Слежу за дорогой и стараюсь, чтобы глаза не слипались. Сегодня слишком много всего на работе навалилось, не успеваю разгрести даже к позднему вечеру. И теперь тащусь как черепаха до дома, в надежде не уснуть и не попасть в ДТП.
Этого еще не хватает для полного комплекта.
Давлю очередной зевок и перевожу взгляд на тротуар справа от дороги. Моргаю несколько раз, потому что, кажется, у меня начинаются глюки.
Откуда здесь взялась эта заноза?
Определенно точно это ее яркая прическа мелькает в свете фонарей и, как всегда, шорты, еле прикрывающие ж...
Шумно выдыхаю, а сон как рукой снимает.
Всматриваюсь в темноту, пытаясь определить, куда направляется эта головная боль.
Хотя какая мне, к черту, разница? Пусть катится куда хочет, мне наплевать на нее.
Уже хочу рвануть с места. Но действую я как раз в точности до наоборот. Притормаживаю и почти ровняюсь с Кристиной.
Она идет, обхватив себя руками. Еще бы, блин, – вечер, а она в майке прозрачной почти.
У этой ненормальной что вместо мозга: в таком виде шарахаться по улице? Ночью!
Сначала не обращаю внимания на машину, притормозившую на обочине. Пока из нее не выходит какой-то пацан и прямой наводкой не направляется к Кристине.
Девушка при виде него вздрагивает и делает несколько шагов назад. Испугана.
Стискивает сильнее руки на лямке сумки и бросает панический взгляд по сторонам. Словно собирается бежать.
Торможу рядом с остановившейся машиной и жду. До тех пор, пока придурок не хватает Кристину за руку и не начинает тащить. Девушка пытается вырваться.
Выхожу из машины. Нахрен мне это надо? Наверное, потому что я не могу просто свалить и оставить сестру Алены в беде. Это подло и низко...
– Отпусти, Стас!
Кристина снова дергается, но парень намного крупнее и сильнее.
Я усмехаюсь. Да он и меня крупнее, мать его, но ладно...подумаю об этом позже.
– Да ты че ломаешься? Думаешь, если срулила в другой город, я просто остыну? Я же сказал: моей будешь.
– Да тебе баб, что ли, мало? Зачем тебе такая отбитая, как я? – включает дурочку Кристина.
Но по тому, как вздымается грудь, понимаю, что девушка на грани срыва.
– Эй, мне кажется, девушка не хочет никуда ехать! – кричу, сокращая расстояние.
Незнакомец резко оборачивается, но не отпускает Кристину. Девушка видит меня, и ее глаза расширяются еще больше. Хотя, казалось бы, куда.
– Шел бы ты… – рычит пацан сквозь стиснутые зубы.
Кристина закусывает губу, и я встречаюсь с ней взглядом. Меня продирает от того, сколько мольбы я вижу в глазах.
– Отпусти.
Парень, который держит Кристину, шире в плечах, да и выше на полголовы. И я уже мысленно готовлюсь отхватить, но сначала запихну эту занозу в свою тачку.
– Ага, с разбегу, – скалится.
– Стас, отпусти. Я тебе еще дома все сказала, – жалобно пищит Кристина, дергая рукой.
– А это твой новый хахаль? А? Отвечай, коза, – оборачивается к ней и дергает на себя.
Делаю несколько шагов, пока этот идиот теряет концентрацию на мне, и ловлю момент, когда он не ожидает.
Кристина уже открывает рот, чтобы ответить что-то. Я же выдергиваю ее из лап. Кристина жалобно скулит, потирая руку.
Потом извинюсь.
Задвигаю ее себе за спину и мысленно прошу, чтобы она сейчас не стала, как обычно, упираться и пререкаться.
Этот самый Стас ухмыляется и закатывает рукава. Переводит взгляд за мою спину и дергает головой.
– В машину, – поворачиваюсь к Кристине и толкаю в сторону твоей тачки, – бегом!
– А...
Да черт бы тебя побрал!
– Быстро! – рявкаю на всю улицу.
Хорошо, что догадался не закрыть машину. Кристина срывается с места и несется в припаркованную тачку, а я слышу, как дверца второй машины открывается, и из нее выходит еще один такой же шкафоподобный парень.
– Мать твою, – еле слышно чертыхаюсь, готовясь огрести по полной.
Потому что я нихрена не рыцарь. И я не привык махать кулаками!
– Ты мою девку забрал.
Прикидываю, кого бить первым, и решаю начать с того, кто ближе, то бишь со второго.
Не жду нападения, бью первый по ребрам. Парень сгибается пополам. В это время сам получаю под дых и хватаю ртом воздух.
Потом прилетает по лицу так, что в глазах темнеет.
Теряю счет времени, просто пытаюсь отбиться. С переменным успехом, что уж...
– Эй, вы, я сейчас полицию вызову! – слышу мужской голос. – А ну, свалили.
И свобода. Пока я отплевываюсь кровью и пытаюсь унять звон в ушах.
– Эй, пацан, ты как? Помощь нужна? – меня подхватывают под локоть.
Слышу визг шин и отдаляющиеся стопари.
Свалили.
– Костя! – верещит Кристина и подлетает ко мне.
– Нормально все, спасибо, – хриплю, потому что грудь разрывается от боли.
– Может, в больничку?
– Кость, давай врача? Я полицию вызвала, но уже, наверное, не надо, – беспомощно лепечет Кристина, стоя с телефоном.
– Не надо врача. Все в норме, – разгибаюсь, и перед глазами вспыхивают красные пятна.
Моргаю.
Поворачиваюсь лицом к спасителю и пытаюсь улыбнуться.
– Спасибо за помощь.
– Точно не надо ничего?
Киваю.
– Да вон машина, сейчас доедем сами до больнички.
Мужик пожимает плечами и скрывается за поворотом.
Каким-то чудом доползаю до машины и падаю на пассажирское сиденье. Вижу перед лицом огромные глаза Кристины.
– Водить умеешь? – сиплю, можно теперь не храбриться.
– Умею, немного – блеет.
Час от часу не легче, блин. Ладно, здоровье важнее, рискну.
Киваю на руль. Она без лишних вопросов огибает машину и садится на водительское сидение.
– К-куда? – заикается, а у самой руки трясутся.
Неужели из-за меня переживает? Или из-за себя?
Сейчас не до этого. Главное, чтоб доехала все же до меня, а потом разберемся.
– Победы, пятнадцать.
