– Амелия, мне пора, – сняв мои руки со своей шеи, сказал Зейн.
Он стоял у такси и собирался уезжать в другой город. Я знаю, как это для него важно. Этот переезд – это возможность для него начать новую жизнь. Но я не могу его отпустить. Потому что если он уедет, я останусь одна.
Так получилось, что я родилась в бедной семье, где никто не обращал на меня внимания. Из-за этого я закрылась в себе и ни с кем не общалась. Поэтому Зейн был для меня всем: моей семьей, моим другом, моей любовью.
– Пожалуйста, возьми меня собой. Не оставляй меня одну.
– Лия, я обещаю, что вернусь и заберу тебя. Но сейчас тебе нужно окончить школу, а мне обустроиться в другом городе.
– Но целый год. Я не выдержу, – я снова кидаюсь в его объятья и уже шепотом добавляю. – Я боюсь, Зейн.
– Ты просто постарайся не думать, хорошо? И тогда ты не заметишь, как пройдет время, и я приеду, – успокаивающим голосом сказал он.
– Хорошо.
Зейн целует меня в лоб, и я его отпускаю. Он садится в такси, и, утирая слезы, я наблюдаю за тем, как машина скрывается за поворотом.
Прошел год. Казалось, что этот год тянулся целую вечность. Он был наполнен тоской, болью и одиночеством. Но все же год прошел, я окончила школу, а Зейн не приехал.
Я стояла на холодной плитке и ждала, когда закипит чайник. Сзади меня открылась входная дверь, и я обернулась на ее скрип. Сначала я не сразу узнала парня, который стоял в дверном проеме, но, когда поняла, кто это… Мое сердце начало биться сильнее. Зейн изменился. Когда он уезжал, он был тощим и бледным, а сейчас его плечи стали шире, а кожа загорелой. Но все же я узнала его русые волосы, которые немного выгорели на солнце, зеленые глаза и его улыбку.
– Ты приехал. Ты, правда, приехал. Ты все-таки не оставил меня, – обнимая Зейна, начала говорить я, не веря в происходящее.
– Эй, – взяв мое лицо в ладони и стерев мои слезы со щек, сказал он. – Ты же знаешь, что я всегда выполняю свои общения, так? – и после моего слабого кивка он продолжил. – Тогда почему ты думала, что я тебя оставлю?
– Просто тебя так долго не было, – уткнувшись в его плечо, сказала я.
– Теперь все хорошо. Я приехал.
Зейн гладил меня по спине, а я сжимала его в своих объятьях, словно боясь, что он растворится в воздухе.
С кухни раздался свист чайника, возвращая меня в реальность. И оторвавшись от Зейна, я направилась на кухню.
– Когда будем выезжать? – спросила я, выключив чайник.
– Я думаю, минут через пятнадцать, все же дорога долгая.
– Хорошо. Я тогда пойду собирать вещи.
Я зашла в свою комнату, достала из-под кровати рюкзак и небрежно запихнула туда одежду, и, так как у меня было ее мало, я собралась довольно быстро.
– Я все, – вернувшись в кухню, сказала я.
– Ну, тогда поехали.
Мы вышли на улицу, где стояла серая немного заржавевшая машина Зейна. Сели на пошарпанные сиденья и поехали. И чем дальше мы удалялись от дома, тем легче у меня становилось на душе, и все больше росло предвкушение новой и счастливой жизни.
Глубокой ночью мы доехали до его квартиры. Это была студия с белыми стенами, маленькой кухней, столом и диваном. По-моему, идеально и гораздо уютней, чем у меня дома.
На следующий день Зейн мне устроил экскурсию по городу. Ему хотелось показать мне как можно больше всего, что здесь находится. И я его понимаю, потому что этот город, и правда, был прекрасным, здесь было чище, всюду росли цветы, люди были гораздо приветливее, и казалось, что даже солнце светит ярче. Поэтому домой мы вернулись только тогда, когда уже наступила ночь.
Утром я проснулась в одиночестве, с запиской от Зейна на подушке.
«Прости, но выходные закончились, и сегодня мне пришлось променять твои объятья на работу. Буду вечером в шесть».
С улыбкой я откинулась на подушку и разрешила себе немного поспать.
Проснувшись в обед, я позавтракала тостами с джемом. Потом включила музыку и начала убирать в квартире. Потому что такое ощущение, что с момента, как Зейн здесь поселился, он ни разу этого не делал. После уборки я немного полазила в его холодильнике и нашла несколько куриных ножек, которые я решила приготовить в соевом соусе с рисом.
Ровно в шесть часов входная дверь открылась, и зашел Зейн.
– Я купил попкорн, может, что-нибудь сегодня посмотрим, – крикнул Зейн из коридора.
– Да, давай.
– Ммм, как вкусно пахнет, – обняв меня сзади, сказал он.
– Спасибо.
