над тем, какая подоплёка кроется под неистовым желанием Морана уйти от него. Ну да, в первую их ночь он взял его силой и хитростью, опоив и связав. Но ведь после этой первой бешеной ночи были и другие, когда мальчишка приходил к нему сам. Сам!
Грир мотнул головой и насмешливо осведомился:
— Чем ты недоволен, Моран?
Парень стремительно повернулся к нему, как готовая к броску кобра. Синие глаза его пылали.
— Я тебе не раб! Я свободен и желаю уйти!
— Желай на здоровье, — с ленивой издёвкой протянул Грир, неторопливо отпивая глоток рома из своей кружки. — Но никто здесь не возьмёт тебя канониром. Разве что… — он выдержал долгую паузу, — шлюхой в этот кабак.
Раздался новый взрыв громового хохота, и сам капитан «Разящего», не выдержав, тоже торжествующе рассмеялся. Но смех его оборвался, как и шум вокруг, едва Грир почувствовал у горла ледяное острие кинжала.
Мальчишка и вправду был быстрым, как змея, подумал Грир со странной гордостью.
Глядя в его сузившиеся синие глаза, ставшие сейчас почти чёрными, он медленно проговорил:
— Ну давай, Моран, сильнее, чего ты ждёшь?
Сильнее! Вот что хрипел мальчишка прошлой ночью, выгибаясь под ним. И по тому, как дрогнуло что-то в глазах Морана, Грир понял, что и тот это вспомнил.
— Мне нужен канонир, — прозвенел вдруг над их головами ясный женский голос.
Наступила мёртвая тишина. И в этой тишине Моран медленно отнял клинок от шеи Грира, зачарованно глядя вверх, на лестницу, ведущую в комнаты над трактиром.
На ступеньках этой лестницы стояла молодая женщина в вишнёвом, расшитом золотом атласном платье, вскинув черноволосую голову так, словно её венчала невидимая корона. Золотисто-смуглая кожа её сияла в свете ламп, сияли и огромные глаза цвета дымчатого топаза.
Оглядев всех присутствующих, окаменевших, как в последней мизансцене спектакля, она не спеша начала спускаться по ступенькам, постукивая каблучками.
— Маркиза! — испуганно и восторженно выдохнул кто-то рядом с Мораном.
— Чёрная Маркиза! Ведьма! — подхватили и другие.
Жаклин Делорм снова брезгливо скривила губы, теперь уже в открытую. Она не могла спокойно смотреть на то, как лихие корсары при виде этой никчемной развратной кошки превращались в раскисших на солнце медуз.
Под гул возбуждённых голосов маркиза Летиция Ламберт невозмутимо прошла среди поспешно расступавшихся гуляк и остановилась прямо перед Гриром, возле которого в оцепенении замер Моран.
Следом за ней, не отставая ни на шаг, шёл парень лет двадцати трёх, высокий, русоволосый и ладный. Его правая ладонь лежала на рукояти пистолета за поясом, прищуренные зелёные глаза зорко следили за всем вокруг, но на губах играла беспечная ухмылка.
Грир прекрасно знал, что и в разгаре боя, и в разгаре развесёлой попойки, и с петлёй палача на шее этот чертяка Дидье будет так же бесшабашно улыбаться.
«И с такой же улыбкой умрёт за свою Маркизу», — горько подумала Жаклин. Сердце её больно сжалось.
Грир неторопливо стёр батистовым платком струйку крови с шеи, куда только что упиралось острие ножа Морана, и так же неторопливо поднял густые брови:
— Ты собираешься лишить меня канонира, Маркиза? Это несправедливо.
Их глаза встретились — её, глубокие, светлые и ласковые, как тихое озеро, и его, тёмные и грозные, как ночь перед штормом.
— Я заплачу за него выкуп, Грир, — напевно проговорила Тиш, таинственно улыбаясь уголками ярких губ. — Но сначала…
Повернувшись, она мягко взяла онемевшего Морана за подбородок:
— Ты в самом деле хочешь уйти от него, мальчик?
Теперь в её топазовые глаза впился отчаянный синий взгляд Морана.
— Да! — сглотнув, сипло отозвался он и вывернулся из её пальцев, настороженно отпрянув в сторону. — Да, хочу!
Она ещё несколько мгновений смотрела в его полные мольбы и злобы глаза, сверкавшие из-под прядей спутанных тёмных волос, а потом кивнула и вновь обернулась к Гриру:
— Ну что же… Какой выкуп ты хочешь за своего канонира, Грир-Убийца?
— Может быть, тебя, Маркиза? — растягивая слова, осведомился Грир и хищно усмехнулся.
Жаклин начала решительно проталкиваться вперёд. Она должна была наконец обратить на себя внимание Грира. О, мужчины! Почему все они думают не головой, а тем, что ниже пояса?!
Опустив длинные ресницы, Тиш с улыбкой качнула головой:
— Я покажу тебе то, что по-настоящему ценно.
И в её смуглых пальцах, как по мановению ока, возник камень, равного которому ещё не видели здесь — бриллиант величиной с голубиное яйцо, остро просиявший всеми своими гранями.
Раздался общий восторженный и изумлённый стон. А Грир, отбросив свою напускную ленцу, молнией вскочил с места и, упёршись кулаками в стол, свирепо прорычал:
— Ты обезумела, женщина?! Ты собираешься отдать за этого сопляка алмаз, который стоит дороже десятка галеонов с полным вооружением?!
— Да, — всё с той же загадочной улыбкой подтвердила Тиш.
— Ты показываешь его всем, — Грир зловеще понизил голос, — всем бродягам в этой вонючей дыре, в то время, как тебя защищает всего лишь один такой же молокосос?!
— Да, — серьёзно кивнула Маркиза, а Дидье искренне и заразительно расхохотался, блеснув глазами.
— Ты понимаешь, — почти прошипел Грир, — что я могу просто забрать у тебя этот камень?
— Нет, — невозмутимо ответствовала Тиш, сжав алмаз в узкой ладони. — Ты не заберёшь его, Эдвард Грир. Ты — мужчина и капитан, я женщина и доверилась тебе, речь идёт о сделке, и ты никогда не уронишь свою честь так низко. А кроме того… я отнюдь не беззащитна.
Взгляды светлых и тёмных глаз вновь скрестились над алмазом, как сабельные клинки.
Изумрудные глаза Жаклин презрительно сузились.
— Согласен, — хрипло бросил наконец Грир. — Забирай этого сопляка, Маркиза. Только учти… — Он помедлил и снова понизил свой рычащий голос до вкрадчивого шёпота: — Рано или поздно он всё равно вернётся ко мне.
— Никогда! — процедил сквозь зубы Моран, но Грир будто не услышал его, глядя только на женщину:
— Я тебя предупредил, Маркиза.
— Я тебя поняла, Эдвард, — мягко отозвалась Тиш. — Скрепим же нашу сделку свидетельствами.
— Кто здесь безумен, так это ты, капитан Грир! — отчеканил вдруг резкий высокий голос, и Жаклин выступила из-за спин ошеломлённых корсаров. — Разве это сделка? Камень наверняка фальшивый!
Она нетерпеливо пощёлкала пальцами в перстнях, глядя на Тиш в упор — пренебрежительно и гневно.
С минуту Грир пристально рассматривал обеих женщин, а потом, расхохотавшись, властно протянул руку. Тиш подняла брови, помедлила и наконец, улыбнувшись, легко уронила камень в широкую ладонь капитана. Тот молча подал его француженке.
