Быть может дело в том, что я давно не разговаривала с чужими мужчинами, особенно с такими. У нас с Эдуардом отношения, которые я никому бы пожелать не могла. Я дочь его бывшего начальника, избавившись от отца, муж запер меня в четырех стенах, единственную наследницу капитала. Но Эдуарду не удалось взять верх за все четыре года замужества.

Я думала, что натравить на него более крупное чудовище — хороший план.

Вот только почему у меня сейчас такое чувство, что попалась я сама?

Глаза Сафонова темнеют, взгляд становится глубже, и я читаю в нем что-то, от чего кровь приливает к щекам, а пульс небезопасно ускоряется. Он разглядывает меня так, будто прикидывает ценник. Но мы ведь говорили про отель и всего-то…

— Ты устала, Эля… — сквозь зубы цедит муж, едва-едва толкая меня локтем в бок.

Неловко делаю шаг в сторону, и как назло каблук подворачивается.

Следом на моем запястье тут же сжимаются пальцы Сафонова, хватка похоже на защелкнувшийся браслет от наручников.

— Я попросил бы не портить товар.

Что-о??

Пытаюсь выдернуть руку и вижу как на лице мужа вырисовывается злобная гримаса. Эдуард придерживает меня за плечи, как будто ненароком пытаясь вырвать меня из лап Сафонова.

— Что вы назвали товаром? — мне кажется, что заговорить — лучший способ прийти к взаимопониманию.

Мой собеседник чуть-чуть приподнимает брови, осматривается и выпускает мою руку.

— Вот это все, — обводит холл широким жестом олигарх, а потом вдруг останавливается на мне взглядом. — А ты, Эльвира, пойдешь в качестве небольшой компенсации.

Я только моргаю, но судя по тому, что молчит Эдуард, все, что я только что услышала — правда. Это не я продала отель в обмен на свою свободу и свободу сына, это Эдуард…

— Сейчас мне нужен твой муж, — хищно скалится олигарх, огибая меня единым движением. — Не пробуй бежать. Я прикажу охране пасти тебя.

Меня обдает его запахом, когда Сафонов движется мимо. Чуть кружится голова.

Оглядываюсь. Сафонов и муж идут к лифтам. Походка Эдуарда кажется мне шаткой. Впервые вижу этого тирана таким, он не пытается орать, не собирается драться.

Пот липкой змейкой ползет по спине.

Муж никогда не дал бы мне документов, подтверждающих мое право собственности, и мне пришлось самой достать их из его кабинета.

Я не смогла открывать папку с названием "Отель. Право собственности" на его компьютере и скинула ее олигарху целиком. Кажется, там были какие-то те документы.

Рядом оказывается Галя, девочка с ресепшн.

— Эльвира Раилевна? — приговаривает она, обмахивая меня папкой. — Вам плохо?

Отрицательно качаю головой.

Упираюсь локтями в колени и прячу лицо в руках. Все плывет.

Не так давно Эдуард забрал Руслана, нашего общего сына. Муж поднял руку на ребёнка, я вступилась за него, так, что пришлось ехать в больницу, где я впервые потребовала снять побои.

"Это не повторится", — сказал муж: "Пока не станешь нормальной женой, воспитывать будут его родственники".

Они не лучше Эдуарда.

Шумно выдыхаю, массируя корни волос. Я ничем не могу помочь ребенку. Я никчемная. Да ещё и так влипла.

Я не привыкла демонстрировать свои чувства на людях. Отец учил держать лицо, поэтому никто в отеле и не догадывается о том, что мы с Эдуардом давно не пара в привычном смысле и что я презираю его.

Галя тем временем протягивает мне стакан воды.

— Выпейте, Эльвира Раилевна… — ее губы вытянуты в прямую линию.

Она качает головой. Кажется, все в этом холле знают, кто такой Сафонов. Движение замерло. Все смотрят на меня. Всё ждут ответа на вопрос, что же я задолжала этому страшному человеку.

А у меня в голове сейчас только Руслан и планы на побег, которые разлетелись в клочья.

Я знала, что Эдуард рассорился с Сафоновым старшим и думала, что старый партнёр папы теперь встанет на мою сторону, но со знакомого адреса почты мне почему-то отозвался его сын.

Без слов осушаю бокал, не чувствуя вкуса. Не могу сейчас об этом думать, слишком больно. Сердце еще ухает под горлом, а руки трясутся. Что если я никогда не увижу моего мальчика?

В кармане вибрирует телефон. Достаю аппарат холодными пальцами. На экране высвечивается номер мужа. Я не могу не отвечать.

— Да? — голос немного дрожит.

— Поднимись, — безэмоционально.

Он всегда говорит так, когда злится.

— Сафонов, он…

Звонок обрывается. Я не хочу знать, что там задумывал Сафонов, потому что взгляд богача мне все уже и так сказал.

Встаю, хоть ноги и почти не держат. Галя сочувственно вздыхает, а я расправляю плечи и выпрямляюсь. Отец учил меня бороться до конца.

Захожу в свой номер, пользуясь пластиковой картой и застываю. У окна стоит Эдуард.

Я думала он будет на "деловом разговоре". Сафонов так скоро отпустил мужа? Почему?

— Доигралась?

Невольно делаю шаг назад.

— Я задал тебе вопрос, Эльвира!

Передергиваю плечами, когда муж подходит опасно близко. Миг и он наматывает на кулак мою прядь.

Упираюсь рукой ему в грудь. Наедине с ним я привыкла защищаться, я только при других демонстрирую, что все хорошо. Мне до сих пор стыдно, что я могла поверить в ухаживания этого лживого тирана, я, Айдарова, могла принять в семью того, кто погубил моего отца.

Я считала, что заслуживаю наказания, пока мой сын не стал страдать от моего бездействия.

