© Софи Энгель, 2022
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
В этой небольшой книге собраны практически все мои имеющиеся стихотворения. Здесь все начинания, все эмоции: боль, любовь, отчаяние и радость. Порой стихи лишены чётких ритмов и рифм, но это не мешает им быть чистыми в своей искренности. Я искренне старалась их не изменять, даже орфографически. Для меня это прежде всего память.
Этот сборник – то, с чего я начинала, и то, чем закончила к восемнадцати годам. Вся моя прошлая жизнь, старая страница, воспоминание.
Что-то посвящено мне, что-то любви, животным, природе и чувствам. Благодарю всех, кто меня вдохновлял. Вас бесчисленное множество.
…
И в заключение хочу сказать,
Что пусть я не Маяковский,
А рифмы мои плоски,
Стихи люблю писать.
Однажды видела во сне
Планету цвета голубого,
Ураном именовали её мне,
В минуты откровения простого.
Седьмая по счёту,
Она далека от Земли
И мало в ней водороду,
Зато много холодной земли.
Пока метановая дымка
Поглощает алые лучи,
Холодный мир под ней открыла
И посмотрела, что внутри:
А там моря и облака,
А в атмосфере ветров полно,
Не видно жёсткого ядра,
Лишь небо цвета голубого.
Его прозвали тусклою звездой,
Но не поверю слову,
Ведь поднимаясь в космос мирской,
Я вижу яркую основу.
Весь довод твой – пустые разговоры,
Тебе не понять того, что приоткрылось мне,
Взгляни вокруг, на все привычные просторы,
Задумайся о том, что узнал ты в тишине.
2020г.
Мой монолог не будет трагичным —
Он о жизни на земле,
Где созидание станет вторичным,
Где пастух греет душу доселе.
Мой монолог станет жестоким,
Откроется явью усталых дней.
В котором не будет сладких теней
И яркое солнце не станет высоким.
Ты вынужден будешь исполнить
Волю чуждой прихоти,
А чадо не сможет заполнить
Пустырь родственной лихости.
Однако и в беде есть искра:
Знакомств буйных новизна,
Любовных оттоков бездна,
И страдальческие вечера.
Любви даётся много свысока,
Но и среди неё есть одна,
От которой с первых дней тоска,
Ибо будет она запрещена.
И ведь плотской любви этот плод
– травмы сухой оплот,
Плывущий в безнадёжья русло,
Где никогда не бывает пусто.
Доколе романов было много,
Но ни один не дал так много,
Как тот, что подарил мне сил
И к романам древним устремил.
Но тоска!
Тоска внутри сжирает
При воспоминании любом,
И буря в сердце затихает,
Лишь за окном пройдётся гром.
Сердце в клочья при мысли,
Я разрыдаюсь от тоски.
И нет здесь иного смысла:
Я жажду твоей любви!
Сладкий дым развеется по небу,
Тревога не угаснет, хоть сколько жди.
Боль в груди рассечётся к лету,
А я всё жду дожди.
День за днём ощущаю всё сильнее,
Как сердце будто бы бежит,
И с каждым разом всё быстрее.
Не ему ль суждено меня загубить?
И лишний удар проскочит незаметно,
Словно заяц пред гончей в ночи.
Но и она почувствует это.
Странное чувство. И провал в груди.
Горло болит, волосы вьются,
За окном холодный рассвет.
Вокруг беспорядок, запахи сладкие льются,
И уже не нужно включать свет.
Поворот не туда – мой личный провал,
Но и он не заставит сделать привал.
Однако я знаю нужную тропу,
И теперь уже себя не подведу.
И моё отношение к жизни просто:
В топку то, что не люблю,
Завалю горизонта линию.
Руки движенье быстро.
Человек уйдёт, придёт другой.
Цинично, грубо, местами тупо,
Но незаменимых нет, ведь и на моё место,
Когда-нибудь придёт кто-то иной.
Лунная ночь, Миша не спит.
Миша вздыхает, папа храпит.
Папа не слышит сквозь сон,
Внеочередной раздражённый стон.
Как можно спать при полной Луне?
При крысе, хлопочущей в норе?
При усталой траве, при угрюмой горе,
Можно ли вообще думать о сне?
Когда за окном ночные краски,
Когда мальчик не верит больше в сказки,
Когда жизнь дана одна,
Не для приключений ли она?
Но заходит в комнату мама.
Улыбается – сейчас будет драма!
– Мама, мама! Я не усну!
– А я тебе кое-что шепну…
И правда, тихо, у ушка,
Мать колыбельную поёт.
И захлопнулась ловушка!
Сон быстренько придёт.
И вот уж тридцатник мне стукнул,
И когда сон вовсю не идёт.
В голове моей мама поёт.
