Какая часть из вполне предсказуемого осуждения Экклезиархией так называемого "налога на благочестие" была истинной, а какая была результатом проникновения врага в их ряды, мы можем только гадать, но нет никакого сомнения в том негодовании, которое Виридийцы выплеснули на улицы. Мы всегда с гордостью называли себя Императоро-боязненным народом, и перспектива что мы не сможем себе позволить содержать крошечные святыни, несущие благодать самым скромным лачугам, или сможем это сделать за счет голода и нищеты, в которую впадут многие из самых бедных наших сограждан, несомненно, была невыносима для основной массы трудящихся.
Напрасно губернатор ДюПанья пообещал, что он лично убедится в том, что законопроект никогда не будет принят. К началу 928-го "налог на благочестие" стал объединяющим фактором для всякого рода недовольных, единых только в своей неприязни к планетарному правительству. После того, как первые бунты были подавлены Стражами[7] при поддержке частей Сил Планетарной Обороны, неизбежные жертвы среди мирного населения послужили поводом к новой волне народного негодования.
Со скоростью, казавшейся в то время удивительной, но, при повторном изучении, явно являющейся результатом осторожной координации скрытого врага, о существовании которого пока ещё никто не подозревал, Виридия стала почти неуправляемой, и Губернатору ДюПанья не оставалось иного выбора, кроме как обратится за помощью к Имперской Гвардии.
Помощь не замедлила прибыть, но расстояния между звездами весьма обширны и нам пришлось провести много месяцев в агонии, прежде чем авангард сил спасения прибыл в нашу систему. К радости и удивлению всех лояльных Имперских граждан, судно принадлежало вовсе не Имперской гвардии, а было боевой баржей[8] астартес, которая привезла к нам не только таких несравненных воинов, как Космические Десантники, но и комиссара Каина, героя, чьи деяния против орков-захватчиков Перлии вдохновили миллиарды по всему сектору.
По иронии судьбы, едва "Ревенант" вернулся в материальную вселенную, как тут же подвергся предательскому нападению со стороны, поскольку к этому моменту анархия уже сокрушила наш домашний мир и расползалась вокруг, охватывая разбросанные по всей системе космические станции и жилые блоки шахтеров.
Не придумав ничего умнее, я потащился на мостик вслед за Драмоном. В случае чего, я был готов утверждать, что должность офицера по связи обязывает меня быть в курсе любых неожиданных событий, хотя, если честно, я справедливо посчитал, что это будет лучшим местом чтобы выяснить, что, во имя Трона, происходит. Я в свое время пережил немало космических сражений — куда больше, чем может повидать любой простой гвардеец. И слишком во многих из них единственным, что я мог сделать, было сидеть и ждать, когда транспорт, в котором я нахожусь, собьют. По крайней мере, на мостике можно наблюдать разворачивающиеся события через гололит, который выводит увлекательное зрелище иконок контактов, движущихся в величественном танце жизни и смерти.
Однако на этот раз никто не оспаривал моё право там находиться, что было приятным сюрпризом. На самом деле, единственное, что меня немало удивило, что до прихода Драмона, на мостике вовсе не было астартес.
— Технодесантник.
Капитан судна, который почему-то носил звание "шкипер"[9], встал со своего управляющего трона и почтительно склонил голову. (Не думаю, что Флот обрадовался, если бы имел в своем составе человека, способного посреди боя отказаться от выполнения своего долга ради соблюдения протокола, но, кажется, ордена космических десантников имели свой взгляд на подобные вещи. Однако ещё в течение десятилетий я полностью не понимал, насколько глубоко это различие).
— Продолжайте, шкипер.
Драмон ответил на приветствие едва заметным кивком головы и шкипер снова сел, погрузившись в шквал информации, снежной бурей несущейся по его пикт-экрану. Один из постов управления, находившийся в тихой и слабо освещённой камере, из которой доносилось приглушенное пение и несло ладаном от техноадептов, обслуживавших системы прицеливания, пустовал. Высокая фигура технодесантника заняла его ещё до того, как я понял, что этот пост был куда выше остальных, чтобы за ним мог комфортно работать стоящий человек более двух метров ростом. Другие кафедры были заняты сервами ордена в униформе, похожей на униформу Имперского Флота, и хотя знаки различия были другими, они, без сомнения, каким-то образом отражали их принадлежность и статус, хотя в данный момент я не беспокоился о том, чтобы это выяснить.
— Что происходит? — спросил я. Драмон мельком взглянул в мою сторону, словно с удивлением вспомнив о моём присутствии, а его пальцы в бронированных перчатках продолжали греметь по клавишам кафедры. Ураган символов, отблески которого танцевали на его лице, менялся слишком быстро, чтобы я мог понять смысл увиденного на экране.
