Анфиска – самая обыкновенная маленькая девчонка с самой обыкновенной косичкой торчком и тоненькими ножками. Она любознательна, никогда не сидит на месте и всегда красуется свежими синяками и разбитыми коленками, как и подобает пятилетней девочке (конечно, может и не подобает, но тогда вам придется читать другой рассказ про другого прилежного ребенка).
Каждый день девочки наполнен новыми мечтами, приключениями и событиями. Она не умеет долго обижаться, никогда не замолкает и уж точно не знает, что такое скука. Анфиска рассеянная и непоседливая, и у нее всегда наготове несколько десятков вопросов, на которые она настойчиво ищет ответы.
Еще Анфиса очень любит быть послушной и иногда та-а-ак старается, что от усердия может что-нибудь разбить или плюхнуться в лужу. Но от этого, конечно, она не унывает и продолжает стараться с еще большим усердием.
Фломастеры.
Когда Анфиса была еще совсем маленькая, в ее душе уже зародился художник. Фломастеры и краски притягивали ее как магнит (ну или как большая шоколадная конфета, но об этом позже). Карандаши не вызывали в Анфиске такого восхищения, но это и неудивительно, ведь они не такие яркие и так легко(!) отовсюду стираются. Неприятность же заключалась в том, что мама Анфисы была взрослой и строгой, и художник, который жил у девочки в душе, ее совсем (увы и ах!) не восхищал. А как тут можно оставаться спокойной, когда вокруг столько неразукрашенных стен и мебели!!! Вот и тревожилась девочка, переживала, но мама непреклонно давала ей альбом для рисования и сажала за стол. Ох, как же “чесались” у Анфиски руки украсить свою комнату чудесными рисунками. В ее фантазиях на потолке уже летали дивные птицы, а на стенах поселились чудесные животные и сказочные растения. Она даже зажмуривалась от удовольствия, когда представляла себе такую красоту.
И вот однажды, когда за окном лил унылый серый дождь, Анфиса сидела, уткнувшись носом в чистый альбомный лист, и страдала от вселенской несправедливости и непонимания. Внутри нее все негодовало, как, вдруг, ее озарило! Мама же не знает, как здорово будет в детской, когда Анфиса ее так украсит! Надо срочно(!), просто немедленно, исправить эту оплошность!!! Схватив фломастеры, девочка кинулась к стене. “Та-а-а-к, здесь у нас будет ми-и-и-ленький жираф”, – решила она и смело взялась за дело. Она очень старалась и даже тихонько попискивала от радости и нетерпения. Когда с жирафом было закончено, она откинулась назад, чтобы оценить свое творение (не путать с вареньем, которое Анфиска недолюбливала в глубине души, потому что оно было липкое и не внушало ей доверия). Но жираф почему-то оказался не таким миленьким, каким представляла себе его девочка. Шея и ноги получились у него короткие, голова огромная, а пятнышек было почти не видно из-за ярких обоев. “Ну ничего! Пусть будет ослик”, – не унывала Анфиса, – сейчас я его как следует подправлю”. Она взяла фломастер поярче и приготовилась к работе. Но фломастер почему-то совсем не хотел рисовать на обоях. И тут Анфиса вспомнила, как ее старшая сестра (которая была очень взрослая и страшно умная!) всегда говорила, глядя на старые фломастеры: “Засохли, наверное”. “Ну конечно! Засох! Его же надо срочно намочить”, – недолго думая, Анфиса сунула фломастер в рот. Во рту неприятно защипало и появился какой-то странный вкус. “Тьфу! – плюнула девочка, – а на вид такие яркие и сочные”. Тут в комнату вошла мама. Ее брови подозрительно нахмурились при виде дочери. “Э-эх! – вздохнула девочка, – не оценила мама моего жирафа…” (или ослика…она так и не решила пока). Мама молча подвела Анфису к зеркалу и та вскрикнула от удивления. Все губы, язык и даже зубы были у нее зеленого цвета (да-да, не удивляйтесь, ослик же должен был быть волшебным, а волшебные ослики всегда яркие). Слезки закапали у Анфисы из глаз: “Мамочка, неужели я теперь останусь так навсегда?” Мама лишь тихо хмыкнула и строго произнесла: “Ну теперь, когда ты снова захочешь порисовать на стене, твой рот будет зеленеть и все сразу поймут, что ты задумала!”