И снова на ловушку клюнул…
Удушливый запах старого древа,
Приглушил все прочие страсти,
Забрал с собой остатки гнева.
Поделив мир скучный на части.
Нежно струится ладен благородный,
Шелковистый шлейф ласкает нос.
Был в комнате воздух прохладный,
А юноша красив и длинноволос.
Наконец-то я одна.
Ничто меня не донимает.
Эгоизм мой боле не страдает,
Сегодня совесть спать должна.
И расцветает мир угасший,
Ночную глушь разгоняет свет.
Страх и тревога бегут от ненастий,
Разбиваясь о бренности лет.
Каков бы был мир,
Не будь в нём препятствий?
Превратился б в апатии пир
Или стал бы кладбищем счастий?
Ответа нет, но познала я счастье,
Что приходит после ненастий,
После всех глупых несчастий.
Да, приходит оно, и имя ему Счастье.
Лежишь на полу, ведь всё в жизни плохо,
Понимаешь то, как был мелочен и глуп,
А вокруг слишком много подвоха,
И лежишь – раздавленный обидами труп.
Двуличная я разрываюсь на части.
Хорошей не хочу больше быть.
И разрыдаюсь от стянувшей напасти,
Долго ли мне ещё с этим жить?
Устала бороться, устала не спать,
Устала себя реальную скрывать.
Не хочется есть, не хочется жить.
Возможно, иногда и себя нужно любить.
Душа моя желает просто быть.
Смотреть на небо, беспечно любить.
Зарыться в нежных лепестках,
Оставив будущего страх.
Она хочет жизни, жизни свободной,
Без бремени душных обид.
Июль, день жаркий, вечереет.
Уже в постели. Пустота.
Много думала. Душа чернеет.
А не ты ли та?
Чувств дурманящий порыв.
Ночь, постель и скука.
Тайны срываю покрыв.
И дрожу, как сука.
Сердце замерло. Темно.
Шутка уже далеко:
Я люблю? Да, давно.
А кому это легко?
И вот ответ, ответ…
Ответ! Чёрт его дери.
Чувство моё не пустоцвет!
Любит. Изнутри.
Сколько же молчали?
Давно ли это?
Сколько бы ещё скрывали,
И что сталось бы с этого?
Я люблю.
И ты меня.
Отныне мы.
Отныне любя.
10.06.22.
Белый голубь
(все совпадения с реальностью случайны)
Усталая птица порхала долго
События ударяли колко.
Белый голубь проживёт недолго.
И свернётся мирная холка.
Белый голубь, задыхаясь,
Упал с небес, и увлекаясь,
Властью безумный король,
Скрутит меня под неволь.
Люди теряют минуты,
И разум затмевает пыль,
Пропаганда скрутит все смуты,
Обращая историю в быль.
Сильнее забьются сердца
Под взрывом фейерверка,
И останется тут, до конца,
Мать, жена, пенсионерка.
Она будет сидеть в окопе,
Не оставит родной дом.
Названных сыновей защищая,
Принесёт кастрюлю с борщом.
Сколько ещё это продлится?
Брат на брата, жизнь на смерть.
Белый голубь не воскресится,
И не сядет снова на жердь.
Выйду ночью, закурю,
На балконе я свяжу себе петлю,
И выдыхая горький дым,
Последний вдох сделаю пустым.
Проверив цепи, не робя,
Накину петлю на шею я.
И удавлюсь. Удавлюсь сама.
Но всё-таки не без помощи тебя.
Видишь: либо ты,
Либо тебя…
А я обеих.
Ни о ком не скорбя.
Ну да ладно,
Это лишь проба.
Ну а как иначе понять:
Жить хочу ли, или вечно спать?
Я жду октября, как весеннюю грозу,
Как влюблённая первую розу,
Как ждёт стипендию студент,
Как ждёт больной медикамент.
В ожидании своём утопаю,
А в желании горю.
В страхе – теряюсь,
Надеждой – горю.
Гордон Консток воодушевляет,
Но не войною своей.
Душевные струны задевает,
Жизнью и неудачей, лиходей.
Как Мастер унываю,
Но Маргаритою горю,
Небо и народ созерцаю,
А Сатану о грешном молю.
Я жду октября, как новый рассвет.
Я жду октября, как лучший сонет.
Я жду октября, фикус проклиная,
Я жду октября, душу чёрту продавая.
Пережить бы это лето,
Со всей его красой.
Скорей бы стало оно отпето,
И тяжесть эту, наконец, долой.
Волны лелеяли дивный брег,
Бархатную ткань обвивая.
С небес в ту минуту сошёл человек.
Улыбнулся, лицо умывая.
Но душа не мила созиданием,
И с единым касанием —
Потемнел, зачернел дивный брег.
И пошёл по Земле человек.