– А может, все же к врачу, Кость? Вдруг сотрясение, что я делать буду с тобой? – беспомощно лепечет девушка.
Я устало выдыхаю.
– Ухаживать. Я ж твою задницу спасал, – бормочу, уплывая из реальности.
Кажется, по дороге все же отрубаюсь, потому что сквозь сон ощущаю, как легонько касаются за плечо. Разлепляю глаза.
– Приехали. Пойдем?
Киваю.
Расклеился, блин. Вроде прилетело не так сильно, а как тряпка веду себя. Но грудь все еще ломит, и дышу через раз.
Кристина чуть ли не на себе дотаскивает до квартиры, потому что ноги наотрез отказываются меня слушаться.
Укладывает на диван и включает ночник.
– Ты сдурел, Кость? Ты зачем к ним полез?
Мне послышалось? Или она опять занозу включает?
Я аж оживаю. Таращу на нее глаза. А она стоит, руки на груди сложила и злится.
– А мне надо было мимо проехать? –завожусь.
– Просто это же опасно. А вдруг они бы тебе твою мордашку подпортили, – закатывает глаза к потолку.
Ну все! Хватит с меня! Сокращаю расстояние между нами так быстро, что Кристина оказывается прижатой к стене.
– Ты случайно слова не перепутала? – рычу сквозь зубы, опираясь по обе стороны от нее, – как-то странно ты произносишь слово спасибо!
Красивая все ж, зараза! Глаза кукольные, да и сама как кукла.
Коротит аж от нее. Пахнет сладко, хочется зарыться в волосы и дышать.
Трясу головой.
Это что еще за фигня в бошку лезет?
Кристина закусывает губу, и мои глаза против воли ползут по ее лицу вниз. Сглатываю...
Точно сотряс!
Стою напротив парня, который с первой встречи поразил меня до глубины души. Только вот ухлестывал за Аленой, а я так, занозой стала.
Ну я и соответствую этому званию.
Только сейчас система дает сбой, и нет сил язвить. Он меня спас от этого придурка Стаса. Я не знаю, что будет завтра. Думаю, он вернется за мной, но это же будет завтра.
А сейчас я перед Костей, у него рассечена губа, и ее бы обработать, но мысли почему-то совсем о другом. Поцеловать его хочу. Впервые хочу поцеловать парня.
Закусываю губу и вижу, как глаза Кости жадно впиваются в мой рот.
– Гребаная ж ты заноза, – рычит сквозь зубы и впивается в губы.
И если бы не стена, я бы рухнула. Честное слово, прям к его ногам. Без чувств.
Да и сейчас мозг моментально отключается, а я неуверенно приоткрываю рот, и он тут же этим пользуется, углубляя поцелуй.
Чувствую привкус его крови. Солоноватый, но даже это не заставляет меня оттолкнуть его.
– За что ты мне свалилась? Жил же спокойно, а теперь весь мозг тобой занят, – шипит на ухо, пока я пытаюсь оклематься после первого в жизни поцелуя.
Подхватывает на руки, а я только вскрикиваю от удивления.
– Кость, – шепчу, пока он несет меня куда-то.
Меня валят на кровать и снова затыкают поцелуем. Я же пытаюсь собрать силы в кучу.
Костя делает глубокий вдох, и я ощущаю, как его ладонь ныряет под майку.
Пугаюсь.
– Нет! – вырываюсь.
И он тут же меня отпускает.
Его глаза в темноте словно загораются, а меня потряхивает после поцелуя. И в животе так тепло. И хочется отмотать время назад, потому что внезапно без его тепла становится пусто и одиноко.
– Я не могу, – отползаю от него и обхватываю колени руками, утыкаясь в них лбом. – Я...
– Да, прости, – хрипит он. – Кажется, меня ударили сильнее, чем мне казалось. Иначе бы не полез.
А мне становится до слез обидно. Закусываю губу, чтобы не показать свою слабость.
Значит, это все только из-за драки?
Собираю силы в кулак и встаю с кровати.
– Куда собралась?! – рявкает так, что подпрыгиваю.
– Домой! – огрызаюсь. – Роль таксиста я исполнила. Спасибо за то, что спас, – кланяюсь низко, театрально, а он только закатывает глаза. – Поеду домой. Счастливо оставаться.
– Сюда подошла, – и тон такой, что подчиниться хочется моментально.
Вот уж не ожидала, что он так умеет разговаривать. И глазами сверлить, аж поджилки трясутся, но не от страха, нет.
Ноги против воли делают шаг навстречу. Пытаюсь урезонить саму себя, но подхожу вплотную.
– Я, между прочим, пострадавший. А как же уход и забота? – и губы надувает.
А я только рот изумленно открываю. Хотя он прав. Хотя бы раны боевые я обязана обработать.
А уже потом с чистой совестью свалю в туман.
– Я предлагала врача, – все же упираюсь, не собираясь сдаваться сразу.
– Нахрен мне врач, если тут ты? – вздергивает бровь.
– Не боишься доверять мне свою тушку? – ядовито интересуюсь, смотря в прищуренные глаза.
– Ядов дома не держу, так что нет, не боюсь. Давай же, заноза.
Выдыхаю:
– Где аптечка?
Кивает в сторону комода.
На ослабевших ногах плетусь туда и открываю верхний ящик. Щеки вспыхивают при виде средств защиты, но я беру себя в руки и хватаю коробку с лекарствами. Достаю анальгин, ватные диски, лейкопластырь и антисептик.
Раскладываю на кровати рядом с Костей. Он скептично окидывает это набор и ухмыляется, потом шипит из-за поврежденной губы.
– Ты мне рот лейкопластырем собираешься заклеивать?
– Конечно, а то сейчас начнешь верещать, – серьезно заявляю, уходя на кухню.
– Эй! – доносится вслед, и я фыркаю.
Возвращаюсь со стаканом воды и протягиваю пострадавшему.
– Че за перец был? – шипит, когда дотрагиваюсь до рассеченной губы.
Морщусь.
Не очень хочется рассказывать.
– Не твое дело, – нейтральный ответ, которым он должен удовлетвориться.
– Черт, надо было оставить тебя на той аллее и ехать спать. Вот всегда моя инициатива против меня, – задумчиво бормочет, видимо, надеясь, что я не услышу.
Но я-то слышу – каждое слово!
– Я тебе не мешаю? – толкаю его в бок, а Костя выдыхает.
На минуту пронзает укол вины, но я тут же беру себя в руки. Нечего тут мне такое говорить!
