Эдуард Иннокентьевич прогуливался по семейному крытому ботаническому саду с друзьями, такими как он, коллекционерами-фитофилами и хвастался новым пополнением:
— А тут господа, у меня Банксия, привезли буквально на прошлой неделе.
— Да, — удивлялись коллекционеры: Редкое растение. Не подскажете, где нам такое же приобрести?
— Есть у меня один знакомый человек. Но сами понимаете, что перевозка подобных растений незаконна и баснословно дорога. А посещение моего сада с такими растениями только для избранных. — с важным видом произнёс Эдуард Иннокентьевич. Он был довольно состоятельный человек. Семейство Звольских были крупными банкирами и имели несколько своих ботанических садов с редкими растениями, которые разделялись по континентальной принадлежности. Евразия, Африка, обе Америки и самый любимый Австралийский, в котором они находились в данный момент. Австралийский континент держался обособленно от остальных и растения, наряду с животными, имели свои далёкие ответвления от основных групп, а эволюция протекала обособленно и самостоятельно.
— Позвольте узнать, во сколько обошёлся Вам этот экземпляр? — поинтересовался один из коллекционеров: Возможно, я мог бы и себе такое позволить.
— Анатолий Андреевич, дорого. Очень дорого…
— Всё же?
— Двадцать один миллион.
— Так, вполне доступно…
— Не рублей… Долларов.
Анатолий Андреевич потупил взгляд и кашлянул в кулак:
— Я, пожалуй, пока не готов к таким тратам.
— Я и говорил, что очень дорого.
Эдуард Иннокентьевич провёл по дорожкам, показывая другие редкие растения:
— Тут у меня Додонея, за Макрозамией у меня находятся Вертикордия крупная и Непентес. Немного дальше Изопогон лесорогий, Анигозантос приземистый и Дендробиум биггибум. А вот к этому растению вообще рекомендую не подходить близко. Это жалящее дерево. Надеюсь, вы наслышаны о нём. А вот тут у меня жемчужина моей коллекции: Ризантелла Гарднера.
Эдуард Иннокентьевич наклонился над несколькими бутонами цветков, которые без стебля и листьев торчали прямо из земли.
— А это у Вас Раффлезия арнольди? — восхищённо приблизился к огромному красно-коричневому цветку с белыми мелкими язвами на листьях ещё один коллекционер.
— Да, она самая. — начал гордиться коллекцией Эдуард Иннокентьевич: Мне её доставили из Индонезии в прошлом году, а в этом как видите, зацвела.
— Я слышал, они вырастают до десяти килограмм?
— У моего знакомого вырос до двенадцати с половиной, а радиус цветка сто десять сантиметров. Хорошая подкормка делает их огромными. Но лучше его не нюхать, давайте не будем портить аппетит, а то стол уже накрыт.
— А я готов попробовать. — произнёс Анатолий Андреевич: У меня крепкий желудок. Просто раньше не доводилось с ним встречаться. А слухи — это всего лишь слухи. Лучше иметь своё представление. Разрешите?
— Извольте. — указал на цветок-паразит Эдуард Иннокентьевич.
Коллекционер подошёл к цветку и занюхнул, затем поморщился и немного прослезился от такого запаха:
— Фу! Какая мерзость. Гнилым мясом воняет. Я читал о нём, но не думал, что настолько всё ужасно…
— Пройдёмте к столу, господа. — улыбнулся в лицо Анатолию хозяин сада.
Все направились на выход из оранжереи, а Анатолий Андреевич продолжал глубоко дышать:
— Я к вам присоединюсь позже.
Немного продышавшись, он присоединился к трапезе.
— Как Вам Раффлезия арнольди? — спросил его Эдуард Иннокентьевич.
— В своём благоухающем саду точно не стану выращивать.
— Разве для этого мы высаживаем у себя редкие растения? Это напоминание нам, что мы одни среди десятков избранных, у которых они есть. В живой природе эти растения не так быстро размножаются, как в условиях, которые мы им предоставляем. Это мы являемся хранителями редчайших творений природы. Мы! Понимаете господа?
Все согласились с Эдуардом Иннокентьевичем. Коллекционеры-фитофилы разъехались сразу после обеда, а Эдуард Иннокентьевич вернулся в свой сад с брызгалкой-распылителем в руках и тряпочкой начал протирать листья растений от пыли. Он долго копошился среди растений, рыхлил почву маленькими грабёлками, любовался красотой своих растений. В сад заглянул его помощник по хозяйству:
— Эдуард Иннокентьевич, к Вам Дмитрий Витальевич пришёл.
— Пригласите его сюда, пожалуйста.
Помощник ушёл и через некоторое время в сад вошёл мужчина в военно-полевой форме:
— Добрый день, Эдуард Иннокентьевич.
— Дмитрий Витальевич, и Вам добрый день. — поздоровался с ним коллекционер.
— Как Банксия?
— Отлично прижилась. Хорошо, что Вы и родной почвы привезли предостаточно.
— За Ваши деньги любой каприз. — улыбнулся Дмитрий.
— Такая работа должна щедро оплачиваться. Или я не прав?
— Вы, как всегда правы. Я вот чего пришёл: Приехала партия растений из Австралии.
— Что-то особенное?
