Он не служил в этой части почти два года. Да нет, пожалуй, лучше сказать – чуть больше двух лет. Правильно, чуть больше двух лет назад он перевелся в другую часть за «подполковником», где вскоре его и получил. Естественно, в этой войсковой части он к тому времени уже как полгода перехаживал свое звание, но подходящей подполковничьей должности не освобождалось. Когда в новой части только забрезжила возможность поехать в командировку в эти края, он приложил максимум энергии и находчивости, чтобы убедить начальство в целесообразности такой поездки и, что с этим лучше всех справится, естественно, только он.
Теперь он сидел в кабинете своего бывшего командира полка, где неоднократно получал взбучки и нагоняи от него же. Они достаточно дружески встретились и даже обнялись. Командир, при всей его строгости и принципиальности, был человеком справедливым и компанейским. Собственно у командира было еще много и других положительных качеств, за что он и пользовался уважением и, пожалуй, даже любовью, в хорошем смысле этого слова, у своих подчиненных. У блатных и генеральских сынков тоже встречаются такие качества, и они также иногда хотят казаться рубаха – парнями, но все равно сквозь их натянутые улыбки проглядывается и «волосатая рука», и ирония, а порой и презрения к тем, кто …. Эх, про это лучше и не говорить. Только, когда прослужишь на Дальнем Востоке от лейтенанта до полковника, да не на улице Серышева в Хабаровске, где дислоцируется штаб военного округа, а протрусишься на морозе в гарнизонах от Сковородино и Магдагач до Владика, только тогда сможешь чутко откликнуться на просьбу простого летехи, всего полгода назад приехавшего с училища.
Командировка у него была не в эту конкретно часть, а в соседнюю, в двадцати километрах по тракту. Организовав работу, он только ближе к вечеру смог добраться сюда, поэтому почти все знакомые сослуживцы уже ушли домой и только командир, как и положено, задержался на службе. Уж лучше чуть задержаться на службе, зато дома быть спокойным, что до утра ничего не произойдет. Дергаться и тревожиться по каждому звонку, ожидая очередного ЧП – болезнь почти всех командиров. Да разве можно уследить за всеми. Даже если к каждому солдату – лоботрясу поставить по офицеру или прапорщику, что уже не реально, разве можно быть уверенным, что этот прапор или старлей сам не напьется. А что сделаешь? Чем его запугаешь, если даже пригрозить ему не можешь, что пошлешь служить куда-нибудь, куда Макар телят не гонял, т.к. все равно дальше и некуда – вокруг тайга. И им еще повезло, что всего в двадцати километрах от них есть еще одна часть, куда можно хотя бы иногда съездить и посмотреть на новые лица. Многим офицерам и такого счастья не выпадает, кроме одного – раз в год съездить домой в отпуск, да и то, если у начфина в кассе деньги есть, а в аэропорту принимают воинские перевозочные документы.
– Так, подполковник, – хотя командир со всего полка обращался по имени отчеству только к своему начштаба. Почему? Да кто ж его знает. Он никому этого не объяснял, – мне сейчас в округ докладывать о принятых мерах. Было здесь пару дней назад небольшое ЧП. Разобрались конкретно, наказали, кого попало. Короче, все как в армии. Да нет, шучу. Приехал толковый майор. Все путем. Меры профилактики на будущее приняты и проведены. Осталось доложить о выполнении и получить прощальную пилюлю, чтобы служба медом не казалась. Ты пока погуляй, пока меня воспитывать будут. В столовую пока сходи, а то скоро закроется. Если немного где-то тормознешься, то ключ от кабинета у дежурного по полку будет. Я предупрежу.
– Насчет столовой – верно. Заодно в буфете и печенюшек куплю. Можно воспользоваться вашим чайником? У меня заварка есть, собственно, и кипятильник тоже.
– Да ну, брось. Разумеется. Что за вопрос.
– Тогда и вам, на всякий случай, хорошего аппетита и …. И хорошего настроения.
– Давай, давай. Юморист. Мое настроение сейчас будет зависеть от настроения телефонной трубки, но только с той стороны.
Он кивнул в знак согласия и вышел из кабинета, мягко прикрыв за собой дверь.