– Ау, можно поаккуратнее? – хватается за поврежденное место парень, а я мысленно себе хлопаю.
– Прости, рука соскользнула, – невинно хлопаю глазами и мило улыбаюсь.
Надеюсь, что мило.
И вот кто бы сказал, что несколько минут назад мы целовались? Видимо, это все шок. Другого объяснения у меня нет.
– Так кто такой? Я все-таки теперь тоже втянут.
Шумно выдыхаю и сдуваю упавшую на глаза челку. Ну вот что за прилипала?
– А вы,юристы, все такие? – кривлю губы.
– Какие? – непонимающе хмурится.
– Душу вывернуть пытаетесь. Даже тем, кто об этом не просит.
– А-а-а-а-а-а, – задумчиво тянет и смотрит на меня, сдерживая ухмылочку. – Все. Так кто?
Рычу от бессилия:
– Ты не отстанешь же, да?
Мотает головой.
– Знакомый с универа, – минимум информации, может, хоть так угомонится.
Но куда там!
– А чего бегаешь от него? Нормальный пацан, вон как дерется, – хмыкает, потирая бок.
Стискиваю зубы. Ну все, с меня хватит!
Прижимаю ватный диск к губе.
– Ай! – вскрик Кости как бальзам на душу.
– Пошел ты, – шиплю сквозь зубы и собираюсь встать.
Да кто бы дал. Костя хватает за руку, а у самого, вижу, взгляд соловеет. Вот-вот отрубится.
С силой тянет на кровать и валится на спину. А я, как бы ни пыталась упираться, падаю вслед.
– Завтра договорим. Спать, капец, хочу, – сгребает меня в объятия и прижимает к груди.
С трудом удерживаю глаза на месте, потому как они очень сильно пытаются покинуть глазницы.
Это еще что за прикол?
Просыпаюсь на следующий день в пустой кровати, хотя отчетливо помню, как я утянул Кристю с собой.
Че в башке было, хрен знает. Даже не пытаюсь понять. У меня был стресс, мать его! А в стрессовых ситуациях я, бывает, веду себя очень странно и непоследовательно. Хотя привык каждый шаг выверять, но стоит этой занозе оказаться в пределах видимости, как моя логика и здравый смысл посылают меня на...Далеко, в общем, посылают.
Пытаюсь встать и охаю от боли в боку и груди. Приходится звонить шефу и брать отгулы на работе. Потому что сконцентрироваться просто не получится.
Шеф ворчит, что сейчас не до отгулов, но приходится поведать ему о своих рыцарских похождениях. Действует сразу же –мужик проникается.
Выползаю из комнаты и щурюсь от солнечного света. В квартире пусто. Но так даже лучше. На столе записка, написанная торопливым мелким почерком.
«Твой бульончик – в кастрюле на плите. Спасибо за спасение и прощай. Кристина».
Как будто я бы не понял, от кого послание.
Стоять! Что значит, блин, ее прощай?
Почему-то это злит, и я сминаю бумажку в руке. То есть вот такая благодарность за то, что своей шкурой жертвовал ради этой ненормальной?
Ладно!
Сам справлюсь, именно так я думаю до обеда. Потом силы кончаются, да и ребра повреждены у меня сильнее, чем мне казалось вчера. Иначе как объяснить, что я даже половины не могу сделать из того, что обычно делаю?
Да я кончаюсь уже после того, как разогреваю тот самый бульон. Пробую с опаской, потому что от занозы можно ожидать чего угодно. Но вполне себе вкусно.
Возвращаюсь в гостиную и падаю на диван, сам не понимаю, отчего такая усталость. Укутываюсь в плед, и по телу прокатывается дрожь. Я тот самый человек, который спит под одеялом круглый год. И нет, меня это не смущает.
Из сна выдергивает звук захлопывающейся двери.
Пугаюсь, когда вижу возле дома бабули машину этого ненормального, и просто застываю в арке.
Мысли мечутся в попытке придумать выход из такой ситуации. Так, что делать-то? Появляться сейчас во дворе смерти подобно.
Алене не до меня, они там с Максом налаживают свои отношения, не хочется лишний раз им мешать.
А больше тут у меня никого и нет. Костя. Это имя пронзает мозг, и я даже перестаю дышать.
Ну не выкинет же он меня, вчера не просто так помог же. Поэтому уж лучше выслушать ворчание этого юриста, чем быть засунутой в машину к утырку Стасу.
Поэтому прыгаю в маршрутку, пока Стасик не заметил моей тушки, и набираю бабулю.
– Ба, – не жду ее ответа и вопросов, – там меня одногруппник ждет на улице. Черная машина большая, видишь?
Бабуля угукает в трубку.
– Так вот, если вдруг у тебя или у твоих подруг по лавочке будет спрашивать про меня, говори, что я уехала домой. Ладно, ба?
– А что? Это же одногруппник.
Сама бы в шоке от такого заявления.
– Почему, Кристиночка?
Черт, как бы объяснить-то покорректнее и без мата?
– Ба, ну просто этот одногруппник меня достает немного, и видеть его я очень не хочу. Поэтому пока у Аленки побуду, а ты делай лицо кирпичом. Типа ниче не знаешь, утром собралась и улетела. Ладно, ба?
Надеюсь, в голосе не звучит паника, иначе бабуля поднимет сигнал тревоги, а он мне вот вообще никуда не упирается.
– Ладно, внуча.
Отключаюсь и опираюсь лбом о стекло.
Вот и надо же было попасть под прицел этого отморозка! И ведь вначале даже льстило мне его внимание, а потом я увидела, с кем он знаком и как-то стало не до собственного эго. Стала уже думать, как отвязаться от подкатов этого товарища, и ничего не придумала лучше, как уехать из города.
Ну да, я трусливо полагала, что под конец лета он найдет себе другую мишень и привяжется к ней, но увы...
Чем-то я его цепанула. Не своей же ядовитой натурой?
Подъезжаю к остановке, с которой на рассвете уезжала. Выпрыгиваю из маршрутки и встаю посреди тротуара.
Зачем я сюда приехала? Совесть уколола тем, что парень меня вроде как спас, а я вот так его кинула на произвол судьбы.
А вдруг ему станет хуже, а он один?
И да, я утром, пока варила бульон, побродила по квартире и поняла, что он живет в гордом одиночестве. Никаких женских штучек или фото.
Истинная берлога холостяка.