— Вот нахрена?

— Чего тебе надо? — цежу сквозь зубы.

Хочет бить, пусть бьёт. Но я не даю ему делать со мной худшего. В постели ему отказано. Хочет, пусть зовет кого-то из тех, кого называет эскортницами.

А если захочет меня — убить придется.

Мне хватит того, что я один раз от него забеременела с тех пор страдаю, думая о том, что я не могу дать ребёнку лучшего. И я не знаю, почему Эдуард все еще называет меня женой. Я хочу стать ему отвратительной, но кажется, что с каждым днем муж желает подчинить меня сильней.

Хочет уничтожить.

Сейчас пошёл на самую грязную манипуляцию — с ребёнком, сделал примерно то же, что и тогда, когда мне было девятнадцать, обманом рассорил меня и женихом.

— Ты флиртовала!

— Что? С кем? — это предложение кажется мне нелепым.

— С Сафоновым!

Я не могу не рассмеялся. Я? Флиртовала? Да я давно уже ничего не хочу из-за тебя!

Но тут перед глазами снова встаёт образ Сафонова и сердце как-то странно сжимается. Может я увидела в нем того, кто сможет убить тебя?

Опускаю взгляд.

Но просить о таком я себе не позволю. Это просто недостойно Айдаровой.

— Нет, — произношу гордо, уверенно.

Муж смотрит с ненавистью.

— А я подумал, ты представляешь себе как он имеет тебя. Румянец, блестящие глазки, — притягивает меня ближе к себе. — Давно я такого не видел.

— Убью, — шиплю.

— Змея, — отталкивает.

Я поправляю на груди пиджак. Эдуард стоит в двух шагах и часто дышит, с вожделением смотрит на меня. А вот я вижу это до неприятного часто.

— Но до чего же привлекательная гадюка…

— Дай мне уехать, — произношу, не надеясь на результат. — Я не хочу быть с ним рядом.

Эдуард хмыкает.

— Впервые, блин, согласен, — говорит муж и хватает меня за руку. — Ты уезжаешь.

— Куда?

— Уже не рада? — он открывает шкаф и срывает с вешалок платья.

Кидает в единственную дорожную сумку — в последний раз я выезжала из родного города в восемнадцать, когда еще была обручена с другим. С тех пор я самая минимальная статья расходов Эдуарда.

Муж думал, что, унижая, заставит меня с ним спать. Я не такая. И для Сафонова никогда такой не буду. Я молча смотрю на сборы.

— Я никогда, слышишь, Эльвира, никогда не отдаю своё! — муж запихивает вещи в сумку ногами.

Свинья. Надеюсь, это слово хорошо читается по моему лицу.

Эдуард как всегда следит за моей реакцией. Он выпрямляется, кривя губы, и выдыхает мне в лицо:

— Ты едешь в госпиталь!

Отшатываюсь, забывая про стойкость.

Что? Как далеко ещё может зайти этот тиран?

На губах мужа довольная улыбка.

— Специальный. Для тех, кто с суицидальными наклонностями. Там небо в клеточку и бдительные доктора. И если ты хотя бы пикнешь…

Я делаю ещё один безотчетный шаг назад.

Да что я знаю такого, что Сафонов считает меня виноватой, а Эдуард… смотрю в глаза мужу и ясно читаю в них слово "угроза".

Как? Я ведь никому не делала зла.

— Пошла, Эльвира, если, блин, хочешь чтобы с ним было все в порядке. Живо передвигай ноги!!!

Угроза сыну заставляет двигаться.

Выходим в коридор.

Справа слышится хохот, хлопает дверь кабинета Эдуарда. Краем глаза успеваю понять, что внутрь скользит девушка в длинном бирюзовом платье. А! Одна из этих… эскортниц. Муж нервно оглядывается по сторонам и толкает меня в спину.

"Клиника для людей с суицидальными наклонностями", — тем временем вертится в голове. Это значит, что меня обколют снотворным? Чтобы точно ничего не могла сказать?

А синяки и шрамы Эдуард наверное обставит как попытки…

Но это уже слишком!

Ведь если он сдаст меня туда, то Руслану некому будет помогать!

Делаю отчаянную попытку вырваться и броситься в ту сторону, откуда слышится смех. Там люди.

Но Эдуард срывается следом, валит на пол, давит на меня.

— Дура!

Кусаюсь.

— Убью, — шипит. — Никогда, никогда не пущу к…

Эдуард приподнимает и вытаскивает меня за пожарную дверь.

Часть полотна заполнена стеклом, поэтому я вижу, как из кабинета Эдуарда показывается олигарх.

Муж зажимает меня на лестнице, крепко закрыв ладонью рот.

— Если не хочешь к нему в постель, то не дыши, — слышу над ухом. — Ты ведь не догадывается о какой он сделке?

Сердце отбивает в груди все более частый ритм, и я забываю про попытки сопротивления.

— Что будет иметь тебя всю ночь напролет, — продолжает муж. — Уж я-то знаю, какая ты противница секса.

Это просто потому, что ты козел.

А так…

Сафонов идёт по коридору. За ним спешат разодетые девушки. Что-то щебечут. "Подданные" Эдуарда. Его дамы лёгкого поведения. Самые дорогие эскортницы города.

Сафонов усмехается, отмахивается от них как от назойливых мух и дёргает дверь моего номера. Заперта.

Он разворачивается и вынимает сотовый из кармана брюк. Что-то говорит в трубку, не обращая внимания на красотку, виснущую на его локте.

— Он приказал тебя искать, — говорит мне на ухо муж. — Чтобы сделать своей подстилкой. В отместку за то, что я…

Эти слова почему-то очень меня пугают. Я не сомневаюсь в том, что Эдуард холодное чудовище под личной симпатичного человека.