Так Анфиса решила, что на стене она рисовать больше не будет Н-И-К-О-Г-Д-А!!! Ведь в доме еще столько неразукрашенной мебели, а про мебель мама ничего не сказала!
Письмо.
Анфиса очень уважала праздники. Радостная суета в доме, легкое волнение, красивые нарядные гости – все это приводило девочку в неописуемый восторг. Но королем праздников для нее оставался, несомненно, Новый Год! К празднику она всегда готовилась основательно и со всей ответственностью пятилетней девочки.
Вот и в этот раз, играя у себя в комнате, Анфиса размышляла о подарках, о Дедушке Морозе, о том, как это он успевает привезти подарки всем-всем детям и еще узнать, как они себя вели весь год. И тут её озарила мысль, от которой она пришла в ужас и даже на минуту перестала сосать леденец: “А что, если Дед Мороз не успеет или, и того хуже, забудет приехать к ней?” Заметно разволновавшись, девочка побежала к календарю. На календаре гордо красовалось: НОЯБРЬ. “Это что же такое получается, – нахмурила лоб Анфиса, – Новый Год уже на носу, а я еще и письмо Деду Морозу не написала! Так и без подарков остаться недолго!”
Волновалась Анфиска не зря. Буквы она знала и даже уже умела немного читать, а вот писать никак у нее не получалось. И старалась, и злилась, и плакала, но знакомые буквы никак не хотели складываться в слова на бумаге. Но тут довольная улыбка озарила ее лицо и она громко шлепая босыми ногами направилась в детскую. Там за письменным столом рисовала ее старшая сестра Лиза, которая, как мы уже знаем, была очень взрослая и страшно умная. Анфиска деликатно покашляла, попрыгала на одной ножке, даже попыталась посвистеть и неуверенно протянула: “Лиизок, а Лиизок…” Сестра, недовольная тем, что ее отвлекли от столь важного занятия, буркнула под нос: “Чего тебе?”
После небольшой торговли, в ходе которой Анфиса лишилась части своих сокровищ, а Лиза наоборот пополнила свои запасы, обе девочки принялись за дело. Анфиса загибала пальцы и диктовала список подарков, без которых ни одна уважающая себя девочка не может обойтись. А Лиза в это время все тщательно записывала. Она очень старалась и даже высунула кончик языка от напряжения. Когда с письмами было закончено, девочки взглянули друг на друга, и Лиза с видом знатока важно заявила: “Мама всегда говорит, что Дед Мороз в тепле растает, значит и письма надо класть в холод. А холод у нас в морозилке!”. И девочки кинулись, обгоняя друг друга, на кухню к холодильнику. Довольные собой, они убрали письма и приготовились ждать, но тут, очень некстати, пришла мама и сообщила, что наступило время сна. Этой ночью девочки долго не могли уснуть, взволнованно перешептывались и прислушивались. Очень уж им хотелось увидеть настоящего Деда Мороза. Но как ни боролись они со сном, вскоре из детской послышалось ровное сопение.
Рано утром, не позже десяти, отталкивая от нетерпения друг друга, сестры заглядывали в морозилку. Каково же было их удивление – Лизино письмо бесследно исчезло, а конверт с кривоватыми буквами “АНФИСА” спокойно лежал между замороженными ягодами. Готовая вот-вот расплакаться, Анфиса набрала побольше воздуха в грудь и уже приготовилась кричать, визжать и топать ногами, чтобы все услышали, какая жуткая несправедливость с ней приключилась! Но тут на кухню на шум пришел папа.
