- Ну, здравствуй, Котёна…
- Здравствуйте.
Смотрю, сжав челюсти на девчонку, которая причинила столько боли в прошлом. Хочу ненавидеть, и не могу. Не получается у меня ее ненавидеть. Никак. Несмотря ни на что.
«Выкает» мне еще, глупый котёнок. Ладно, переживем…
- На «вы» ко мне? С чего вдруг? Или забыла, как… как любимым называла? Как имя мое шептала по ночам?
Молчит, котёна, глаза опускает, губку нижнюю закусывает. Плакать что-ли собралась?
- Простите, Никита Андреевич, мне нужно дальше с документами работать. Если я сделаю ошибку надо будет заново все регистрировать. Вы же хотите, чтобы я вам путевку сегодня выписала, да? Свадебное путешествие ждать не будет?
Неожиданно малышка смотрит на меня с вызовом. Это что-то новенькое.
- Ревнуешь, что ли? – выгибаю брось, иронично усмехнувшись откидываюсь в не слишком удобном кресле. – Что, тебя твой женишок в свадебное не возил?
- Не возил.
- Интересно, почему? Денег не хватило?
- Это вас не касается, Никита Андреевич. Можно я буду дальше работать.
- Ну, работай…
Закидываю ногу на ногу, прищуриваюсь.
Она изменилась за эти годы. Но стала только красивее, аппетитнее, что ли… Все такие же роскошные волосы, фигурка ладная, хотя килограмм пять явно прилипло. Но это мне даже нравится. Все время ругал ее за то, что косточки слишком торчат. Старался накормить.
Что же с тобой стало, котёна? За что ты так со мной?
Пять лет прошло, а мне иногда кажется, что все было вчера.
Или… в другой жизни.
Маленькая перепуганная девушка, почти девчонка. И я, грозный «траблшутер», в то время начальник отдела безопасности одной из крупных охранных контор. «Решала», занимающийся самыми сложными делами. «Решебник» - как назвала меня однажды она, моя нежная девочка, мой котенок, Саша Котёночкина…
Если бы знал, что встречу ее в этом несчастном турагентстве ни за что бы сюда не сунулся.
А ведь мне сказали, что всех сотрудников проверили! И даже скинули досье на каждого.
Но кто же знал, что Саша Иванова, менеджер по продажам, и моя котёна – это одно лицо?
Смотрю на неё, замечая, что она чувствует мой пристальный взгляд и на ее щеках начинает проявляться розовый румянец. А я смотрю, глаз не отвожу.
Нагло, дерзко рассматриваю, оценивающе.
Одета скромно, простенько, ну, тут у них явно форма рабочая, белая блузочка, синяя юбка, кажется такие называются – карандаш.
Я все успел рассмотреть, когда она вышла к нам, чтобы поприветствовать меня и мою невесту Алёну.
Мы зашли в турагентство, Алёна сразу начала суетиться, объяснять, что мы вот-вот поженимся, нам нужно оформить свадебное путешествие, потом ткнула в самый дорогой тур, чмокнула меня в щеку и сказала, что хочет заскочить посмотреть купальники, пока документы будут оформлять, тянула меня пойти с ней, но я сказал, что посижу, подожду пока девушка все оформит. Алёна, кажется, не просекла, что мы с сотрудницей агентства знакомы, ушла спокойно.
А я сижу, слушая как гремит в груди сердце, которого, как я думал, у меня давно нет…
- Никита Андреевич, ваша невеста будет менять фамилию после бракосочетания?
- А почему тебя это интересует, котён?
Сашка краснеет еще больше, ноздри раздувает, злится, явно.
- Потому что документы при смене фамилии меняются. Разве нет? – поднимает глаза и смотрит с такой… болью что ли? Или мне мерещится?
У неё-то чему болеть? Уж эта-то девчонка точно без сердца.
Бросила меня в самый тяжелый момент, когда вся жизнь чуть под откос не пошла, из-за одного косяка. И накосячил-то из-за кого? Из-за неё, из-за котёнка сладкого. Хотелось с ней дольше побыть, любить, от себя не отпускать. Доверил дело не тому человеку, просто чтобы лишний день провести с моей девочкой…
- Никита Андреевич?
- Что?
- Вы меня не услышали? Я спросила о смене фамилии.
- Котён, я не знаю, что там по закону, но мы улетаем на следующий день после свадьбы, вроде бы еще старые паспорта действуют? Месяц же дается на смену, нет?
- Я это выясню.
- Сделай одолжение, это же твоя работа? – снова вальяжно откидываюсь в кресле. – Ты сама-то летала на Мальдивы? Как там? Стоит оно того?
- Не летала. Но наши клиенты все в восторге.
- Почему не летала? Дорого?
Сам не знаю, зачем цепляюсь. Вижу же, что ей Мальдивы не по карману? Если бы все у нее было в шоколаде не сидела бы в заштатном агентстве на копеечной зарплате.
Молчит, котёнок, не отвечает. Ладно, я тоже помолчу.
Назойливая трель телефонного звонка разрывает тягучую тишину между нами. Ухмыляюсь, кто еще мог поставить на звонок такую мелодию? Сейчас у большинства стандартные, или на «беззвучке» - увлечения рингтонами остались в «нулевых».
- Да, малыш. Что? Я работаю, да. Сколько? – смотрит на меня, взгляд почему-то странный, испуганный, боится она меня что ли?
Ну да, я же для нее, бандит, преступник, странно, что она у меня справку о закрытии судимости не потребовала, а то мало ли, может таких как я на Мальдивы не пускают.
- Милая, я скоро освобожусь и приду. Ждите меня. Пожалуйста, я вас прошу! Несколько минут и я приду за вами.
Слушаю ее, не понимая, почему вдруг такая тяжесть в груди. Она… с ребенком что ли разговаривает? Со своим ребенком?
Ладони становятся влажными, боль сковывает. Вспоминаю, как она хотела родить мне, как рассказывала, что ей совсем не рано в двадцать лет мамой становиться, как она всегда хотела семью, чтобы как минимум трое, потому что сама росла одна у матери…
- Извините, Никита Андреевич, я почти закончила. Если хотите, я могу вам все документы выслать на почту, и… ждать не обязательно.
- А деньги?
- Вы же внесли аванс? Остальное переведете. Мы доверяем клиентам.
- Да? А зря. Доверять никому нельзя.
Опускает голову, вижу, что руки у нее дрожат. Значит, все-таки чем-то я тебя цепляю, котёна? Не забыла, как умирала в моих объятиях? Как любила?
- Солнц! Я вернулась! Вы как? Все оформили? Все готово? Слушай, там такие купальники, закачаешься, я сама выбрать не смогла, хочу, чтобы ты посмотрел.
- Алён, ну, я же просил, давай ты сама? – моя невеста залетает в небольшое помещение турагентства как ураган. Яркая блондинка, с натуральной грудью и почти натуральными губами. Смесь Скарлет Йохансон и Николь Кидман. Адская смесь, я бы сказал. Но главное ее достоинство, о котором мало кто знает – мозги. Увидев Алёнку впервые вряд ли кто-то подумает, что на самом деле она то же «решала» причем с приличным послужным списком.
- Ну, со-олнц, - деланно надувает губки, - ну сама я никак, ты должен это видеть! Девушка, скоро вы там уже, а? Я по всему ТЦ успела пробежаться.
- Я заканчиваю. Я предлагала все на почту отправить, но ваш будущий муж отказался.
- Я не отказывался.
Мы смотрим друг на друга, и между нами так явно искрит, что не дай Бог тут были бы пары бензина – все бы взлетело на воздух.
Алёна смотрит то на меня, то на Сашку, вижу в ее глазах насмешливый интерес. Конечно, она впервые видит, чтобы у меня вот так вот, с девушкой. Я же неприступный Никита Лавров, гроза и ужас, которого даже матерые «безопасники» боятся.
Встаю, понимая, что нужно валить, пока я тупо не сдал все пароли и явки, и не провалил задание.
Но выйти из кабинета мы не успеваем, потому что дверь распахивается, и к нам залетают две маленькие принцессы, или, скорее два крохотных урагана, с воплями, с визгами, опережая и чуть не роняя друг друга они бросаются к моему котёнку, которая резко встает из-за стола, хлопая длиннющими ресницами.
- Ма! А мы тебя нашли!
- Мамочка, мы сами пришли!
- Мы тете Кате сказали, что знаем, где ты и пришли!
Они прижимаются к ее ногам, повисают, как магнитики.
Две абсолютно одинаковые девчонки.
В пышных платьицах, с раскрашенными аквагримом мордашками.
Очень похожие на Сашу.
И на меня, черт побери! Фамильную родинку на щеке одной из девчонок не заметить трудно.
Ну что, котёна? По ходу, тебе придется многое мне рассказать!
- Мам! Я – лисичка! – щебечет Милаша.
- А угадай, кто я? Мам, ну мамочка! Посмотри! – Алина демонстрирует будто разукрашенные розовым щёчки.
- Ты… ты… - я запинаюсь, потому что мысли никак не идут. Я вообще ни о чём сейчас думать не могу. Ни о чём, кроме угрожающе крупного мужчины в кожаной куртке, что стоит позади и зорко смотрит на девочек… его девочек…
- Мамуль, ну ты чего! – хмурит бровки Алина. – Разве не видишь?
- Пинки Пай, - мужской голос заставляет всех присутствующих обернуться. – Ты Пинки Пай, - спокойно говорит Никита.
Да, его голос спокоен. Но это спокойствие обманчиво. По его прищуренным ярким зелёным глазам я вижу, что он просто в бешенстве. Но пока старается этого не показывать. Неужели догадался…
- Правильно, угадал! – улыбается Алина. – Откуда знаешь? Смотри, вот тут даже рог есть! – она убирает с лица чёлку и тут же подходит к нему. Ох уж эта ее манера сразу со всеми на «ты» и так просто!
- Да что ты говоришь! – Никита садится на корточки и с неподдельным интересом изучает «рог единорога». Но я знаю, что смотрит он вовсе не на него… А на лицо моей дочери. Долго так смотрит, внимательно…
- А у меня хвост есть! – подбегает к нему Милашка и поворачивается спиной.
- Чудесный хвост, - усмехается Никита.
Никогда раньше не видела на его лице такого выражения. Он кажется ошеломлённым… немного потерянным.
Так странно, что, оказывается, эту неприступную скалу преступного мира тоже можно удивить…
- А родинка у тебя тоже нарисованная? – внезапно он подмигивает Алине.
- Нет, - сияет дочка. – Она у меня самая настоящая!
Меня будто ведром ледяной воды окатывает…
Родинка… у Алины есть родинка прямо над верхней губой справа…
Милая такая, почти неприметная.
Точно такая же, как и у её биологического отца. Только теперь она у него надёжно спрятана под длинной щетиной. Помню, как я подкалывала его, что у Наталии Орейро есть такая же…
Мои дочери похожи на меня. Они мои… вот только родинка. Это дурацкая фамильная черта Лавровых всё портит!
- Ну всё! – внезапно для всех присутствующих выкрикиваю я. Получается слишком громко. Слишком взволнованно. – Девочки, вам разве не пора на праздник возвращаться?
В голове у меня сейчас полный кавардак. Мысли мечутся, задевая одна другую. Господи! Нужно, чтобы девочки поскорее ушли! Чтобы у Никиты больше не было к ним вопросов про всякие неудобные родинки… И ко мне тоже.
Я судорожно ищу ключи в ящике стола. Закрою агентство и отведу детей. Может быть, невеста Никиты ждать не захочет, и, пока я буду ходить до развлекательного центра, они просто уйдут?
Чёрт возьми… где же эти ключи…
- Я отведу, - вздрагиваю от его низкого баритона и поднимаю испуганный взгляд. Никита угрожающе возвышается над моим рабочим столом.
- Нет… нет… - в ужасе выдыхаю я. – Я… я сама…
- Ладно вам, девушка, - его невеста подходит ближе. – Вы нам ещё не все документы подготовили. – Мы отведём ваших детей, да, дорогой?
Она приторно улыбается и переплетается пальцами с Никитой.
- Возражения не принимаются! – свирепо заявляет он.
- Ура! Ура! – предательски радуются девочки, хватая незнакомого им дядю за руки.
- Давай, мы из тебя тоже поняшку сделаем? – тут же предлагает Алина.
- Ну ты чего! – начинает спорить Мила. – Какая из него поняшка? Смотри, какой огромный! Не, я попрошу тётю-художника ему медведя нарисовать.
Вчетвером они уже направляются к выходу из агентства, а ясама не своя из-за всего происходящего, нервно семеню за ними следом.
Девочки хихикают и веселятся, очень быстро убегая вперёд.
- Жди тут, - Никита резко оборачивается ко мне, пожирая меня хищным взглядом. Сердце в груди замирает. Боже… я всегда его боялась… а теперь… Теперь я просто в ужасе. – Никуда. Не. Уходи.
Сказав это, он поворачивается ко мне спиной и выходит в двери вслед за невестой и дочерями.
А я… я так и остаюсь смотреть им вслед.
Руки дрожат.
Пульс бешено разгоняет кровь, мешая её с адреналином.
Я думала, что кошмар под названием «Никита Лавров» давно в прошлом.
Но прошлое только что пробарабанило в дверь моей спокойной и размеренной жизни.
И если я эту чёртову дверь не открою, то он всё равно войдёт. Выломает даже самую надежную броню, чтобы заставить меня страдать.
Перед глазами мелькают почти все цвета радуги – две куклы в ярких, пышных платьицах, раскрашенные мордашки, ободочки с цветочками на головах.
И родинка. Родинка, из-за которой в свое время не раз кулаками махал, объясняя некоторым, что дразнить такого парня как я не стоит.
Родинка, из-за которой один котёночек тоже надо мной потешался, говорил, что я похож на какую-то там Наталью Фигейро или не Фигейро, а потом… потом обводил ее крохотным пальчиком, прижимаясь губами и шептал о любви… Врал…
- А ты, Лавров, полон сюрпризов! - Моя невеста смотрит иронично усмехаясь. – Я чего-то о тебе не знаю, а, котёнок?
- Многого, со-ол-нц! – отвечаю ей такой же наглой ухмылкой. Вижу, что принцессы убежали далеко вперед, кажется, пора их догнать. – Эй, красавицы? Лиса, Пинки пай, а ну стоять!
Они хохочут, но не слушают, от слова совсем. Ладно!
Догоняю, хватаю обеих за пышные юбочки, тяну на себя, чтобы подхватить за спины и поднять.
- Кто не слушается, а? Куда одни побежали? Вам мамка не рассказывала, что нельзя в таких больших магазинах никуда убегать?
- У нас не мамка, а мамочка! И она все рассказывала! – хитро улыбается лисичка.
- Только мы не все слушаем! – это Пинки пай, та, у которой родинка.
- Да? А знаете, что вокруг полно незнакомцев? – во мне вдруг просыпается доблестный сотрудник правоохранительных органов, - Мамочка вам объясняла, что делать, если к вам пристает незнакомец?
- Объясняла. – не растерявшись говорит Пинки Пай, и мне становится интересно, что же она говорила.
Алёна подходит к нам.
- Лавров, у нас полно дел, вообще-то!
- Я помню, подожди. Так что надо делать, когда рядом незнакомец?
Малышки переглядываются. Сомневаюсь, что их мамаша учила их как себя вести в подобных ситуациях, если девчонки не задумываясь сбежали с детского праздника, а потом так же спокойно ушли с чужими людьми. Да уж! Мне еще их воспитывать и воспитывать. Всех троих!
- Ну? – смотрю на них стараясь выглядеть сурово. А дальше…
- А! Незнакомец! – громкие вопли маленьких негодяек оглушают меня, заставляя пошатнуться. – Незнакомец! Помогите! Незнакомец!
Алёна уже откровенно ржет, а мне так вообще не до смеха, потому что вокруг народ начинает оборачиваться и вижу двух охранников, спешащих к нам.
- Свалить не вариант, да Лавров? – кричит невеста, пытаясь перекрыть визги двух одинаковых «плохишек».
- Уймитесь, все, хватит! Молодцы! Сейчас незнакомец будет задержан.
Опускаю их вниз, придерживая за руки, смотрю на парня в костюме и с бейджиком начальника охраны этажа.
- В чем дело?
- Да вот, дети шалят.
- Документы. Вы кто девочкам?
- Он никто! – орет лисица, - Он – незнакомец!
- Я все объясню.
- Пройдемте с нами.
- Послушайте, - Алёна обворожительно улыбается, - давайте я объясню? Их мама попросила нас отвезти девочек в детский центр. Она работает тут рядом, турагентство «Аль-кона» видите? Можем сейчас сходить за ней.
- Она сама уже… идет, - говорю я, видя бегущую к нам взволнованную Александру.
- Что? Что случилось? Мила? Алина? Что ты сделал?
- Я? – удивленно прищуриваюсь, нормально, да? – я ничего. Это ты отлично научила детей вести себя в нештатных ситуациях. Я просто проверил. Они знают, что делать, когда рядом незнакомец.
- Мам, он нас сам спросил! – лукаво щурится Пинки пай, кого-то дико мне напоминая.
Кого-то. Хм. Меня!
- Вы мать девочек? – сотрудник охраны строго смотрит на котёнка.
- Да, я. Я тут работаю, попросила клиентов провести детей на праздник.
- Вы с ними хоть знакомы, мамаша?
- Я? – Сашка неуверенно смотрит на меня, потом на Алёну, - я…
- Знакомы. Были когда-то. – неохотно достаю «корочку», не хотел светить.
Охранник смотрит, сразу меняется в лице. Внештатный сотрудник отдела безопасности правительства Москвы – звучит весомо.
Сашке необязательно знать, что написано в удостоверении, поэтому я его сразу убираю.
- Извините, что так получилось, все нормально, - киваю охране, - ну что, провокаторши, пойдем дальше?
- Мы не пворокатолши! Сам такой! – Пикни пай коверкает сложное словцо и показывает мне язык, впрочем, я не удивлен.
- Мамочка, мы с ним не пойдем, он тебя мамкой назвал! – куксится лиса.
- Хорошо, я вас сама провожу.
- Саш, тебе работать надо, мы проводим.
- Да, девушка, а то мы свои путевки до ночи будем ждать. А мы спешим, да, любимый?
Алёна нарочно обнимает, и проводя острым ноготком по моей шее чмокает в щеку.
Сашка краснеет, присаживается на корточки перед малышками.
- Я сейчас все закончу и приду к вам, передайте тете Кате – я скоро. И… не хулиганьте, пожалуйста! Мы же… мы договаривались, что вы будете хорошими?
- Ладно. Будем.
Саша поднимается, смотрит на меня.
- Извините, что так вышло. Они…вообще-то спокойные.
- Почему-то я сомневаюсь. Ладно, идите работайте, Александра. Не волнуйтесь, доставим ваших… крошек, в целости и сохранности.
Минуты через две мы подходим к входу в детский развлекательный центр.
Странно, что девчонки вышли отсюда и их никто не задержал – тут и охранник, и администраторы. Хотя глядя на этих малых хорошо понимаю - если они чего-то сильно захотят - сделают!
Опускаюсь на корточки, чтобы еще раз внимательно на них посмотреть.
- Ну что, Лисица, Пинки пай? До встречи?
- Меня зовут Алина, а ее Мила. Только мы с вами не встретимся. Папа не разрешает маме с чужими дядями ходить.
- Это ваш папа правильно делает. Что же он сам за вами не следит? Сегодня вроде суббота? Работает?
- Нет. Папа не работает. Он все время на рыбалку ездит. Или дома сидит и «телек» смотрит. И маму воспитывает.
- Молчи, Милка. Нельзя такое рассказывать. Ну все, пока.
- Пока.
Улыбаюсь, пытаясь скрыть щемящую боль, сдавившую грудь.
- Ой, незнакомец, а что это у тебя? – удивленно смотрит Пинки Пай. – родинка? У тебя тоже родинка? Там, под бородой?
Родинка, да, это она точно заметила. Внимательная, славная малышка.
- Родинка? Где родинка?
- Ну, вот же, тут?
Пинки Пай тычет пальчиком и тут же с визгом отпрыгивает, когда я в шутку пытаюсь этот пальчик откусить, а потом заливисто хохочет. А я…
Поддаюсь необъяснимому порыву, обнимаю ее и тоже смеюсь, спиной чувствуя взгляд потрясенной Алёны.
- Я тоже хочу потрогать родинку! – лисица, которую, кажется, зовут Мила.
Поджимает губки, тянет палец, осторожно, быстро отдергивает, когда ей кажется, что я готов и его прикусить, остается серьезной, снова тянет, почти прикасается. Я делаю обманное движение ртом, но она успевает убрать руку и хитро улыбаясь показывает язык.
