Мне тогда было 7 лет. Родители отправили меня к бабушке и дедушке. Папина родня жила на Лазурном берегу и мне предстояло провести 3 месяца в закрытом пятизвездочном пансионате Жемчужина. В самом начале каникул меня посадили на Боинг, и я прямым рейсом отправился отдыхать. Мне нравилось бывать там летом. Жара, рядом вода, пансионат, который представлял собой нечто вроде маленького городка: свой бассейн, магазин, парикмахерская, больница, даже прачечная была. Пансионат хорошо охранялся, за что нужно было ежемесячно выкладывать приличную сумму. У бабушки с дедушкой деньги были. Мы никогда не говорили об этом, но я знал: в свое время они занимались чем-то не совсем законным, на чем и заработали целое состояние. Не знаю, по какой причине они не приобрели какой-нибудь особняк на том же Лазурном берегу, но надо сказать, что апартаменты в Жемчужине у них были просто шикарные. К тому же не нужно заниматься уборкой и готовкой, в общем, были хорошие бонусы.
Тебе может показаться странным, что я летел один, но таких, как я, было много. Родители провожали нас в ближайшем к дому аэропорту, а на Лазурном берегу нас встречали родственники или друзья родителей. Да, да, тогда и такое бывало. Тогда все было проще, проще и интереснее. В самолете я познакомился с мальчиком по имени Майки. По счастливой случайности Майки летел в тот же пансионат, что и я. Его родители развелись и он жил с отцом, а на лето уезжал к матери на Лазурный берег. На удивление оказалось, что мать его жила в том же крыле, что и мои родственники, только пятью этажами ниже. Мы договорились, что будем дружить, к тому же у нас оказалось много общего. В числе прочего, с ним тоже случались разные…ну, знаешь…разные странности: видения, слуховые галлюцинации, но ему, как и мне, никто никогда не верил. «Какая у тебя бурная фантазия», или «Прекрати выдумывать, иначе накажу», или «Если будешь сочинять, я отведу тебя в больницу, и там тебе сделают огромный укол» – стандартные фразы, которые я слышал от своих родителей. В общем, родители Майка развелись из-за его странностей. «Это ты виноват. Ты сам недоумок и ребенок из-за тебя такой же», – сказала мать Майка, прежде чем уйти навсегда.
За разговорами мы не заметили, как самолет начал снижение, загорелась табличка «пристегните ремни» и примерно через 20 минут мы приземлились в аэропорту Лазурного берега. Встречающие выстроились стройной колонной, некоторые из них держали таблички с именами прибывающих, на других было написано «жилье недорого», третьи предлагали свой транспорт. Здесь мы с Майком разминулись. Он, со всех ног, бросился к матери, а я к деду, т.к. в аэропорту меня встречал именно он.
– Где бабушка? – поинтересовался я.
– Она занимается праздничным столом. Даже не представляешь, сколько всяких вкусностей она назаказывала. Тебе понравится, Стиви.
У входа в аэропорт нас ждал светлый Линькольн с молодым мужчиной за рулем. Мы устроились сзади и дед дал указание ехать. Уже через сорок минут мы стояли у входа в пансионат. Стеклянные двери открылись и я очутился в огромном холле: мраморный пол, каменные стены, стойка дежурного, комната охраны, целый ряд лифтов и несколько дверей. Двери вели: на территорию пляжа, в бассейн, и внутрь «городка» Жемчужины, где располагалась вся инфраструктура. Шик и блеск. Пока дед что-то обсуждал с дежурным, я стоял в ступоре от увиденного убранства.
– Эй, Стив, – услышал я за спиной. Это был Майк. Они с мамой тоже приехали в пансионат. Апартаменты мамы Майка располагались на 14 этаже. Там было более экономичное жилье, чем у моих родных.
– Оу, Майки. Здорово, что ты уже здесь.
Тут подошла мать Майка и попросила пройти в апартаменты.
– Майк, какой номер у ваших апартаментов? – крикнул я ему вслед. Это мне было нужно для того, чтобы связываться с другом по местной телефонии.
– 1414.
Все взрослые люди, которые считают себя серьезными и рациональными, отрицают всяческие приметы и суеверия, но при этом многие из них никогда не поедут рейсом 666 или не выберут место №13 и, конечно же, предпочтут избегать 13 этажа. Поэтому во многих гостиницах, пансионатах, даже некоторых многоквартирных домах отсутствует 13 этаж, после 12 сразу идет 14. В этом пансионате не было и 13 номера апартаментов. Поэтому №1414, по факту означал: 13 этаж, 13 квартира. Ничего особенного, но все же малоприятный факт. Мы с дедом вошли в лифт.