Делаю несколько коротких вдохов и выдохов и подхожу к дому Кости. Ну выгонит – пойду по городу скитаться, не убудет от меня. А Стас когда-нибудь срулит же из этого города.
Замечаю в доме на первом этаже продуктовый и решаю сначала зайти туда, потому что у юриста в холодильнике только засохший пучок петрушки. Чем уж он питается, для меня осталось загадкой.
Набираю необходимого. Пакет получается внушительным, и я еле пру его до подъезда.
Ставлю пакет на лавочку и ныряю в рюкзак. Дверь у юриста не захлопывается, и приходится искать запасные ключи, которые я и прихватила с собой. Не оставлять же его открытым? Вдруг украдут такую драгоценность.
Фыркаю мыслям, пока лифт поднимает меня на нужный этаж.
Хлопаю дверью и роняю покупки. Ну до чего ж бесячие эти пакеты-маечки! Смотрю на покрасневшие полоски на пальцах и сжимаю кулак. Пытка, а не поход в магазин!
– Эй, юрист, ты живой?
Слышу тихий стон и захожу в гостиную. Костя сидит, держась за бок, и морщится. Меня снова пронзает укол вины. Трясу головой, пытаясь избавиться от навязчивого чувства. Вот уж не похоже на меня. Никогда никого не жалела, а тут прям расчувствовалась.
– И тебе привет. Нет, я не сдох. И да, я жив, спасибо. Ты откуда тут?
Пронзает меня холодными глазами. Заставляю держать лицо и не обхватить себя за плечи.
А вот когда он с Аленой общался, то совсем по-другому выглядел. И улыбка была добрая, и глаза светились дружелюбием. А тут прям айсберг –фиг подступишься.
Закусываю губу при воспоминании о нашем знакомстве. Тогда Костя пытался подкатить к сестре, это Макс ему доходчиво объяснил, что его подругу не стоит трогать, а так бы, может, и сошлись они.
Запускаю руку в волосы. Меня это никак не касается. Пусть хоть с Медузой Горгоной встречается, мне как-то фиолетово.
Цепляю пакет из коридора и прохожу на кухню.
Сейчас побуду немного и пойду по своим делам дальше. Все же успокоила совесть. Костя вполне себе живой и относительно невредимый.
– Ну как, какой бы ты меня ни считал, но я вполне себе ответственная и не смогла тебя просто так бросить. О, не побоялся бульон выпить?
Скорее, для встряски спрашиваю и высовываюсь из кухни. Костя сидит, не поменяв позы, и хмурится.
– А должен был? – с опаской интересуется, а я пытаюсь не рассмеяться.
Надо же, какие мы мнительные, – неопределенно пожимаю плечами и загадочно улыбаюсь:
– Посмотрим.
– Кристина! – рычит Костя и поднимается с дивана.
Охает, хватается за бок и морщится. Я тут же оказываюсь рядом, готовая оказать поддержку этому слону.
Почему слон? Потому что я ему в грудь упираюсь носом, да и уверена, меня за ним не видно будет даже.
Внезапно понимаю, что его близость подкидывает воспоминание поцелуя, и щеки обжигает смущением.
– Что с тобой? – выдавливаю я, поднимая на него глаза.
Костя, слегка побледневший, все так же держится за ребра и дышит через раз.
– Все нормально, жить буду, – хрипит он.
А я начинаю паниковать. Черт!
– Давай врача? Ты побледнел, – испуганно выдыхаю я и слежу, чтобы этот упертый баран не рухнул на пол.
Костя пошатывается и усаживается обратно на диван.
– Не надо врача, – прикрывает глаза.
– Знаешь что? – рявкаю я, вытягивая из кармана телефон. – Я вчера тебя послушала…
– А ты что пришла? – перебивает он меня и поднимает на меня светлые глаза.
А у меня застревают слова.
– Милый, ты мне не рад? – паясничаю я.
Смотрю по карте, какая поликлиника обслуживает дом Кости, и нажимаю на вызов.
– Слушаю, – недовольный голос медсестры пронзает слух, и я морщусь.
– Здравствуйте, нам бы врача, – радуюсь, что Костя не встает в позу и просто молча сидит, опустив голову.
– Вызовы не принимаем уже. Звоните завтра до одиннадцати.
– Но, – теряюсь я, – тут человеку плохо.
– Девушка, тогда вам в скорую. До свидания!
И бросает трубку, коза. Открываю и закрываю рот, гипнотизируя телефон в руке. Это что еще за нахрен?
– Э-э-э-э-э-э-э, – блею.
Костя снова издает стон и падает на спину, прикрывая глаза рукой.
– Кость, – в моем голосе испуг, – плохо? Больно? Черт, я звоню в скорую, и хоть слово скажи мне...
– Не надо в скорую, – хрипит, все так же прикрывая лицо.
– Ну конечно не надо, лучше ж тут валяться, как полутруп, и стонать, – уже разгоняюсь, высказываясь по поводу его упертости.
Потому что если бы он вчера согласился ехать в больницу, то сейчас бы я не наблюдала за тем, как стремительно белеет его лицо.
– Там, – тыкает пальцем в сторону коридора, – на тумбочке визитка, – тяжело сглатывает, – врача. Позвони – он приедет.
– Персональный доктор? Да ты не так прост, как кажешься.
Да, когда я волнуюсь, начинаю язвить как не в себя. Но я силой заставляю себя заткнуться и иду в коридор. Набираю номер, слушаю длинные гудки, а потом низкий мужской голос не очень дружелюбно рявкает так, что я подскакиваю.
– Слушаю!
– Добрый день, – откашливаюсь, чтобы не звучать так жалобно. – Я звоню по просьбе Константина...
Черт, а как у него фамилия-то?
– Костика? – голос меняется. – Что-то случилось?
– Дело в том, – непроизвольно начинаю ковырять носочком кафель в коридоре, наблюдая за неподвижно лежащим Костей, – вчера его немного побили на улице. И сейчас он слегка бледноват и держится за ребра.
– Выезжаю, – коротко следует ответ, и абонент отключается.
А я какое-то время стою в коридоре и смотрю на потухший экран.
И через сколько его ждать?
– Костя?
Присаживаюсь на корточки перед диваном, но парень, кажется, спит. Поэтому решаю его не трогать, как бы ни хотелось ему занозить, но выглядит он и правда не очень.
Успеваю приготовить два сэндвича, когда в домофон звонят. Срываюсь с места и открываю дверь. Пока жду врача, нетерпеливо постукиваю ногой.