— В основном росянки…
— Этих хищников у меня уже больше пятидесяти видов. А что не из основного?
— Библис гигантский и Золотая акация.
— Это у меня уже есть. Мне бы что такое, чего у остальных нет.
— Даже не знаю, что Вам ещё предложить. Хотя, слышал я от своих людей, что есть одно растение, которое растёт только на островах Маманука, вернее всего на одном и очень маленьком.
— Какая-то разновидность орхидей?
— Кровохлёбка. По крайней мере, так её аборигены называют.
— Sanguisorba officinalis? Спасибо, тогда не надо. Мне в институте вырастили гибрид больших размеров.
— Это другое. Говорят хищное растение, внешне напоминает кувшинки. Цветы никогда не вянут. Только тот остров аборигены охраняют и никого к нему не подпускают.
— Сколько?
— Дело не в деньгах, а в возможности проникнуть на остров.
— Я и спрашиваю, сколько нужно, чтобы привезти мне этот цветок?
— Нас не пропустят к острову.
— Так убейте аборигенов. Вам разве впервые этим заниматься?
— Нет, но давайте сначала убедимся, что тот остров единственное место его произрастания. Не хочется аборигенов убивать.
— Хорошо, разведайте. А самое главное, выясните, какая почва нужна, чем поливать, чем питается, чтобы цветок у меня дома не загнулся. Одного аборигена, который про цветок больше всех знает поймать и допросить. Два миллиона авансом я Вам перечислю на счёт. Дальше договоримся.
Дмитрий Витальевич ушёл, а Эдуард Иннокентьевич помял в руках распылитель и решил через интернет подробнее узнать про цветок. Маманука — это гряда островов, которая находится за Австралией в Тихом океане. Коллекционер прошерстил все хищные растения индонезийских островов, Австралии и другие тихоокеанские острова, но такого растения, как ему описал Дмитрий, не обнаружил. Открыл карту мира, отыскал группу островов Маманука. Их ещё называют острова Фиджи. Есть там и аэропорт на острове Вити-Леву, неподалёку от поселения Нади. Дальше можно и катер арендовать. Очень захотелось Эдуарду Иннокентьевичу заиметь себе такую кровохлёбку, и даже решил лично возглавить команду и полететь туда. Списался с Дмитрием Витальевичем, чтобы тот собирал своих людей для этой «экспедиции», заказал частный самолёт. Команда набрана, приготовили снаряжение, оружие, на всякий случай и электрошокеры. Летели с остановками в Китае и Австралии. Добрались и до острова Вити-Леву. Команда сразу приступила к расспросу местного населения — им ведь за это платят, так как Эдуард Иннокентьевич не желал тратить драгоценного времени. Никто ничего не знает. Взяли в аренду большой катер с аквалангами для команды. Начали плавать по островам с расспросами, про такое растение. Встречались и аборигены, которые отказывались говорить, но видимо знали, где их найти. Эдуард Иннокентьевич предложил Дмитрию:
— Мне один дед, абориген показался подозрительным. Нужно будет его выкрасть и поговорить «по душам».
— Будет сделано Эдуард Иннокентьевич.
Вечером, когда население разошлось по своим домам. Команда пришла к дому старика и постучалась в его дверь. Дверь открыл этот старик и сразу электрошокером получил разряд в шею и вырубился. Двое из команды подхватили деда под руки и потащили к своему кораблю. Из комнаты выскочила жена деда и начала кричать на них. Электрошокер успокоил и её.
— Ты чего! Нафига бабу вырубил? — обратился Дмитрий к члену команды, у которого в руках был шокер.
— Вам надо, чтобы она всю округу на уши поставила? — без особых эмоций ответил тот.
Дмитрий промолчал, указывая рукой, что пора уходить. Аборигена затащили на катер и, заперев его в одной каюте. Отплыли от острова на приличное расстояние. Эдуард Иннокентьевич с командой зашли проведать деда. Он лично влажной тряпочкой промокнул лоб у деда и привёл нашатырём в чувства. Дед открыл глаза и сразу забился от испуга в угол кровати.
— Спроси его про цветок. — попросил Дмитрия Эдуард Иннокентьевич.
Дмитрий Витальевич на английском начал расспрашивать аборигена, а тот таращился на него и что-то бормотал на своём. Дмитрий обернулся к коллекционеру:
— Он, похоже, не понимает по-английски…
— Найдите того, кто его поймёт.
— Уже поздно… Завтра?
— Поплыли на Вити-Леву, там бары для туристов открыты круглосуточно. Должен же хоть кто-то знать этот «аборигенский».
Катер направился на остров к поселению Нади. В порту пришвартовались к перрону. Двоих из команды оставили охранять деда, а остальные направились в местный бар. Пока Эдуард Иннокентьевич понемногу употреблял ром за своим столиком, Дмитрий расспрашивал алкашню на наличие знаний языка аборигенов. Один такой нашёлся. Ему сразу пообещали неплохо заплатить, если он поможет поговорить с дедом. Налили переводчику стакан крепкого, но столько, чтобы он лишь немного захмелел, и прошли на катер. Дед сидел забившийся в угол на кровати. Переводчик посмотрел на деда, потом на команду крепких ребят и что-то спросил у Дмитрия на английском. Дмитрий ответил:
