– Станция «Щёлковская». Конечная, поезд дальше не идёт, просьба освободить вагоны. – Раздался гулкий голос диспетчера через громкоговоритель.
Скопление людей, как по команде двинулась в сторону распахнувшихся дверей и направилась к турникету. Один за другим, льющихся в обыденность жизни. Забывая, кто ты на самом деле, и зачем существуешь в том или ином обличии.
Метро – это место, куда попадая, ты останавливаешь время, не в прямом смысле, конечно это происходит в понимании мышления. Анабиоз твоего развития. Как едва поезд трогается с места, ты попадаешь в сон. Как только он даёт по тормозам, ты просыпаешься, но как и везде, бывают исключения.
Масса живых людей и в то же время мёртвых, плавающих только по направлению течения жизни. Неспособные видеть, что происходит за бортом. Возможно, там бушующий шторм, разбивающий скалы, а возможно, штиль, спокойный и ничем не озадаченный. Но одно мы знаем точно, с нашим миром, что-то не так.
– Мужчина? Вы слышите меня? Откройте глаза. Всех попросили освободить вагоны, – сказала миловидная девушка с переполненными пакетами в руках.
Мужчина мало что понимал, и ещё больше не хотел ничего понимать, та бутылка крепкого явно была лишняя. Он часто употреблял, почти всегда. И его не заботили проблемы со здоровьем, будто этого и ждал. Сердце было ни к чёрту, оно давало о себе знать, но только, как говорится, по праздникам.
– Вы что-то бормотали под нос, поэтому обратила внимание в вашу сторону. – Снова заговорила девушка. – Так бы уехали бог знает куда.
Мужчина приоткрыл левый глаз, и свет с потолка стремительно ударил в его лицо, мгновенно прищуриваясь, пытаясь защититься от него. Вокруг тёмно-зелёного зрачка расплывались сосуды в кровавые реки.
«Я не выспался, определённо я не выспался», проговорил про себя мужчина.
С трудом открыл правый глаз, на его руке сидели элитные часы, подаренные когда-то рабочим коллективом, в честь дня рождения. Стрелки указывали на час ночи. Взглянув на них, в тот же миг ему стало дурно, слегка подташнивало. Держа себя за грудь, он продолжал ничего не понимать.
– Вставайте! Мы последние! Голос всё так же был милым, но уже присутствовала нотка грубости.
– Да, да… Я встаю, – пробормотал он хриплым голосом и вздыхая. Перегар с его уст валился словно пар из бани в самую зимнюю стужу.
– Вот и хорошо, – ответила она себе, и быстро зашагала к выходу вагона метро. – Он хуже моего ребёнка, ей-богу.
Услышав предвзятость, мужчина бросил взгляд на пол, как-никак она предупредила о чём-то.
«Кстати, о чём?» – Подумал он.
– Девушка… Вы забыли, – с трудом проговорив, он одной рукой схватился за поручень, другой потянулся к валяющейся новой газете, но девушка стремительно покинула вагон.
Мужчина чуть не упал, когда наклонялся, он не был толстым, да у него были лишние килограммы, но это в силу возраста, чуть за пятьдесят, скорее был крепко сбитый. Он хотел, чтобы называли именно так, и звучало не так обидно.
– Как же тяжело жить. – Выдал сонным голосом. – Что это? – спросил сам у себя медленно опьянённым тоном.
На шапке титульной страницы красовалась надпись «Московская правда», Мужчина прищурил оба глаза.
– Октябрь, тысяча девятьсот девяносто пятый год. Осенняя хандра. Вторая пропажа за неделю в районе московского метрополитена. Люди не найдены».
– Что за чепуха? А к чёрту, – ответил с недовольством пьяный мужчина.
Дверь поезда закрылась, и тишина окутала пустой вагон.
– Ну всё, едим дальше. – Сказал он сам себе, улёгся поудобней и прикрыл глаза от светящих ламп новостной газетой.
Его сон прервался резким и мерзким звуком скрежета по металлу, будто ржавые петли дверей вновь пробудились после векового перерыва. Протяжным эхом звук расходился в воздухе, охватывая всё метро от первой и до последней станции.
В руке стояла странная боль. Пытаясь пошевелить ею сквозь сомкнутые веки, кисть так и оставалась онемевшей. На часах стрелки указывали на все четвёрки.
– Мы уже приехали? – медленно пробубнил мужчина. Обезвоженная кисть сползла с живота вниз, и кровь спокойно потекла по венам руки.
Он открыл веки, и его окутала полная тьма. Спустя две минуты, когда глаза привыкли к темноте, мужчина разглядел пустой вагон метро.
– Что-то я не понимаю. – Пробормотал вслух.
Он провёл рукой по трёхдневной щетине, и протирая глаза, думал прийти в себя, но это явно ему не помогло. Пить несколько дней подряд, чем же ещё заняться, будучи на пенсии. Чтобы прийти в себя, на восстановление уходит также порядка пара дней.
