— И ты хочешь, чтобы я этому поверил?
— Это правда
— Правда?!
…
— То есть, ты трахнул бабу в поезде, а потом она согласилась работать на тебя и передавать стратегическую информацию?
— Трудно поверить, но это так
— Да ты не в своем уме
— В своем, — вздохнул Натирбофф, — в своем…
— Почему ты ей поверил?
…
— Я слушаю.
— Потому что вы ни хрена не можете понять.
— Да?
— Мои дед и бабка вынуждены были бежать из большевистской России. Но многие остались. Многим некуда было бежать. А кто-то просто — не смог. Эти люди по-прежнему в России.
— И она одна из них?
— Одна из ее бабушек была фрейлиной при дворе последнего императора.
— Как интересно. И ее не расстреляли?
— Она вышла замуж за какого-то большевистского функционера и потому осталась в живых. Н детей она воспитала в ненависти к большевизму
…
— Она мне показывала дом, где их семья жила до 1917 года. Это не сыграешь, Боб. Я знаю, как это выглядит…
— Или тебя поймали.
— Перестань. Я сорвался в Ленинград внезапно, поездка была незапланированной. Я купил билет в кассе вокзала.
…
— Это не сыграть…
— Так. Тогда кто та женщина? Спекулянтка?
— Я не знаю.
— Просто прекрасно…
…
— А откуда у нее информация?
— От ее мужа. Она его ненавидит.
— Кто он?
— Вадим Андреевич Половцев. Полковник Генерального штаба. Теперь уже генерал-лейтенант.
— Он… знает, как думаешь?
— Почти наверняка нет.
— То есть Арлекин — она, а не он.
— Да.
Гейтс сел на кровать. Его стакан остался недопитым.
— И как ты планируешь работать дальше?
— Ты? Или мы?
Гейтс проигнорировал вопрос:
— Если Колби мог бы тебя понять, то новый — нет. А Хэтэуей сейчас — помощник директора. Так как директор в разведке полный ноль, кого он будет слушать?
— Я не собираюсь выдавать информацию Хэтэуею. Еще не хватало потерять и Арлекина.
— Да перестань ты! Сейчас в дерьме ты, а не он! Если ты начнешь поднимать тему о недоверии Хээуею.
— Агенты молчат, Боб. Ты уверен, что с ними все в порядке?
…
— И да. Почему-то проблемы с агентами в России начались именно тогда, когда Хэтэуей получил помощника директора[1].
— Достаточно…
…
— Хорошо. Допустим. Надо найти источник, которому Хэтэуей поверит. Что это Арлекин…
…
— Поехали в посольство.
— … Значит, русскую, предположительно жену русского генерала, задержали на станции метро в компании валютного менялы и с полной сумочкой долларов. И выручать его лично приехал сам оберст Пиотровски.
— Так точно.
Полковник Шальке не знал, что и думать. Девяносто процентов их работы — это проверка нитей, которые никуда не ведут. Оставшиеся десять процентов — из них девять вполне обыденные дела и случаи. И только один процент — вдруг открывает перед тобой самую настоящую бездну…
Управление коммерческого сотрудничества
Само Штази было ориентировано на работу против одного, главного противника, и этим противником была Западная Германия. Общий язык, наличие большого количества родственников по ту сторону границы и вообще — сам тот факт, что границей был разделен один народ — делали возможным засылать на ту сторону сотни, тысячи нелегалов. Но помимо этого — шел сложный и неоднозначный процесс сотрудничества по обе стороны границы. Для большинства жителей ГДР было возможно принимать телепередачи с той стороны и уровень жизни западных немцев не был для них секретом — при том, что производительность западногерманской экономики на одного работающего была выше в несколько раз. Необходимость хотя бы примитивно поддерживать паритет с ФРГ в вопросах обеспечения населения, делала потребность в западной валюте для закупки товаров крайней необходимость — при этом продать что-то для получения ее ГДР просто не могла, у нее не было таких товаров, которые пользовались бы спросом, за исключением некоторых (например, оптика из Йены). Чтобы решить проблему получения валюты, было создано УКС Штази. Структура, которая совмещала в себе не совсем чистые методы разведки и капиталистическое мышление в социалистической экономике. Короче говоря, это было единственное подразделение Штази, где даже не заикались о защите социалистической родины и самого передового в мире строя. Там были люди, которые решали конкретные вопросы с предельной степенью конкретности.