– Добрый день, – невысокий мужчина с бородкой торопливо заходит в коридор и разувается. – Пока мою руки, расскажите, что произошло.
А у меня словно из головы все вылетает после этого вопроса.
Черт, а что произошло-то? А! Стас!
– Эм, – переступаю с ноги на ногу, наблюдая за врачом, – вчера Костя заступился за меня, ну и его немного побили. Он наотрез отказался ехать в больницу, и я его привезла домой. А сейчас ему хуже стало.
Мне становится стыдно за то, что из-за меня страдает человек. Опускаю глаза и с интересом изучаю рисунок на полу.
– В чем проявляется это хуже? – допытывает доктор, отодвигает меня в сторону и проходит в гостиную, где спит Костя.
– Ну, – стискиваю руки, потому что не знаю, куда еще их можно деть, – он просто бледнеет периодически и вот до сих пор не просыпался.
– Понятно, будем смотреть. Костик, подъем!
Он трясет парня за плечо, и Костя со стоном открывает глаза. Несколько раз моргает и осматривается по сторонам. Облегченно выдыхает.
– Привет, дядь Жень, – с трудом принимает вертикальное положение и усаживается поудобнее, держась за бок.
– Ну рассказывай, – врач достает из чемоданчика фонарик и светит в глаза Косте, – куда вляпался, племянничек?
– Девушку защищал, – и ухмыляется еще, гад, а я вот вообще ничего смешного не вижу. – Ну и прилетело один раз в голову и пару раз в бок.
Шипит, когда врач осматривает поврежденный бок.
– Так, ну небольшой ушиб ребер. Через три дня станет полегче, трещин не чувствую, переломов тоже. Сотрясение небольшое, поэтому ни тошноты, ни рвоты. Но вот это периодическое бледнение, – и сам усмехается, – от сотряса. Ничего критичного: полежать, таблеточки попить – и все нормализуется.
– А вы уверены, что нет трещин? – я зачем-то встреваю и тут же хочу заткнуть себе рот, когда на меня переводят заинтересованный взгляд.
Как будто забыли, что я тут.
– Ну на всякий случай снимок, конечно можно сделать. В больницу поедешь?
– Конечно поедет, – отвечаю вместо Кости, который уже набрал в грудь воздуха, чтобы ответить.
И я вот уверена, что был бы отказ.
– А вы, молодая интересная, кем будете?
– Сестра коллеги, – уклончиво отвечает Костя и снова морщится.
– Давай в больницу, – уже жестче говорю, и только ножкой не топаю. – Подумай о здоровье.
– Девушка права. Я – это одно, но снимком надо подтвердить.
– Да в норме я.
– Ага, настолько в норме, что чуть ли в обморок не валишься, да? – недовольно бурчу я.
Врач снова подхохатывает, и переводит взгляд на притихшего Костю. А он пытается меня взглядом прихлопнуть, как муху.
Делаю вид, что меня тут вообще нет и что я стена.
– Отвезешь? – этот вопрос ставит в тупик, и я неопределенно мычу.
– Ах да, я поехать с вами не смогу, операция через час, но сейчас звякну знакомому, который снимки глянет. Ну и назначения еще сделает, если что-то нужно будет помимо того, что я сейчас скажу. Уход, тебе лежать и лечиться, понял меня?
Костя довольно скалится и снова вперивает в меня взгляд. А я вот нутром чую, что что-то сейчас будет.
– Ну ты же знаешь, что за мной некому смотреть и ухаживать, – притворно вздыхает.
– Ну вот девушку попроси... – и кивок в мою сторону.
– Да она, скорее, добьет, чем вылечит. Да, заноза?
В больнице подтверждают, что никаких серьезных повреждений нет и мне просто нужно отлежаться.
–Так что, заноза? С тебя должок, – еду на пассажирском, пока Кристина сосредоточенно всматривается в дорогу.
Водит она достаточно осторожно, поэтому за машину я спокоен.
– А что, бульона, поездки и полного холодильника продуктов мало для возмещения ущерба? – широко улыбается.
Я позволяю себе поразглядывать ее, потому что до этого момента мы только и делаем, что спорим о чем-то и пререкаемся. Сейчас же она не язвит, как обычно, и у меня есть возможность проследить взглядом за тем, как вздернут ее маленький носик, как распахнуты голубые глаза, приоткрыты пухлые губы.
Розовые волосы собраны в нечто, смутно напоминающее гнездо глухаря, но это ее не портит. Добавляет ей изюминки, или безуминки.
– У меня сейчас щека загорится от твоего взгляда, – недовольно бурчит, паркуясь напротив подъезда.
– Это я тебе посыл делаю, чтобы нормально припарковалась, – пытаюсь отшутиться.
Девчонка фыркает и глушит тачку.
– Так что там с моральным ущербом? – напоминаю.
Девушка хмурится и поворачивается ко мне. Милая, блин, но заноза та еще! Я после первой встречи еще понял, что она станет для меня проблемой.
– И что ты предлагаешь? – шумно выдыхает и словно ссутуливается.
– Побудешь со мной, пока мне не станет лучше. Позаботишься, – ухмыляюсь. – Ты же слышала врача.
Кристина перегибается через подлокотник и прикусывает губу, словно раздумывая.
– Это слишком интимно, – томно выдыхает, а у меня во рту пересыхает.
Погодите… Что?
– Мой язык был у тебя во рту, куда уж интимнее.
Щеки девушки вспыхивают, а я пытаюсь не рассмеяться.
Она выскакивает из машины.
– Вот придурок, так опошлить первый в жизни поцелуй… – доносится до меня обрывок фразы.
Я вываливаюсь следом за ней на улицу, придерживаясь за бок.
– Первый поцелуй? – громко переспрашиваю.
– Отвали, кретин! – рычит заноза, а у меня настроение подскакивает.
– Нет, подожди. Ты что, не целовалась ни с кем? – с трудом догоняю ее почти уже у дверей подъезда.
– Да! Доволен? – вскидывает руки.
А я? А я доволен, как мартовский кот, нажравшийся сметаны. Ну, если она не пошутила в очередной раз.
– Очень.
Глаза девчонки вспыхивают враждебным огоньком, и она выставляет мне перед носом средний палец.
– Какой же ты... – не договаривает и впихивает меня в дом.
Вечер она проводит у меня, потом звонит кому-то и сматывается в туман, не удосужив ответом.
А я остаюсь в непонятках: то ли кинула, то ли побежала приключения искать. Успокоило немного то, что сегодня она была в джинсах, которые обтянули стройные ножки.
Трясу головой, пытаясь отделаться от образа занозы, и уплываю в сон.
Когда просыпаюсь, Кристина уже шуршит чем-то на кухне. Сегодня я уже не готов валяться неподвижно, поэтому после утренних процедур выхожу на кухню. У Кристи наушники в ушах, и она качает бедрами в такт музыки. На голове два хвоста, которые подпрыгивают от каждого движения.
На часах восемь утра. Ранняя пташка, получается, у нас заноза.
Прислоняюсь к косяку и наблюдаю за девчонкой. Мне нравится, как она смотрится на моей кухне.
Может, ее заграбастать не временно? Кристина поворачивается и вздрагивает при виде меня. Я же только усмехаюсь и отталкиваюсь.
– Доброе утро, – выдергивает наушник и прищуривается.– И давно ты шпионишь за мной? – она складывает руки на груди и всматривается в мое лицо.
– Не особо. Ты чего в такую рань?
Она закатывает глаза.
– Тебя не поймешь, то ты стонешь, что тебе просто необходим уход, а сейчас опять недоволен, – поворачивается к плите, где варится что-то неведомое.
– Это хоть съедобно? – с подозрением смотрю на непонятную массу, которую она накладывает в тарелку и ставит на стол.
В глазах девчонки на миг появляется обида, но она быстро берет себя в руки.
– Ну ты же сказал, что ядов нет в доме. А так, не нравится – нанимай повара. Я не обязана тебе тут готовить.
И в голосе нет привычной колкости. Задел, кажется.
Усаживаюсь за стол и ловлю проходящую мимо занозу.
– Иди-ка сюда, заноза.
Она протестующе пищит и приземляется мне на колени.
Шиплю сквозь зубы, когда ребра снова пронзает боль. Кристина бледнеет и пытается вскочить.
– Сидеть, – прижимаю ее к себе, и она застывает.
Да, так будет лучше. Лучше пока ей не двигаться.
– Извини, спасибо, что приехала, – сдерживаю порыв зарыться носом в волосы.
Я все еще помню, как она пахнет, и во рту собирается слюна. Но далеко не от запахов.
– Пожалуйста, – опускает глаза и стискивает кулаки.
– Я по утрам иногда несу всякий бред, не подумав.
Кивок – и я с неохотой отпускаю ее. Она отскакивает от меня на противоположный конец кухни.
День пролетает незаметно, Кристина все это время суетится, что-то делает в телефоне, я же смотрю какой-то сериал и на удивление чувствую себя вполне себе комфортно.
Хотя до этого девушки в моей квартире дольше чем на ночь не задерживались.
А эта заноза как влитая прям. И меня это даже не парит.
Краем глаза замечаю, как она чешет в сторону коридора.
– Далеко собралась?
Застаю ее врасплох, судя по расширившимся глазам.
– Домой. Ужин – на плите, лекарства – на тумбочке возле кровати. На сегодня мои полномочия закончены, – отчитывается девчонка.
– Иди сюда, пожалуйста, мне нужна твоя помощь, – пытаюсь, чтобы голос прозвучал убедительнее и жалобнее.
Кристина, не ожидая подвоха, подходит и вопросительно выгибает бровь. Не даю ей сообразить, хватаю за руку и опрокидываю на диван.
– Эй! – пищит девчонка, упирая кулаки мне в грудь. – Что творишь?
– Составь компанию за просмотром фильма? – притягиваю ее к себе. – Мне скучно.
– А я клоун? – возмущенно выдыхает и толкает в многострадальный бок.
Охаю, аж в глазах темнеет от боли. Кристя застывает и поворачивает голову ко мне. Глаза испуганные, губку закусывает.
– Прости, – шепчет.
А я снова это делаю. Целую сочные губы. Дыхание Кристи учащается, а руки впиваются в мои предплечья.
Да, то что надо!
Прерывает звук сообщения на ее телефон. Она отстраняется. Щеки полыхают, глазки прячет, на меня не смотрит. И я понимаю, что мне все это даже нравится.
Достает телефон, открывает сообщение и хмурится.
– Что там?
Но в ответ только тишина.
Выхватываю телефон. Сообщение с незнакомого номера.
«Я тебя все равно найду, коза. Будешь моей».
– Стасик этот? – в крови закипает бешенство.
Она кивает и поднимает на меня испуганный взгляд.
С неохотой сажусь на диван и нажимаю вызов. Два гудка – и довольный голос:
– Ну что, Кристюш, передумала?
– Слушай сюда, Стас, – говорю жестко, краем глаза наблюдая за Кристиной: она вздрагивает и обхватывает колени. – Еще раз ты позвонишь, напишешь, подойдешь ближе чем на десять километров к Кристине – упеку тебя по статье сто пятьдесят два «Преследование личности против ее воли».
– А ты кто такой? – рычит придурок, чем еще больше выбешивает.
– Гражданский муж! – рявкаю так, что у самого в ушах звенит. – И юрист по совместительству. И уж не сомневайся, я найду как тебя привлечь.
Глаза занозы расширяются.
– Трубку ей дай, –молодец, не сдается.
– Повторить? Кристина с тобой не хочет иметь ничего общего. Еще раз приблизишься – на улицу будешь смотреть через решетку. Я надеюсь, ты меня услышал.
Сбрасываю и протягиваю телефон офигевшей Кристине. Девчонка берет телефон дрожащими руками и поднимает на меня глаза.
– Гражданский муж? – удивленно выдает заноза.
А я только скалюсь в ответ:
– Ну а что? Вполне грозно звучит для преследователя.
– А реально такая статья есть?
– А хрен его знает, – дергаю плечом и фыркаю.
– В смысле? Ты же юрист...
Запрокидываю голову и хохочу. Такая она в этот момент наивная.
– И что? Ты думаешь, я уголовный кодекс наизусть, что ли, знаю?
Кристина открывает рот, но ничего не говорит. Складывает руки на груди, надувает губы, но вижу, что пытается не засмеяться. Я притягиваю ее к себе.
– Ну то, что я найду, за что его притянуть, я не соврал.
– Мне домой надо, – откидывает голову мне на плечо.
– А может, не надо? – наклоняюсь к уху и замечаю, как по ее шее ползут мурашки.
– Завтра к Аленке надо.
– От меня поедешь, – не хочется ее отпускать.
– В грязных шмотках?
– Я дам тебе свои, постираешь. Успеет высохнуть. Мне очень нужен уход, – последнюю фразу шепчу, уткнувшись в изгиб тонкой шеи.