Он мог навредить Сафонову, не раздумывая.

Но от того, что может сделать со мной олигарх, волосы встают дыбом.

Киваю. Муж выпускает меня и мы вместе бежим по лестнице вниз.

Пролёт, ещё пролёт и вот мы уже у двери. Я замираю муж набирает код. И я замираю.

Я между двумя огнями. Вправо позор, влево — почти что тюрьма, а между этим мой сын.

Эдуард хватает меня за руку и распахивает дверь.

Навстречу шагает тёмная фигура. Свет уличных фонарей лишь очерчивает широкие плечи.

Следом я слышу запах, от которого разом сладко и дурно.

Муж падает на пол.

Отступаю на шаг и он протискивается в проем.

Сафонов.

— Ненавижу, когда меня обманывают, — он потирает руку. — Надеюсь, хотя бы в этом ты не была замешана.

Я так растеряна, что думаю только о том, почему Сафонов не задействовал секьюрити. Но вскоре нахожу ответ в его кривящихся губах.

Олигарх ненавидит Эдуарда. Он приехал лично ему навалять.

Я могла бы радоваться, если бы не понимала…

Сафонов делает ещё один шаг в мою сторону.

— Твой муж пообещал мне ночь с тобой.

Я молча смотрю на то как Эдуард катается по полу, зажимая нос, а Сафонов размазывает его кровь по костяшкам пальцев.

Эдуард смотрит поверх прижатых к лицу ладоней.

— Куда собрался? — звучит насмешливый голос олигарха.

Сафонов рядом с моим мужем сейчас выглядит как великан.

Олигарх прислоняется к дверному косяку, и я отмечаю, как плотно сидит на его плечах костюм. Да. Этому мужчине я точно не смогу сопротивляться.

Поговаривают, когда Сафонова выставил из дома отец, он не нашел ничего лучше, чем прибиться к криминалу. И весьма, судя по всему, в этом преуспел.

Замашки у него до сих пор бандитские.

— Условия сделки остаются неизменными, — Сафонов встает в полоборота и лампы, укрепленные над пожарным выходом, подсвечивают его хищный профиль.

Я чувствую, как сердце начинает чаще биться в груди. Мне это ясно как божий день: про Валерия Сафонова не врали. Он действительно берет все, что хочет и делает так, как считает нужным.

Вздергиваю подбородок. Не знаю как, но я намерена ответить отказом. Я заставлю его запомнить, что Эльвира Айдарова не пойдет на такое никогда. Эдуард не смог из меня выбить покорности за четыре года.

— Но… — бросаю взгляд на мужа и кажется понимаю то, о чем он хочет сказать — о пожарном выходе обычно никто из гостей не знает.

Сафонов хлопает себя по карману, где, как я видела, у него лежит телефон.

— Ты очевидно считаешь себя слишком умным, — с этими словами он наклоняется, единым движением хватает мужа за полы пиджака и ставит Эдуарда на ноги. Прямо к стене.

Вот это сила! Недаром одно-единственное прикосновение Сафонова напомнило мне о наручниках.

Эдуард пытается что-то говорить. Я вижу, что у него разбит не только нос, но и верхняя губа.

— Я… Она…

Чуть отступаю и приглядываюсь к Сафонову. Интересно, что будет, если сказать правду?

Но хищная улыбка олигарха убеждает: сейчас он видит в муже только врага, а я ведь для него тоже плохая. Сафонов не пощадит меня, не станет спасать сына.

— Она больна! — наконец выдыхает Эдуард.

Оборачиваюсь к мужу и отмечаю как сильно он побледнел. Слизняк. Стоило ему только столкнуться с настоящей силой, как он разом растерял весь свой облик зверя.

Теперь мне становится еще более неприятно от того, что я жила с ним. Ведь муж меня сейчас позорит.

— Интересно, ради чего ты решился рискнуть шкурой? — Сафонов с вызовом смотрит.

— Живот… у нее… мало ли аппендицит… а?

Сафонов толкает мужа к стене, оборачивается, и я снова встречаюсь с его бесстыжим, раздевающим взглядом. От олигарха тянет нотками одеколона, смешанными с запахом сильного мужского тела.

Не знаю, почему он на меня так действует, но ноги немного начинают подкашиваться.

— Не выглядит больной, — вдруг отмечает он.

— А вы доктор? — не остаюсь в долгу.

Сафонов снова смотрит мне в декольте, а я ощущаю как к лицу приливает кровь.

Может, это то самое подходящее время для пощечины?

— Справедливо, — выдает олигарх. — У меня есть доктор как раз для таких случаев.

Он оборачивается и делает знак кому-то.

Теперь мои глаза уже привыкли к темноте и я вижу, что на улице сгрудились секьюрити. Да что же Сафонов за человек такой, что всюду таскает за собой целый отряд охраны?

И тут мой взгляд неожиданно падает на его шею — на кожу падает свет фонаря, пока Сафонов смотрит на улицу.

Сначала я вижу это, а потом два хорошо затянувшихся рубца чуть пониже ключицы. Это шрамы. Школьницей я работала волонтером при больнице — могу такое понять.

Олигарх оборачивается и замечает меня.

Предпочитаю потупиться, но уже понимаю, что взгляд у меня вышел слишком интимный.

Я чувствую, что щеки опять покрываются краской. Ты же замужняя женщина, Эльвира! Глазеть на мужчин, тем более таких, в моем положении неправильно.

Сафонов усмехается и поправляет воротник.

— Я думал, что умру тогда, — бросает он и разворачивается, делает кому-то знак.

А тем временем подаюсь следом, я хотела бы услышать ответ, что это было: разгульная жизнь или же рука моего мужа?

— И я очень благодарен докторам, — говорит олигарх. — Осталась возможность отомстить врагам.

Я выдыхаю. Да он помешан на мести!