Негде сбрасывать мусор? Не вопрос — везите составы с мусором, а то и с опасными химическими отходами к нам, мы найдем им применение.
Нужны рабочие руки для труда, который при уровне зарплат в ФРГ просто не окупается? Не вопрос, мы разместим заказы на наших фабриках, а если надо еще дешевле — используем труд заключенных. ГДР восьмидесятых уже активно использовала гастарбатеров из Африки. Процесс следующий: социалистическая страна присылает просьбу о помощи в создании армии или спецслужб, туда направляются сотрудники Штази, или военные инструкторы из спецотряда на острове Рюген. А заодно — Штази смотрит, что подешевле и предлагает часть оплаты не деньгами, а рабочими для немецких фабрик[2]. А потом у немецких женщин начинают черные дети рождаться…
Понятно, что сотрудники УКС были в Штази на особенном счету. Они практически свободно пересекали границу, порой жили на той стороне месяцами, а то и имели там постоянное жилье. Понятно, что и себя не обижали — дорогие костюмы, обувь, импортные автомобили — многие жили явно не по средствам. И другие подразделения Штази вряд ли питали к этим людям добрые чувства, особенно те кто боролся с инакомыслием внутри страны.
К последним относился полковник Шальке. Он понимал, что УКС во всем, что бы ей не понадобилось, встречает в руководства полное понимание и содействие, потому что когда что-то надо… машинку, костюм, игрушку для ребенка — они все идут к УКС. Но и если УКС будет творить все что ей вздумается… а зачем тогда вообще нужна ГДР? Какой социализм мы строим? К чему идем?
— Ты делал запрос на оберста Пиотровски?
— Никак нет
— Как же ты проверял?
Капитан покраснел
— У меня есть знакомые. В картотеке…
— То есть, то что ты интересовался оберстом и этим делом нигде не зарегистрировано?
— Никак нет. Разве что в Управлении Народной милиции, но там я обошелся без письменных запросов.
Полковник кивнул
— Хорошо. Я подумаю, что с этим делать. Иди.
С утра генерал был не в духе, Николай сразу это понял. В таких случаях лучше всего прикинуться ветошью и не отсвечивать, а то навтыкают взысканий, не вытащишь потом. Генерал был мрачнее тучи все утро, а уже после обеда, когда они ехали в Берлин по делам, он вдруг сказал
— Останови машину
На трассе останавливаться было нельзя — но Николай подал сигнал, остановился и включил аварийку. Военная Волга с черными номерами, не тронут…
— Ты Ирину Альбертовну и Злату Иосифовну по магазинам возил?
— Так точно
— Не такточничай! — зло сказал генерал. — Чем они платили? Как?
— Я не видел. Они сами с продавцами договаривались, я только принеси-погрузи
— Значит, не видел…
Повисло молчание
— Случилось что-то, Вадим Андреевич? — осмелел Николай.
Генерал скривился.
— Пришла бумажка… из народной милиции сигнал. Ирину поймали на станции метро с каким-то спекулянтом. С полной сумкой валюты…
…
— Это Злата… с. а ее на это подбила.
Генерал посмотрел на Николая.
— Был женат?
— Нет.
— И правильно. А если соберешься — смотри внимательно на тещу. Но не на рожу и на ж… — а на то чем она живет. Поехали.
…
В Берлине маршрут был известен — министерство обороны, потом главный политический штаб. У штаба генерал посмотрел на часы.
— Свободен до девятнадцати.
— Спасибо…
Генерал не отреагировал, он уже печатал шаг, направляясь к зданию Стойкий оловянный солдатик…
Николай отъехал на соседнюю улицу. Рядом — с визгом тормознула Шкода.
— Садись!
Пассажир из Шкоды перебежал за руль Волги — именно перебежал.
— Если он машину разобьет…
— Не переживай, цела будет твоя лайба…
Шкода рванула с места, набирая скорость.
— Куда мы?
— Увидишь.