Офицерская столовая стояла далековато от штаба полка, и нужно было поторапливаться, чтобы не пролететь мимо ужина и второго ужина в виде печенья с чаем, которые продавались в буфете, и, который, в свою очередь, также находился в этом здании, и сдавался под охрану вместе со столовой. Два года – срок небольшой, но достаточное большое количество прапорщиков и младших офицеров поменялось, хотя встречались, конечно, и знакомые. Столовая еще работала, но уже была в той стадии, когда, как говорят офицеры, повара уже помыли руки и пачкать их ради того, чтобы покормить офицера не больно-то и хочется. Но никуда не денешься. Тем более, если на человеке подполковничьи погоны. А подполковник он, как известно, и в Африке подполковник. Тем более, незнакомый. Такой может оказаться и проверяющим со штаба округа. Короче, наелся вволю, накупил печенья и немного конфет. Когда желудок полный, то и на душе радостней. Не спеша, на ходу пожевывая конфеты, он вернулся в штаб. В дежурке сидел уже новый дежурный по части – старший лейтенант с эмблемами артиллериста.
– Командир еще здесь? – Спросил он на всякий случай, чтобы хоть как-то завязать разговор и не требовать с порога ключи от кабинета самого комполка.
– Так точно, товарищ подполковник.– Вскочил со своего стула дежурный, а следом за ним и его помощник – совсем молоденький лейтенант.
– Спасибо. Я к нему.
– Как доложить, товарищ подполковник?
– Никак. Я уже был у него. Уходил в столовую ужинать. Так что расслабьтесь,– улыбнулся он,– все нормально.
Постучав в дверь, он вошел, не дожидаясь разрешения.
– А, уже вернулся. А я только кончил говорить. Еле дозвонился. Вроде бы и вечер. Что они там сидят? Что можно делать там в такое время?
– И домой не уйдешь без доклада. Обидятся до конца дней. Мне кажется, что они просто сидят там, чтобы домой не идти. Что дома делать? Там кроме телевизора и недовольной жены никого и нет. Так что сидят, да может еще и в пиве топят воблу.
– Какую воблу?! Там не всякую красную рыбу возьмут, а ты говоришь – воблу.
– Ну, красная рыба тоже хорошо, но я и воблу люблю. Помнешь ее сначала в руках. От одного этого уже слюньки бегут.
–Чувствуется – волжанин. Я смотрю, время уже одиннадцатый. Вечерняя проверка уже прошла.
– Раз дежурный не побеспокоил, значит, происшествий не случилось.
– Твоими бы словами…, – командир нажал на кнопку селекторной связи.
– Дежурный по полку старший лейтенант Чижов!
– Товарищ старший лейтенант, – сурово проговорил командир полка,– вечерняя поверка прошла?
– Так точно, товарищ полковник!
– А вы не знаете, что ваш командир полка сидит у себя в кабинете на рабочем месте?
– Так точно, товарищ полковник, знаю.
– Так почему же тогда ты, старший лейтенант, не докладываешь мне? Все в порядке?!
– Так точно, товарищ полковник! Извините, не подумал. Я первый раз сегодня только заступил.
– Да знаю я, что вы Чижов – студент. Но, что вас в другой части в наряд не ставили?
– Никак нет, товарищ полковник.
– А как же вы старшего лейтенанта получили?
– Присвоили.
– И ни разу в наряде не стояли?
– Нет, ни разу.
– Наверное, была причина.
– Да нет, все нормально.
– Хотел бы я посмотреть на часть, где офицеры лишние, что можно их в наряд не ставить.
– Нормальная часть была.
–Ладно. Все. Устав учи. Завтра его у тебя начальник штаба пытать будет, и, я подозреваю, с пристрастием,– с этими словами командир отключил селектор.
– Вот так и служим. Ладно, добро, подполковник, пошел я домой. Ты располагайся. Завтра буду около восьми. Если уйдешь раньше – ключ оставь у дежурного. Столовая работает до восьми тридцати.
– Да, я помню.
– Ну, вот и хорошо.
– Я вас провожу.
– Хм…, давай. Заодно и дежурного предупрежу.
– Или предупредю?
– Давай, юморист, выходи. Ключ вот.
– Да я вижу.
Потихоньку спустились со второго этажа. Дежурный и его помощник вскочили, приветствуя командира.