Сафонов оборачивается ко мне, должно быть, заметив, что я замешкалась, хватает под локоть.

— Эй, Дима! — обращается к охраннику. — Пальто!

Стою у самого выхода и только тут понимаю: у меня вырывается облачко пара изо рта. Я не была на улице наверное месяц, с тех пор как муж забрал сына, у меня пропала необходимость где-либо бывать. Частично из-за угроз Эдуарда, частично потому что было уже все равно.

Мой дом и офис все это разом доставшийся мне в наследство отель.

Теперь я вижу как сильно за это время изменилась погода. Я думала только про сына и даже не отметила того, что листья облетели.

Дождь хлещет по земле, а разглядываю желто-коричневую крошку, укрывшую асфальт. Перебираю пальцами ручки сумки в руке.

Ведь я вообще перестала о чем-либо думать!

И тут плечи мне укрывает шерстяная ткань. Вздрагиваю и приподнимаю голову. Это Сафонов Валерий, он только что отдал мне пальто, которое забрал у охранника.

— Так сильно спешил спасать, что решил заморозить? — голос олигарха насмешливый, а вопрос обращен к моему мужу.

Я оборачиваюсь через плечо и именно сейчас прикосновения Сафонова кажутся мне теплыми и успокаивающими. Но только лишь одно мгновение, до тех пор пока я не вспоминаю, что ощущаю тяжесть рук моего врага.

Он тут же хватает меня за подбородок. А следом я чувствую как часто начинает биться в моей груди сердце.

— Ты компенсируешь мне сорванный банкет, — олигарх скалится, касаясь пальцем моей нижней губы. — А твой муж, он будет извиняться, в том случае, конечно если не врал мне.

После этого Сафонов выходит в двери.

По его широким плечам хлещет дождь, но этой скале хоть бы что, раз две вражеские пули так и не упекли его на тот свет.

Или же он стал таким после этого.

В любом случае…

Больной.

Охранники обступают Эдуарда, когда я выхожу наружу.

— А? — я оборачиваюсь назад.

Сафонов оборачивается и выразительно смотрит мне в глаза.

— Ему тоже нужно к врачу? — да он снова смеется, а потом смотрит на свои пальцы. — Я же старался быть аккуратным. Эльвира….

— Эльвира, ступай! — вдруг слышу голос мужа и передергиваю плечами.

Да что у них за отношения?

— Любишь его? — спрашивает Сафонов, когда мы садимся в машину.

Нет. И думаю, что никогда не любила по-настоящему. Я была обманута, очарована. Но Эдуард — мой единственный шанс узнать, где теперь мой сын.

— Сейчас я отпущу его, — я вздрагиваю.

Так речь идет прямо об этом?

— Он мне еще нужен.

Я выдыхаю, стараясь делать это не слишком шумно.

— Он согласился заплатить тобой, поэтому я дам немного времени.

Эдуард!

— А если он соврал? — проговариваю одними губами.

Взгляд Сафонова не сулит ничего хорошего.

— Хуже если соврали вы оба.

Глава 2

Сафонов нависает надо мной. Его лицо буквально на расстоянии двух пальцев. Он смотрит так как будто хочет понять, о чем я на самом деле думаю, где вру.

Но врать мне не в чем, я ничего не знаю.

— Ты верная жена? — он со смешком касается моей кожи подушечками пальцев.

Отшатываюсь.

— Я не одна из ваших девочек по вызову!

Смеется.

— У меня нет шлюх, я не сутенер, — и все-таки я слышала, чем он занимается.

Это не многим лучше.

— Вам это не мешает.

Новый смешок.

— Если дело в деньгах… — сжимаю колено пальцами.

Я не знаю, как начать с этим человеком разговор о настоящем положении вещей, поэтому я пробую сказать ему самое понятное:

Что я могу предложить кроме собственного тела? Только наследство.

— У меня тоже есть кое-что…

— Это дело принципа, — обрывает собеседник.

Машина тормозит перед воротами частной клиники.

Карие глаза Сафонова блестят, я понимаю: Эдуард мог обмануть не только моего отца, разрушить не только мой мир. Но я не знаю как об этом сказать так чтобы быть услышанной.

Сафонов выходит, распахивая передо мной дверь. Я щурюсь от света фонарей, а олигарх протягивает мне ладонь.

Сафонов внимательно смотрит мне в лицо.

— Так где болит на самом деле?

Я просто-напросто перевожу дыхание, как загипнотизированная не могу оторвать взгляд. Вот почему своему мужу, Эдуарду, я противостояла, а с этим мужчиной я словно кролик перед удавом?

Меня что-то сковывает, как чертово ковбойское лассо и максимум того, на что я сейчас способна — испытывать стыд за бездействие и жгучую ярость, в то время как должна была бы бежать.

Я ведь умею брыкаться!

Сафонов едва-едва касается моей кожи, а затем скользит большим пальцем по предплечью и я чувствую, как на руке приподнимаются волоски. Я хотела бы думать, что от страха, но нет, этот мужчина вызывает во мне что-то кроме этого.

Что-то, чего я никогда не чувствовала с мужем. Что-то от чего тянет между ног.

Я вырываю руку. Это все жутко неправильно.

— Ты мне нравишься, — щурится Сафонов и я чувствую в этом обещании нечто большее.

А слова Эдуарда вдруг кажутся пророческими: “Он хочет сделать подстилку из тебя” — именно это я сейчас и читаю во взгляде олигарха. Как он запрет меня в своей комнате ради удовольствия.

Он не такой как мой муж. Он много сильнее. Я ведь не отобьюсь.

Сафонов снова касается моего подбородка, а я чувствую как кровь стучит в висках.

Только не делай это снова, не касайся губ!

— Я ведь приехала к врачу, — прикусываю нижнюю едва договорив.