– Это тебе спасибо.
После ужина мы легли на диван с полной чашкой попкорна смотреть наш любимый мультик «Король лев».
– Блин, – нащупывая пустое дно чашки, сказала я.
– Что?
– Еще даже половины мультика не прошло, а мы уже все съели. Ладно, – уговаривая саму себя, сказала я. – Поставь на паузу, я пойду еще принесу.
Зейн поставил на паузу, и я отправилась за попкорном.
Насыпая новую порцию, я наткнулась на столе на чек из местной больницы, где была написана немаленькая сумма.
– Зейн, это что?
– А, да. Прости. Завтра мы идем в больницу, чтобы тебя обследовали.
– Но зачем, Зейн? Это же дорого!
– Амелия, что я всегда делаю? – встав с дивана и сократив между нами расстояние, спросил он.
– Выполняешь свои обещания.
– Вот именно, я обещал, что мы найдем способ вылечить тебя. И мне не важно, сколько это будет стоить.
– Зейн…
– Лия. Я знаю, что ты можешь справиться с этой болью. Но если ты можешь, это не значит, что я могу. Я не могу! Я не могу смотреть, когда тебе больно. И каждый раз, когда у тебя начинается гребаный приступ, меня просто разрывает изнутри! Потому что я не могу избавить тебя от боли. Я не могу помочь. Поэтому, пожалуйста, – он взял мое лицо в ладони и снизил голос до шепота, —пожалуйста, дай хоть раз тебе помочь.
От этих слов мое сердце наполнилось болью, и мне стало трудно дышать.
– Хорошо, – почти беззвучным голосом сказала я.
Утром я прошла обследование, и теперь мы сидим в абсолютно белом холле больницы и ждем результатов.
Зейн держит меня за руку, откинув голову на стену, а я положив ему на плечо. Здесь всюду были люди, которые постоянно куда-то ходили и о чем-то разговаривали. И от этого однотонного шума хотелось спать. Но в одно мгновение я почувствовала, как мои мышцы сократились. Меня накрыла паника, и я начала дергать Зейна за руку.
– Зейн, Зейн, унеси меня отсюда. Быстрее.
Он распахивает глаза и, взяв меня на руки, бежит в туалет. Но не успевает он меня занести, как меня пронзает адская боль, и я выгибаюсь на его руках. Зейн быстро заносит меня в комнату и закрывает за собой дверь.
Я ложусь на холодную плитку, и становится немного легче, но ненадолго. Через мгновение меня снова сковывает боль, и мои кости начинает словно ломать изнутри. В глазах все идет белыми пятнами, а в голове раздается писк. От этой боли хочется кричать. Кричать так сильно, чтобы услышали на самых верхних ярусах небес и избавили меня от нее. Но боль выбивает весь воздух из груди, и я могу издать лишь хриплый стон. Они никогда не услышат. Я никогда не докричусь до них. Мое тело пронзает снова и снова эта адская боль, и мне остается лишь только терпеть.
Когда все проходит, Зейн сидит у стены с закрытыми глазами и напряженным лицом. Я сажусь рядом с ним и, уткнувшись лицом в ладони, даю волю эмоциям.
– Все будет хорошо, слышишь, мы найдем способ тебя вылечить, и все будет хорошо, я обещаю, – обняв меня за плечи и поцеловав в макушку, говорит он.
Когда я окончательно прихожу в себя после приступа, мы возвращаемся на место. И через некоторое время Зейна вызывают в кабинет. Когда он выходит, его лицо искажается от боли, но потом он натягивает на себя улыбку и идет ко мне. Мне становится страшно, и в моей голове начинают крутиться мысли: «А вдруг что-то серьезное? Вдруг это не лечится? А если я умираю? Может, они не хотят меня лечить?»
– Ну что? – отогнав все мысли от себя, спрашиваю я.
– Все просто прекрасно, сказали, что, как только все будет готово для твоего лечения, они нам позвонят.
– Хорошо.
Мы вышли из больницы и решили сходить в кофейню, а заодно и прогуляться по городу.
– О чем ты мечтаешь? – спросил Зейн, когда мы сидели в кофейне.
– Я мечтаю увидеть океан.
В пятницу Зейн зашел в квартиру с широкой улыбкой и большой пиццей в руках.
– Я отработал последнюю неделю, и с этого дня у меня официально начинается отпуск! Так что завтра мы уезжаем!
– Куда? – в недоумении спросила я.
– Это секрет, – щелкнув меня по носу, сказал он.
На следующий день рано утром мы уже ехали по пустому шоссе. Я высунула голову в окно и наслаждалась тем, как ветер вплетается в мои волосы, а солнце теплыми лучами покрывает мою кожу. И это давало мне ощущение полета и полной свободы. Я чувствовала себя птицей, которую ничего не сдерживает, и она может быть там, где она захочет.