– Дед, я боюсь лифтов.
– Да, я понимаю, Стиви, но наши лифты безопасны. Дело в том, что здесь к тебе никогда не подсядет незнакомец. Лифт едет до этажа, который указывает ему пассажир и по пути не останавливается. Именно поэтому здесь так много лифтов. И вообще, здесь у нас не бывает чужих. Обо всех своих гостях мы оповещаем службу безопасности. Не бойся. Здесь ты в полной безопасности.
Дед рассуждал с заметной гордостью. Он гордился тем, что смог позволить себе такую роскошную жизнь. Двери лифта открылись и мы очутились на 19 этаже. На полу был красный ковролин с ассиметричным принтом, идеально чистый; из под него проглядывал мраморный пол белого цвета. В глянцевых бежевых стенах можно было увидеть собственное отражение, ни одного пятнышка, ни одной пылинки на нем не было. Двери в апартаменты были из красного дерева с золотыми табличками: 1901, 1902…мы шли по коридору…1907, вот наконец мы подошли к своей двери: 1910. Я бы шокирован обстановкой в пансионате, но все это убранство оказалось мелочью по сравнению с тем, что я увидел за дверью 1910. Начну с того, что это были двухэтажные апартаменты. При входе огромный холл с идеально чистым мраморным полом, белые стены, увешанные шедевральными художественными произведениями, винтажная деревянная мебель с золотой отделкой. От осмотра меня отвлек стук каблуков, это бабушка вышла нас встретить.
– Ах, Стиви, ты уже приехал…Бэн, у нас еще ничего не готово. Они ничего не приготовили. Стиви, милый, не хочешь пока посмотреть комнату, которую мы подготовили для тебя?
Я чувствовал себя неуютно. Мы жили небогато, и мне здесь было страшно даже дышать. Мне казалось, что одним своим присутствием я все испачкаю и испорчу. Я тогда не понимал, почему при таком богатстве папиных родителей мы так скромно жили, я все узнал намного позже.
– О, чуть не забыла, Стиви, вот твоя сменная обувь. Переобуйся, дорогой. У нас принято поддерживать порядок.
Я переобулся в лакированные ботинки, которые оказались мне велики на 2 размера, но я ничего не сказал. Просто сменил молча обувь и прошел прямо к лестнице. Пока шел, я заметил, что на первом этаже, кроме холла, есть еще 2 комнаты. Та, которая справа от лестницы, была огромной залой, для приема гостей; а вторая, которая слева, была, наверно, кабинетом. Кухни у них не было вообще. Даже чайник согреть было негде. Если они хотели чай, звонили и заказывали на кухне пансионата. Чудеса, не так ли. Больше всего меня поразила лестница: она была будто из хрусталя с золотыми оборками. Идти по ней мне было жутко. Я думал, что своими шагами я разобью хрупкую конструкцию, но я пошел. Всеми силами я старался не подавать вида, что мне здесь невыносимо неуютно. Я шел. Ступеньки радостно позвякивали под каблучками моих ботинок. Шаг за шагом я оказался на втором этаже. Коридор был похож на тот, который снаружи: красный ковер, белый пол под ним, только бежевые стены были матовыми и двери были из обычного дерева, попроще, чем входная. Дверей было не меньше 6. Меня повели в самую дальнюю комнату. Я открыл дверь: большая спальня с огромной периной, письменным столом, кушеткой и даже телевизором. Тебе, конечно, сейчас это покажется странным, но тогда, как правило, в доме был только один телевизор. Иногда телевизор был в спальне у взрослых, но у детей – почти никогда. Я был очень счастлив, включил – показывали Микки Мауса. Тогда он только начинался. Я «окунулся» в мультфильм с головой, сидел раскрывши рот прямо на полу. Мой просмотр прервал телефонный звонок.
– Стиви, это тебя. Кричал дедушка.
Я нехотя спустился, подошел к телефону.
– Стив слушает, – ответил я серьезно, как мне казалось, соответствующе обстановке. Только сейчас я понимаю, как это было смешно.
– Стиви, пошли на пляж, – раздался голос Майка.
– Хорошо. Пойдем.
Идти мне не очень хотелось. Ведь у меня был свой телевизор с мультиками.
– Отлично, увидимся через 15 минут.