— Мне не помешает врач, — смеется, но отступает на шаг назад.

Следом я задаю себе вопрос: “Эльвира, да что с тобой не так, если ты хочешь врага, того, кто очевидно сделает тебе плохо? Что, было мало Эдуарда?”

Запахиваю на груди пальто, пытаясь успокоить дыхание. Потом смотрю на Сафонова. Он только что открыл двери в клинику. Его охранники уже суют повсюду.

Тогда я вздергиваю подбородок, думая о том, что сделает олигарх, когда узнает, что я не больна?

Может все дело в том, что я все еще не могу простить себе смерть папы? Мне просто хочется чтобы кто-то еще причинил мне боль за то, что я позволила моему мужу разрушить все, чем я дорожила?

Захожу в клинику и уже на ресепшн я чувствую, как меня начинает бить дрожь. Кажется, я начинаю понимать зачем олигарх притащился в наш отель с такой армией. Он с самого начала планировал что-то такое.

Медперсонал строится по струнке. Кажется, о прибытии Сафонова тут все уже слышали.

Наконец мы вдвоем заходим в обложенный белым кафелем кабинет. Со стула поднимается девушка в медицинской одежде и тут Сафонов разворачивается к выходу.

— А? — вырывается у меня.

— Мне показалось ты не хочешь, чтобы я смотрел, — Сафонов приподнимает бровь и меня снова бросает в жар.

Нет конечно!

Но я прекрасно знаю, чем закончится этот осмотр. Все, что они найдут — какое-то количество синяков.

И я не знаю, что будет дальше.

— Проходите на кушетку, раздевайтесь до пояса, — говорит доктор.

Сафонов же вопреки сказанному присаживается на стол врача и смотрит.

Он что, серьезно? Раздеваться при нем?!

Выдыхаю и делаю знак глазами врачу — ну скажите же что-нибудь! Прогоните! Признайте, что так нельзя.

Но она делает вид, что ничего не происходит. Выдыхаю.

Еще бы. Попробуй сказать что-то игорному магнату. Да он и оргию наверно мог бы устроить в этом кабинете на глазах у врача.

Я снова одна среди тех, кто и бровью не поведет, если будут избивать ребенка. Так уже было, когда они отказывались снимать побои и принимать мое заявление.

Встречаюсь взглядом с Сафоновым и дрожь пробирает.

Нет. Он тоже из тех, кто не боится. А я для него просто интересная задача. Девочка, которую ему любопытно сломать.

Дыхание на губах замирает.

Я вижу, как он сглатывает, глядя мне куда-то в район ключиц.

— Мне продолжать осмотр? — лепечет врач.

Тогда Сафонов поднимается, делает ей знак.

— Я сам.

Я тоже сглатываю, потому что в комнате становится невыносимо жарко, когда на меня надвигается такая гора.

Нет. И вместе с тем я прирастаю к месту.

Врач быстро собирает медицинские принадлежности, бумаги и скрывается за дверью. Мы с Сафоновым остаемся вдвоем.

— Ты что, не слышала, раздеться до пояса, — встает напротив.

Но я не сдамся.

Он подцепляет мой подбородок рукой.

— Непослушная?

Расправляю плечи.

— Честная. Скажу правду. Только не трогайте Эдуарда.

— Даже так?

— Я его не люблю.

Сафонов хватается за ремень моих брюк. Кажется ему до лампочки это признание. Я по глазам вижу, что олигарх заведен.

Он вообще расслышал, что я говорю. А я, что я несу? Я хотела сказать совсем другое.

Но уже поздно. Сафонов слишком близко. Опасно близко. Его запах начинает кружить голову. Он плавит. Подчиняет. От него холодеют руки и ноги становятся немножечко ватными.

Я пытаюсь отступить, но тут олигарх кладет мне одну руку на талию другой обхватывает шею сзади. Я понимаю, что должна вырваться, но я не могу понять, хочу ли.

— Зачем тогда это письмо? — его губы буквально в сантиметре от моих, сглатываю.

Что-то внутри буквально орет: “Очнись, Эльвира!”, но я как тряпичная кукла перед монстром.

— Ты разве не задницу хотела прикрыть козлу? Слова о том, что мой папа — последняя надежда?

Вдох-выдох.

Я очень боюсь, когда мужчины злятся. Хотя и не показываю этого. Но я привыкла жмурится. Это происходит почти неосознанно, само по себе.

Вдох-выдох.

— По-моему, ты очень плохая девочка, — от его голоса внутри все еще что-то подрагивает.

Если муж пропадет, его родственники так и оставят сына в горной деревушке, названия которой я не знаю.

— Я… я заплачу… Я у меня есть права на отель…

— Зачем мне твои деньги?

Я чувствую, как на моих брюках ослабевает ремень. Затем Сафонов расстегивает пуговицу на поясе и тянет вниз молнию.

Застываю. Сердце все еще колотится.

Сафонов оттягивает кружево моих трусиков и лезет рукой прямо туда. Мне кажется, что я покачнулась, потому что он трогает меня пальцами. Совершенно бесстыдно. Какой-то чужой мужчина делает это со мной прямо в медицинском кабинете.

Секс с Эдуардом перестал приносить мне удовольствие почти сразу после того как муж показал свое настоящее лицо.

Я чувствую, что возбуждаюсь от движений Сафонова. Мне жутко неудобно. Это порочно. Это самое дикое и сумасшедшее, что только может быть!

Я не хочу верить, что это сейчас я.

Смотрю ему в лицо. Надеюсь, можно убить взглядом. Но вместо желаемого эффекта по лицу Сафонова читаю, что ему кажется приятно то, что я готова сопротивляться.

Прикусываю губы чтобы не сказать никаких бранных слов, я не готова до этого опуститься.