Резкий поворот — они выскочили на проспект.
— Ближе? Или дальше? — бросил Аслан в рацию.
— Сто метров. Перед тобой. Волга, белая…
— Принял.
Аслан немного сбросил газ.
— Видишь Волгу впереди? В ней твой шеф.
Интересные дела. Бросил машину…
— Зачем?
— Вот и нам интересно — зачем…
Николай смотрел во все глаза на Волгу. Частным лицам она не продается, это представительская машина здесь — выше нее только Татры и Вольво, которые положены министрам и членам Политбюро. Машина кстати старая, двадцать четвертая — и сзади шторки на стекле…
Аслан снова взялся за рацию.
— Двенадцатый, где ты?
— Прямо за тобой.
— Занимай наше место.
— Есть.
Их Шкода начала смещаться в сторону.
— Куда он едет, вы знаете?
— Официально — к бабе. А не…
…
Шкода, покрутившись еще берлинскими улицами, встала в каком-то проулке. Аслан кивнул назад.
— Переодевайся, быстро. Шмотье кстати тебе, оставишь. Тебе еще пригодится.
Николай начал переодеваться — рубашка, костюм, похожий на те которые шили нашим олимпийцам[3]. Значок, непонятно что обозначающий.
— Что за значок?
— Члена компартии Анголы[4]. Давай…
Вдвоем они оставили Шкоду, прогулочным шагом пошли по переулку, свернули. Аслан явно знал, куда шел…
А дома тут были старые, еще времен Рейха, уцелевшие или отремонтированные. Николай знал, что они отличаются тем, что один туалет с душем на этаж, но кухня своя — как в наших малосемейках. Тогда это считалось нормально.
— Смотри внимательно
— Куда?
— Сейчас увидишь…
Мимо пронеслась Вольво причем не обычная для ГДР 240-ая — а 740-ая, которую только что закупили большой партией МИД СССР, Управделами ЦК и пара других организаций. Остановилась у порога, какой-то мужик — он был за рулем, без водителя ездил — скорым шагом прошагал в подъезд. Было заметно, что он одет совсем «нездешне» — костюм было видно хотя бы по его качеству…
Дальше по улице стояла Волга со шторками на заднем стекле
Как бы не Лондон
— Видал?
— Кто это?
— Полковник Кауфман, командующий Bereitschaftspolizei — полицией постоянной готовности. Это что-то вроде внутренних войск.
Николай вспомнил.
— Вадим Андреевич… сегодня сказал, что Ирину Альбертовну поймали на станции метро с каким-то спекулянтом при обмене валюты. Какая-то бумага пришла. Может, пытается договориться чтобы проблем не было?
— Интересно. Пошли…
…
С Басиным они встретились уже на другой квартире. Эта была намного старее, расположена она была в старой четырехэтажке. Без лифта. На стене у двери была нецензурная антисоветская надпись, небольшая по размеру…
Аслан увидев это ухмыльнулся.
— Видишь, ошибка
— …
— В слове «с. и»:?
— Ну?
— Значит, здесь пока безопасно. Если бы ошибки не было — идти сюда было бы нельзя. Значит, явка провалена…
…
Басин встретил в большой комнате — гостиной. Выставил на стол чешское пиво — приличное пиво, экспортное. Жигулевское и рядом с ним не стояло…
— Как по-твоему — сказал он — Половцев живет по средствам?
Николай начал вспоминать — личный водитель и адъютант видит многое.
— Думаю, да — сказал он — ничего такого у него нет
— А на какие деньги тогда его супруга и теща закупаются в магазинах?
— На свои. Я слышал их разговоры, Злата Иосифовна работает в торговле…
Басин кивнул
— Да, мы это проверяли. Она — заместитель главного бухгалтера торга, но ее реальный вес в торговле намного выше, она и не главный бухгалтер потому что не хочет отвечать. Проверка ОБХСС ничего не дала, но тут наверное надо саму ОБХСС трясти. Они занимаются распределением дефицита: мебель, гарнитуры, люстры. Много получают товара из стран социалистического содружества. Он приходит контейнерами, по несколько товарных мест в поезде. Что может приходить вместе с такими контейнерами — доподлинно неизвестно.