Кристина передергивается и фыркает.
– Ладно, рыцарь. Но только сегодня, – строго говорит.
А я киваю. Завтра придумаю еще что-нибудь, чтобы она осталась.
Утром с неохотой ухожу от Кости.
Черт, надо с этим что-то делать. До добра не доведет то, что я начинаю привыкать к нему. Я точно ему не нужна, и сейчас он просто развлекается, а я уже растеклась.
Да и со Стасом поговорил. Приятно, черт возьми. Но скоро мне домой возвращаться, и вот к чему сейчас все вот это?
Только хуже будет.
– Систер, привет, – раздается в трубке слабый голос Аленки. – Ты занята?
Да уж, тряхнуло ее токсикозом. Я, конечно, помогаю, чем могу, но постоянно не могу находиться сней. Да и сейчас Костя еще нарисовался...Хоть клонируйся.
– Нет. Надо выдвигаться к тебе? Макс опять куда-то сруливает?
Угукает.
– Понял, принял. Скоро буду. Целую.
Провожу день с сестрой.
– Слушай, – листаю каналы, пока Аленка бегает на свидание к фаянсовому другу, – ну ты врача спрашивала? Ну двадцать первый век, должно ж быть что-то от этой фигни.
– Это токсикоз, от него не спастись.
Сестра бледная и слабая. Но мы пытаемся постоянно накормить ее через не хочу. Макс вокруг нее круги нарезает, да и меня на подмогу зовет частенько.
– Расскажи, что ты делаешь-то?
– Ну-у-у-у-у-у, – рассказывать про ситуацию с Костей я не хочу, чтобы не волновать, – а что я могу делать? Ты со мной не гуляешь. Я так, по магазинам таскаюсь да с бабулей сериалы смотрю.
– Ох, – Аленка расширяет глаза и прикрывает ладошкой рот, – не завидую я тебе.
– Знаешь, – разглядываю маникюр, – я лучше с бабулей сериальчики посмотрю, чем буду изучать внутренности унитаза.
Аленка швыряет в меня подушкой, и мы хохочем.
– Вот ты коза, – ржет сестра и снова хватается за желудок. – Ой!
Убегает, и как раз возвращается Макс. Я сдаю сестру в надежные руки и сматываюсь. А то знаю я, начнутся сейчас танцы павлина.
Макс с Аленкой дружили больше десяти лет, а потом случайно переспали, и вот – беременность случилась.
И сейчас они пытаются перестроиться из друзей в пару. Оба твердолобые, я уже давно просекла, что они по уши друг в друга, но что-то бегали и разыгрывали «ничего, кроме дружбы».
Я рада, что Макс проявил инициативу, потому что они идеальная пара. Таких очень мало.
Давлю в себе укол зависти. Сестра заслуживает счастья. простого такого, бабского. Чтобы мужчина носил на руках.
Ну ладно, не носил, хотя бы уважал, ценил и любил.
А мне достается такое, как Стас...
Телефон подает признаки жизни.
– Слушаю, – прохожу мимо магазина с мягкими игрушками и останавливаюсь, всматриваясь в витрину.
– Заноза, а ты где? – тихий голос Кости продирает каждую клеточку.
– У меня дела. Что тебе?
– Ты сегодня приедешь?
Этот вопрос почему-то вызывает волнение.
Взгляд цепляется за одну игрушку, и я хмыкаю. Захожу внутрь, здороваюсь с продавщицей кивком.
– А надо?
– Ну если бы было не надо, я бы не звонил.
Закатываю глаза, снова напоминая, что я для него всего лишь сиделка. Не больше.
– Я заеду, – бросаю в трубку и отключаюсь.
Тем более такой повод.
– Здравствуйте, мне вот эту прелесть, – тыкаю в понравившуюся игрушку.
Мне упаковывают ее в пакет, и я, довольная, выхожу на улицу.
Доезжаю до Костиного дома, и только моя нога касается тротуара, как небо прорывает, окатывая меня проливным дождем.
– Вот же блин! – пищу я от прохлады и рву с места.
Но пока добегаю до подъезда, на мне нитки сухой не остается. Если только на трусах, и то я не уверена в этом.
Ключи все еще у меня, а Костя пока и не требует возврата, поэтому без заминки попадаю в подъезд.
Вода льется с меня в три ручья, и вообще, я похожа на мокрую мышь.
Костя стоит в коридоре и окидывает меня взглядом. Вручаю ему подарок и скрываюсь в ванной.
Стягиваю с себя прилипшую одежду и пытаюсь не трястись от холода.
– Индюк?!
Костя врывается в ванную, а я застываю с мокрой майкой в руках.
Пытаюсь прикрыться, но чувствую, как его взгляд скользит по телу. Передергиваюсь.
Глаза Кости темнеют, а я сглатываю, потому что внизу живота тяжелеет.
– Ну, на память. Иногда ты ведешь себя как настоящий самовлюбленный индюк, – пытаюсь говорить ехидным голоском, но не получается, и я понимаю это после довольной ухмылки Кости.
Он отшвыривает игрушку за спину и шагает в небольшую комнатку. Воздуха становится значительно меньше от его присутствия. Или это просто у меня дыхание замирает от того, насколько он рядом?
– Заноза, вот почему ты такая?
Не успеваю ответить, меня сметают с места и усаживают на стиралку.
– Замерзла? – Костя прокладывает дорожку поцелуев по шее и прикусывает мочку уха, отчего я не могу сдержать волнительной дрожи. – Сладкая.
Мозг отключается, напоследок помахав мне ручкой.
Не успеваю сообразить, как именно мы оказываемся в спальне.
– Кость, ребра, – успеваю прошептать между поцелуями.
– Мне лучше, – его руки везде, а мне только остается хватать воздух ртом.
Черт, от него в самом прямом смысле сносит крышу, и я отдаюсь в его власть.
А через какое-то время он сидит на краю кровати, вцепившись в волосы, и я вижу, насколько у него потерянный взгляд.
Да он в шоке!
–Я у тебя первый? – ошарашено выдыхает и проводит рукой по шее.
– А ты думал, я шутила, что ли, когда сказала, что я даже не целовалась? – пытаюсь сдержать слезы.
Честно! Я пытаюсь не разрыдаться, потому что Костя после произошедшего меняется на глазах. Нет, я не жду, что он упадет на колени и начнет молить меня выйти за него. Но откуда столько паники и страха в голосе?