Сафонов ловко ловит мои ладони, которыми я пытаюсь остановить его и заводит над головой.

— Неспроста краснела, — его движения становятся все более уверенными, а у меня в трусиках — все более мокро.

Кусаю губы почти до крови.

О боже мой, как же я теперь выгляжу?! Как продажная девушка?

Я ничего не могу с собой сделать. Его движения творят что-то невероятное, неправильное со мной.

Когда погиб мой папа я стала подозревать Эдуарда, но муж сразу же дал понять, что не даст мне добиться справедливости. Я не могла спать с предателем и я сопротивлялась так, что ему пришлось сдаться.

Когда я вспоминаю об этом, по коже проходит холодок. Ведь у меня тоже есть шрам.

Это была одна маленькая победа, которая стоит мне такого унижения сейчас.

Запертая в своем номере, я хотела мужчину вечерами, хотела страсти. Эдуард издевался как мог. Водил своих эскортниц в соседние номера, и я была вынуждена слушать это порно. Меня же берег от чужих взглядов.

Но все это только больше убеждало меня в том, что я никогда не сдамся мужу.

Я представляла себе как могла бы быть счастлива с кем-то в постели…

Но те так же!

Сафонов смотрит мне в глаза с выражением победителя. Я для него просто приз, еще одна девочка, которую он довел до незабываемого оргазма.

Если бы ты знал, что для меня это значит.

Я что есть силы дергаю правое запястье на себя. Оглушительно громко звенит пощечина.

Он смотрит на меня как голодный тигр, но все-таки вынимает руку из трусиков.

Глядит на свои пальцы.

— Кусачая штучка, — на его губах оскал.

— А чего тогда так текла? — он наваливается всем телом, и я ничего не могу сделать против этой животной силы.

Но что гораздо хуже, я подчиняюсь ей. Даю ему усадить себя на стол. Между ног ноет. Хочу его.

Точнее не Сафонова, который поимеет и выбросит, забудет. Просто хочу мужского тела. Страсти. Угара. Я еще молодая женщина, я имею право чего-то хотеть.

Сафонов накрывает мои губы и все, что я могу сделать в ответ, просто приоткрыть свои, наслаждаясь его напором. Принимаю его язык.

Кажется, во рту появляется привкус спиртного. Больно даже не от его движений, а от того, что я не смею ответить и от того, что я слишком хочу секса. Я чувствую как напрягшиеся соски царапают кружево бюстгальтера.

Сафонов просто имеет меня языком. Это страстно, порочно, а главное я задаю себе вопрос: «Зачем?». Чего в нем сейчас больше — стремления одержать верх над врагом или простого желания?

Он отстраняется на мгновение. Скидывает мой пиджак, рвет в стороны блузку. И останавливается.

Я чувствую, как с губ срывается частое дыхание.

Минуту назад я так хотела этого. Хотела его. Но теперь-то я понимаю: в шаге от меня стоит чужой человек.

Утираю губы рукой. Это мне стоило прекращать, мне молчать, бить его до последнего, как я поступала с Эдуардом и беречь честь. Я только что целовалась как сумасшедшая.

Запахиваю блузку, понимая, что на ней не хватает нескольких пуговиц.

Сафонов вновь приближается на шаг, решительно отводит в сторону полу моей одежды. Вот тут-то я вспоминаю про то, что правильно сопротивляться. Но он настолько сильнее меня, что все мои попытки противостоять — игры котенка.

Сафонов приподнимает блузку и долго смотрит на шрам под ребром. Там еще есть несколько синяков, но я понимаю, что та самая отметина, которую оставил мне муж, интересует его больше.

Отвечаю Сафонову прямым взглядом. Хочу чтобы олигарх понял наконец как сильно я его ненавижу за то, что он такой.

— Это и болело? — слышу его изменившийся.

— Я тоже рада, что выжила, — говорю просто чтобы что-то сказать.

Не знаю, правда это или неправда. Я жила просто чтобы чувствовать себя виноватой за гибель папы и как могла оберегала сына. Теперь я уже толком не понимаю, чего хочу.

Сафонов выходит.

Хлопает дверь, а я даже не успеваю повернуть голову. Не могу просто. Стыд наваливается как океанская волна, топит под собой.

Вот что я только что делала? Я даже всегда выбирала гинекологов-женщин. А теперь какой-то посторонний мужчина…

Пытаюсь свести на груди разорванную блузку. Не получается. Я все еще сижу на письменном столе врача. Упираюсь взглядом в кафель. Если бы я могла провалиться сквозь пол, то я бы не отказалась.

Губы все еще горят, между ног мокро. Теперь я для Сафонова просто еще одна дешевка, вроде тех, что водит к себе Эдуард. Не думала, что так себя выставлю перед тем, на чью помощь рассчитывала.

Снова хлопает дверь.

Я не решаюсь поднять голову.

Только что ты зарыла свою жизнь в землю, Эльвира.

— Проходите на кушетку, — говорит та самая врач, которую так бесцеремонно выставил олигарх.

Я слушаюсь. Вообще не хочу поднимать глаза. Боюсь, что она заметит то, что на блузке не хватает пуговиц.

Ложусь на спину, тупо глядя в потолок. Врач выдавливает мне на живот что-то холодное. Это гель. Я помню, как мне в беременность делали УЗИ. Последние мои счастливые воспоминания.

Придерживаю блузку, ожидая пока закончится исследование. В такие моменты я ненавижу себя. За то, что доверилась лжецу и убийце. За те пять лет, что мы живем с Эдуардом мне кажется, я перестала верить кому бы то ни было, даже себе. Людям — тоже, почти всем.

Я чувствую как по щеке скользит слеза и поэтому отворачиваюсь к стене чтобы врач не видела меня. Достаточно уже того, что она знает про Сафонова.