– Товарищ старший лейтенант, товарищ подполковник эту ночь будет ночевать в моем кабинете.
– Понял.
– Обожди, еще не все. Этого летёху домой не отпускать. Ни под каким предлогом! Понял, лейтенант!
– Так точно, товарищ полковник.
– А то в прошлый раз учудил. Я такие вещи долго не забываю.
– Ну, что вы, товарищ полковник, я все, я – ничего.
– Знаю твои ничего. Вот, товарищ подполковник за вами присмотрит и в случае чего поможет.
– Если надо – нет проблем. Но уж лучше без этих случаев.
– И не говори. Но не всегда знаешь, где упадешь. Ладно, с вами хорошо….
– А без нас еще лучше. Спокойной ночи, товарищ полковник. Передавайте привет жене.
– Передам. Пока.
Дверь за командиром закрылась.
– Ну, вот и все. Командир ушел, и для дежурного началась новая жизнь. Не зря у старшего лейтенанта звездочки располагаются, как у полковника. В эту звездную ночь можно почувствовать себя полковником, командиром полка. Тем более, и по уставу вам сейчас все подчиняются. Но, к сожалению, здесь, как в Золушке, – только до утра. А утром прейдут большие звезды и опять мордой в лужу – то там не так, то там не доглядел.
– Это точно, товарищ подполковник. Да разве за ними углядишь, где они эту водку покупают. И на что?! У меня – офицера денег не хватает, а для них нет проблем.
– Ну, как? Во-первых: питание у них бесплатное. Во-вторых; родители хотят как лучше, а получается, как всегда, поэтому деньги солдаты чаще всего и пропивают. И, наконец, в-третьих: казенного имущества полно, так почему бы и не продать его за бесценок. Все равно не мое. А вообще, я считаю, это от воспитания зависит. Если я не хочу пить, значит, не буду пить. И мои друзья смирились с этим. Кому не нравится – плевать я хотел на такого. Сегодня он есть, а завтра уже нет, но появляется другой. Приспосабливаться под каждого замучаешься.
– Вам хорошо, а, если живешь в общаге, а там каждый день пьянка.
– Ну, подними стакан, чокнись, отпей два глотка и поставь. А главное, налегай на закуску. Чем меньше останется закуски, тем быстрее окосеют собутыльники и отрубятся.
– Ага. Им цистерны чистого спирта мало.
– И за добавкой бегут.
– Ага.
– Тогда на какой-то стадии переверни стакан вверх дном и скажи, что все, мужики, баста. Я дошел до черты. Я свою норму знаю. Поверь, минуту – две поуговаривают и отстанут. Проверено.
– Попробую. Не знаю только, получится ли.
– Получится. Да и ты ведь не тряпка. Имеешь самоуважение. Главное, говори твердо.
Старший лейтенант обреченно вздохнул, пожал плечами и кивнул головой.
– Верь в себя. Все путем будет. Все мы прошли через общаги и гостиницы. Ладно, я наверху.
– Ага.
Он поднялся в командирский кабинет, огляделся. Старенький диванчик, телевизор, стол с множеством телефонов и прочих причиндалов. Скучно. Почему-то думалось, что приеду, встречусь с друзьями, отдохнем, выпьем. А тут? Как будто в наряд оперативным дежурным заступил. Хоть телевизор включить, может там что повеселее, чем эта военная романтика затерянного гарнизона. По телевизору шла пара фильмов, но и те про неразделенную любовь. Здесь своих проблем хватает, а тут еще и про чужие смотреть. Чушь какая-то. Он встал с дивана и пошел выключить телевизор. Мельком взглянул на часы. Ого, уже без двадцати час. Лучше часок лишний вздремнуть, чем смотреть такую муру. Проходя мимо окна, мельком взглянул на него. В зрительной памяти отложился знакомый до боли продсклад, колючка ограждения и часовой на посту. Но вот с ним было что-то не то или не так. Он сделал шаг назад и вновь посмотрел на склад. Часового уже не было видно. Тишина. Ночь. Два фонаря на посту. Все нормально. Но что-то же привлекло его внимание?! Он подошел к телефону, в задумчивости поводил пальцем по столу, где под стеклом лежал список абонентов внутренней связи, молча, набрал три цифры.