И это неприятно режет по натянутым нервам. Я доверилась, а сейчас вынуждена смотреть на его поникшего.
– Думал, шутила.
И эти слова окончательно добивают меня.
Прерывисто выдыхаю. Вскакиваю, хватаю спортивки и футболку Кости: мои же шмотки валяются мокрой грудой в ванной. Быстро натягиваю на себя одежду.
– Ты куда? – он оборачивается и смотрит на меня со злостью во взгляде.
– Домой! Дальше сам справишься! – выплевываю и вылетаю на лестничную клетку.
А он? А он даже не останавливает.
Ну и флаг ему в руки! Придурок!
На меня все смотрят, как на идиотку. Еще бы! В таком прикиде с ведром мороженного сижу в парке и реву в голос.
Телефон валяется где-то отключенный, потому что я не готова сейчас никуда бежать, ни с кем разговаривать, никого спасать и быть сиделкой.
Самой бы к кому приползти за помощью.
К Аленке?
Сначала загораюсь этой идеей, но потом вспоминаю ее состояние и отметаю эту мысль. Ей бы самой вытащиться из токсикоза.
Пытаюсь себя успокоить, что потеря девственности – это не конец света и не конец жизни. Это всего лишь очередной ее этап.
Ну и пофиг, что получилось все с таким придурком. От этого никто не застрахован, да и сама виновата. Он же мне ничего не обещал. Сама нафантазировала и решила, что нравлюсь.
Слезы наконец-то кончаются, и я, обессиленная, тащусь домой. Бабули, на мое счастье, нет дома, видимо, к соседке пошла. Они часто смотрят сериалы вместе.
Принимаю горячий душ и валюсь на кровать. Колотит от холода, приходится укутаться в плед, и я моментально проваливаюсь в сон.
Утром же просыпаюсь с больным горлом и температурой.
Просто прекрасно!
Несколько дней я валяюсь с сильной ангиной, бабуля все время не отходит от меня. Аленке приходится сознаться, что сейчас из меня помощник никакой. Сестра причитает и стонет, что не может ничем помочь, потому что сама еще никак не отойдет от всего, что происходит.
За все время Костя звонит раз двести, но я игнорирую. Поезд ушел – пошел он теперь далеко и надолго. Индюк!
Убеждаюсь, что ангина окончательно отступила от бабулиного натиска. Сижу на кухне, попивая кофе, когда сестра снова взывает о помощи. А я и рада: дома надоело торчать.
– Бабуль, я уехала! – кричу из коридора уже при параде.
Бабушка выбегает и вскидывает руки.
– Ты же не поправилась еще. Куда собралась?
На самом деле, я уже два дня как здорова, но прикидывалась больной, чтобы отфилонить от просмотра очередного шедевра русского кинематографа.
– Ба, все нормально, – целую в щеку и вылетаю в подъезд.
– Привет, систер, Макс.
Макс, уже собранный, натягивает кроссовки и кивает мне.
Сестра выпроваживает Макса, а я замечаю, что в ее состоянии наметился сдвиг в лучшую сторону.
– Смотрю, тебе похорошело, – прохожу в гостиную и трясу коробкой с пироженками.
Аленка жадно провожает ее взглядом и чуть ли не облизывается.
– Мама Макса знает, что я беременна, – как обухом прикладывает.
– И что она? – с опаской интересуюсь.
– Спросила, когда свадьба.
Сдерживаюсь, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Ну что вот за люди? Они еще не наладили отношения, так нет же, обязательно про свадьбу надо.
– И что?
– Макс растерялся, как и я.
Вижу, что ей обидно.
– Систер, ну каждый мужик растеряется от такого вопроса. Все хорошо, он с тобой же. Никуда не девается, холит и лелеет тебя. Терпит твои беременные загоны.
Пытаюсь поднять ей настроение и облегченно выдыхаю, когда вижу ее неуверенную улыбку. А у самой перед глазами ссутулившийся Костя, и снова воспоминания как удар под дых.
– Ну да.
День снова слишком быстро пролетает за болтовней, а потом приходит сообщение от Кости.
«Передавай привет Алене».
Что за?..Откуда?
«И у тебя все еще мои ключи».
– Кристь, ты чего?
– Черт! – шиплю сквозь зубы.
Набиваю сообщение Максу, спрашиваю, когда он будет дома, потому что чувствую, как закипает все внутри. Макс пишет, что уже едет.
С чистой совестью направляюсь на выход, потому что я требую крови! А если останусь с Аленкой, то не смогу устроить веселую Костику.
Алена стоит в прихожей с джинсами в руке.
– Ну, Кристь, давай я с тобой пойду, – канючит, одну ногу продевая в штанину. – Мне полезно гулять.
– Хочешь, чтобы Макс меня прихлопнул, как таракана?
Переплетаю изрядно растрепанные косички, всматриваясь в свое отражение.
– Блин, – топает ногой, – я беременная, а не больная.
– Вот Макс вернется – хоть загуляйтесь, – парируюв ответ.
Потому что вот вообще не надо Аленке знать, куда я намыливаюсь.
– Что ты меня этим Максом шугаешь? Шуганная уже, – складывает руки на груди, все еще наблюдая за моими сборами.
Надулась как воробей, а я сдерживаю улыбку. Такая прикольная становится с этой беременностью.
– Знаешь, я приятно удивлена, потому что Макс показал себя с очень хорошей стороны.
Закатывает глаза к потолку и плюхается на пуфик в коридоре. Шумно выдыхает, закидывает ногу на ногу и сверлитменя тяжелым взглядом.
– Да я знаю, что Макс хороший! – с неохотой признается. – Просто я боюсь, – чуть ли не шепотом добавляю.
Передергиваюсь и поворачиваюсь к сестре, оцениваю ее беспомощную позу и присаживаюсь перед ней на корточки.
– Чего ты боишься?
Алена сокрушенно выдыхает и прячет глаза.
– Вдруг я буду для Макса плохой? Вдруг он достоин девушки лучше? – закусывает губу.
– Так, систер, – серьезно заявляю, обхватываяпрохладные ладони сестры, – выкидывай всякий бред из своей светлой головушки. Ты красавица, умница, ну только в последнее время выкидываешь странные финты, но Максу вполне комфортно с тобой. Вы знакомы дохринилион времени, и еще не сбежали друг от друга, а тут у вас ребенок будет. И Макс все еще не сбежал, даже после твоих реплик типа«ты мне не нужен» и бла-бла...