— По органам без патологии, Валерий Валентинович, — звучит в это мгновение голос врача.

Я чуть поворачиваю голову и вижу Сафонова. Он смотрит в монитор аппарата и хмурится.

— То есть, с ней все в порядке? — уточняет олигарх.

— Да. То, что мы видим просто… — врач смотрит на меня, в ее глазах тревога. — Кровоизлияния в подкожно-жировую клетчатку.

Сафонов кивает. Затем разворачивается и уходит.

После этого у меня берут анализы, но я не понимаю смысла всего этого. У доктора я не была давным-давно, потому что мне было не на что жаловаться кроме регулярных головных болей и редких проблем со сном.

Все предсказуемо в порядке.

Ни Сафонова, ни Эдуарда я не вижу, когда обследование завершается. Один из незнакомых мне мужчин в форме секьюрити Сафонова ждет в холле. Я передергиваю плечами, когда замечаю его.

— Эльвира Раилевна?

Откуда он знает, как меня зовут?

Киваю.

— Пройдемте со мной.

После всего, что произошло, у меня нет поводов показывать характер. Я ведь уже и так… продемонстрировала достаточно.

На ночь глядя начался дождь. Мужчина раскрывает зонт у меня над головой и я прохожу в уже другую, незнакомую мне машину. Однако, устраиваясь на сидении, мне кажется, что я ощущаю тонкий, едва уловимый аромат одеколона Сафонова.

Он снова забивает ноздри, и я чувствую, как свожу колени как можно ближе друг к другу. Меня будоражит этот запах.

Мы трогаемся и я засыпаю, молясь о том, чтобы все это приключение, весь этот клубок распутался бы самостоятельно, без моего вмешательства, ведь того, что произошло и так было уже слишком много…

— Эльвира Раилевна, — подставляет мне плечо охранник. — Вас ждут.

Я поднимаю голову, глядя на наш с Эдуардом отель. Да будь он проклят!

Вываливаюсь наружу, думая только о том, что надо сменить блузку, но мне не дают опомниться. Секьюрити осторожно, но целенаправленно приводит меня на наш этаж, однако не позволяет завернуть в номер. Он приводит меня в переговорную.

— Итак, — слышу я голос Сафонова, раздающийся из-за полуприкрытой створки, — я забираю ее навсегда.

— Простите, я не очень понимаю, — бормочет муж.

— Вообще-то я тоже имею право голоса! — толкаю двери от себя.

Сафонов сидит напротив, помешивая в бокале темный напиток — должно быть, это виски. Я часто видела, как напивается Эдуард, по правде, мужу доставляло удовольствие демонстрировать мне то, чего я лишена. Плата за непокорность.

Сафонов расположился во главе стола для совещаний. Я вдруг вспоминаю отца и это практически выбивает весь воздух из легких — так больно осознавать то, чем стала моя жизнь сейчас.

Сафонов приподнимает уголок губы как будто скалясь и смотрит на меня сквозь жидкость.

— Ты думаешь, у тебя есть выбор?

— Вы не имеете права меня покупать!

Сафонов откидывается назад и расправляет плечи, глядя на Эдуарда.

— А он имел право подсовывать моей жене наркоту?

Что?

Я отступаю и следом смотрю на Эдуарда. Я уверена, что этот, он мог мог, но признать такое, пусть даже признаться в том, что мой муж моральный урод мне не дает какой-то внутренний барьер, нелепая привычка: “Не ударить в грязь лицом. У Эльвиры Айдаровой все должно быть хорошо”.

— А вы сами-то?

— Что? — усмехается Сафонов.

— Я отлично знаю про ваш род деятельности. Вы сами не торговали разве этой дрянью, к тому же вы, у вас рана…

Мне кажется, что глаза олигарха наливаются кровью. Наверное я только что сказала что-то совсем не то.

Он с размаху бьет по столу стаканом, что кажется все лежащие на крышке предметы подскакивают.

И как только не раскрошилась посуда.

— Держи язык за зубами, Эльвира, — шипит муж. — Простите, она…

Сафонов вдруг откидывается назад и усмехается.

— Спорю, что она не слушает тебя и не послушает.

Муж прямо-таки бледнеет от этого замечания. Я знаю, как Эдуарда бесит мой характер. Но он не в состоянии с этим справиться.

— Я научу ее покорности, — глаза Сафонова опасно блестят. — Прекрасно знаю, для чего может понадобиться такой рот.

Он соединяет кончики пальцев на животе.

— Ну?

— Исключе… — Эдуард прерывается, наткнувшись на тяжелый взгляд олигарха. — Я предпочел бы другой способ.

Похоже на то, что муж из последних сил пытается сохранить достоинство. Но мог бы не пытаться, я прекрасно ему цену знаю.

— Могу отрезать тебе яйца, — вдруг заявляет Сафонов и делает глоток.

Олигарх опускает бокал на столешницу в полной тишине, а у меня почему-то не остается сомнений в том, что он серьезно.

— Я тоже предпочитаю покорность, — Сафонов запускает ручку кружиться на столе, и с совершенно беззаботным видом приподнимает бровь. — Так что? Сопротивляться без яиц будет уже не так весело.

Эдуард сжимает челюсть.

— Тогда я жду, что ты исполнишь свои обязательства. — откидывается на спинку кресла олигарх. — Помни, чей ты теперь… агент.

Хотела бы я знать, о чем они говорили до моего прихода. У мужа и Сафонова было времени около часа.

Муж встает и делает мне жест.

— А-а-а… — останавливает Сафонов, поводя в воздухе указательным пальцем. — Жена тоже переходит в мою собственность, забыл?

Эдуард скрипит зубами в ответ.

— Как раз об этом, Валерий Валентинович, — бормочет супруг. — Я и хочу с ней поговорить. Вы ведь ее видели…

Сафонов наваливается на крышку стола, облокачиваясь обеими руками.