Спустя ещё несколько минут сознание постепенно начало к нему приходить. Он осмотрелся по сторонам, свободные сидения хором наблюдали за мужчиной, валялся разбросанный мусор по территории вагона, на полу лежала новостная газета. По карманам пальто были раскиданы личные вещи, просроченное удостоверение следователя СК, зажигалка «Тбилиси», потёртая временем, но ещё в исправном состоянии, вскрытая пачка сигарет без фильтра. В боковом кармане стояла открытая двух ста пятидесяти миллилитровая бутылка алкоголя – не меньше сорока градусов.
– А здесь холодно, – сказал он вслух, из его рта выдалось облако пара.
Достав и открыв её, сделал два больших глотка, алкоголь скатился по груди водопадом и прогрел тело мгновенно.
Взяв с пола газету, мужчина достал зажигалку.
– Знаешь, я тут замёрзнуть и умереть не хочу, в мои планы это не входило. – Заговорил он так, будто в вагоне кто-то есть.
– Московская правда. Октябрь, тысяча девятьсот девяносто пятый год. Осенняя хандра. Вторая пропажа за неделю в московском метрополитене. Люди не найдены. – Медленно прочитав статью, он скрутил и поджёг бумагу.
Свет озарил тёмное пространство, и показалось что, в вагоне не было ни единой души.
– Я ушёл на пенсию, и работа сто́ящая появилась, – сказал он вслух. – Без меня разберутся, там их целый отдел умников и умниц. Придурки, одним словом. – Ухмыльнулся мужчина.
Достал пачку сигарет, и взяв одну, прикурил от небольшого жарева. Затянувшись ядом, выдал плотный сгусток дыма вылетевший из уст и устремился вверх к потолку. Он сделал ещё один глоток крепкого.
– В гостях хорошо, а дома лучше, пора сваливать отсюда, бутылка имеет свойство заканчиваться. – Объяснил сам себе, будто не понимая, что нужно делать дальше.
Пройдя к концу вагона, он увидел брешь в закрытой двери, засунув пальцы в щель, надавил руками по сторонам, и с силой раздвинул их. Для разового выплеска энергии это небольшая растрата, но алкоголь слишком много забирал, и чересчур мало давал взамен, и это была нерациональная взаимозаменяемость.
Сойдя с вагона метро, он оказался в туннеле, тёмном и мрачном, пропитанном сыростью. Круго́м стояло молчание, и только падающие капли где-то вдали сбивали эту мёртвую тишину.
Окутанный холодом воздух не давал спокойно дышать. Перед тем как поправить пальто и застегнуть несколько пуговиц, он сделал снова пару глотков с бутылки.
– Чувствую себя алкоголиком… – Сказал мужчина, глубоко вздохнув.
«Ты и есть алкоголик» – ответил внутренний голос.
– Лучше скройся и не мешай, затащил нас в такую задницу, а мне теперь расхлёбывать. – Ответил он.
«Я просто твой постпохмельный синдром, а ты пьяница»
– Да, знаю, а теперь скройся. – Он поставил воротник на пальто, и сделал пару шагов в сторону, наступив на небольшую лужицу жидкости. Капли разлетелись по бокам и упали на левую ногу на его тёмно-коричневые броги.
– Что это за дерьмо? Нечего не видно. – Он прокрутил барабан зажигалки, освещая низ.
На земле виднелся ряд труб вблизи рельсов, а под его ногой была размазана тёмно-красная жидкость.
– Это что, кровь? – издал хриплым голосом мужчина. – Вот чёрт, моя любимая обувь.
– Кругом сплошная тьма. Куда мне идти?
«Выпей пару глотков, и ответ придёт» – ответил его внутренний голос.
– Согласен. Иногда ты бываешь полезным. – Улыбнулся мужчина. Выпив нужную дозу, он решил пойти вдоль вагонов, периодически крутя барабан на зажигалке, освещая себе путь. Пройдя пару тройку вагонов, бывший следователь увидел светящуюся зелёным светом вывеску на стене. «Выход»
– Ну наконец-то. – Мужчина ухмыльнулся и открыл дверь.
Увиденное его удивило, лестница вела в подвал, а не наверх, как это обычно бывает на выходе из метро. Он осветил её огнём, тень играла по стене, бегая по сторонам, а впереди тьма, и только тьма, уходившая вниз бетонной лестницы.
Воздух был пропитан сыростью. Стены обшарпанного вида смотрели на него и молчали. Спускаясь вниз шаг за шагом, чувствовал каждую ступеньку под ногами, медленно и аккуратно, освещая себе дорогу.
Он давно должен был уйти на пенсию, но следственный комитет затянул его со всеми своими проблемами. Именно это он говорил жене, когда приходил под утро пьяный.
Своей бывшей жене…
Проблемы следственного отдела это тяжёлое время, грязное, не раз оскалившие зубы периоды в жизни, события которых несли дурной характер. Взятки были обыденностью в его повседневном рационе, он хотел быть хорошим милиционером, но судьба сложилась совсем иначе. Всё в чём грешил, заливал алкоголем, пытаясь забыть о плохих поступках. Обретая грехи не только на работе, но и в семье. Погряз во лжи, и предательствах, и снова, алкоголь на время глушил память безумств, что он творил. Не планируя жизнь так, попав в водоворот обмана. Своего обмана, будучи слабым человеком.