— И даже попробовал.

Похоже Эдуарда только что передернуло.

— И знаете, какая она, — продолжает муж. — Я хочу объяснить ей суть сделки.

Сафонов делает разрешающий жест.

Тогда Эдуард хватает меня под локоть и тащит к дверям.

— Я ведь стараюсь для тебя, Эльвира.

Да как же! Ты бездушная тварь, если мог сослать нашего сына своим родственникам!

— Что это было? — говорю я, когда Эдуард выталкивает меня в пустой холл.

От близости чудовища, которое по недоразумению считается моим мужем не по себе.

— О чем ты с ним…

Эдуард хватает меня за ворот пиджака, приближает к себе и дышит в лицо.

И тут я набираюсь храбрости, берусь за руки мужа, пытаюсь отцепить его пальцы.

— Это правда был ты? Жена Сафонова…

Звенит пощечина. Я прикусываю губу — настолько больно и обидно.

— Не смей об этом заговаривать. Вообще не смей с ним говорить никогда!

— Ты хочешь чтобы я его только развлекала?

Эдуард смеется.

— Такая как ты… Нет, Эльвир, ты фригидная гадина. Он ищет… — муж вдруг прерывается на этих словах и прислушивается к чему-то, что происходит за дверью. — Он думает, что я знаю…

— Он ищет свою жену?

Эдуард отталкивает мои руки.

— Если бы, — потом отталкивает меня. — Ха!

Муж вдруг оглядывается и я вижу, что невдалеке от нас появился охранник Сафонова. Он жестом указывает на наручные часы. Знак вполне очевидный: вышло время. Что ж, это значит, что и мое тоже… вышло?

Сглатываю.

И тут Эдуард машет секьюрити, мол, еще мгновение.

— Ты будешь меня слушаться, — обращается ко мне на полтона ниже. — Эльвир, или сына не увидишь.

Прикусываю губы, потому что у меня сейчас такое чувство, что сердце превращается в кровоточащую рану. Зачем я связалась с ним? Зачем?

— Ты же вернешь мне Руслана? — голос звучит надтреснуто и почти осипло.

Мне стыдно сейчас, ведь я сдалась.

— Верну. — Эдуард приближается, облокачивается на стену и закрывает меня полой своего пиджака от секьюрити. — Если будешь верной женой.

Я сглатываю.

— Что это значит? — сейчас он держит меня на крючке и я не могу вырваться.

Эдуард наклоняется еще ближе и мне становится дурно от его запаха.

— То… — горячее дыхание поднимает прядь над ухом. — Что ты найдешь способ отсюда уйти. Мы убежим…

Мне кажется сейчас в моих глазах стоят слезы, потому что это все напоминает о молодости, времени, когда я еще верила в прекрасных принцев.

Киваю просто чтобы не расплакаться, ведь это не больше чем ложь.

— Я буду ждать тебя утром в аэропорте, — Эдуард накручивает на палец мою прядь. — Просто ничего ему не говори. Трахни его, пускай уснет и езжай к нам.

В последний момент я с силой откидываю руку мужа. Я отлично знаю цену его словам, точнее лжи.

— Что такого я могу знать?

Эдуард скалится и отходит.

— Попробуй только притащить его на хвосте, Эльвира, увидишь, что это будет значить для Руслана.

Муж разворачивается и шагает прочь с этими словами, а я какое-то время пытаюсь совладать с дрожью в ногах.

Делаю шаг назад, к стене, и наконец чувствую, что могу немного перевести дыхание.

Но ошибаюсь.

Вскоре чья-то огромная тень заслоняет от меня свет ламп. Поднимаю голову. Сафонов. Он вертит в руках ключ-карту от моего номера.

— Твой муж сказал, что ты все равно, что девственница. Знаешь, для неопытной девочки ты слишком горячая. Я ведь в предвкушении.

Прикрываю глаза. Ну за что мне это?

Глава 3

Олигарх указывает мне на охранника.

— Эльвира Раилевна, — это его голос. — Приказано доставить вас в номер. Поднимайтесь.

Я принимаю его помощь. Возможно, там я сумею немного отойти и подумать.

Когда я открываю дверь, яркая полоска света падает на мою постель.

— Валерий Валентинович хочет видеть вас у себя через пятнадцать минут, — говорит мне охранник.

Так быстро?

Я усмехаюсь, отворачиваясь от секьюрити — едва ли Сафонов считает меня за обычную девушку. Я всего лишь жена его врага. Со мной можно не церемониться.

— Дверь закройте, пожалуйста! — приказываю, передергивая плечами.

Да, жена врага, но я не ударю в грязь лицом.

Захожу в душ и запираюсь.

Сегодня мне нужно далеко не пятнадцать минут. Под глазами круги, простецкая укладка свалялась после поездки в госпиталь. В животе адская боль — так всегда бывает в первый день месячных.

Открываю полочку в ванной и понимаю, что емкость, в которой я хранила таблетки, пуста. Не иначе как муж тут побывал. Я не знаю, зачем Эдуарду это понадобилось. Проверяю другие ящики — вдруг что закатилось и нахожу только снотворное.

Таблеткам три года. У меня был короткий период бессонницы после того, как похоронили отца. Я встряхиваю баночку, прислушиваясь к тому как таблетки ударяются о пластиковый стенки. Ребус, который казался мне нерешаемым, еще пару минут назад вдруг становится более ясным.

Читать книгу онлайн Жена врага. Ты станешь моей - автор Мия Фальк или скачать бесплатно и без регистрации в формате fb2. Книга написана в 2021 году, в жанре Современные любовные романы, Эротическая литература. Читаемые, полные версии книг, без сокращений - на сайте Knigism.online.