Хэшана злил такой диктат тренера, но, закусив губу, он сдержал себя. Уйти — означало показать себя слабаком. Просто он не привык к авторитетам (кроме духовного своего наставника Конфуция. Но Конфуций не мог в любой момент припечатать тебе пару крепких словечек или лишить обеда за нерадивость, а такое здесь было в порядке вещей — очень скоро Хэшан почувствовал это на своей шкуре).
Как-то ребята отдыхали после очередной изнурительной тренировки. Они развалились на траве — кто просто сидел, кто-то лежал, кто-то играл в кости, кто-то зашивал залатанную форму (бюджет команды был слишком мал, чтобы покупать новую). У «Крыльев» она представляла собой широкий красный пояс по талии. Он очень подходил по цвету к их ярко-рыжему меху. У других лисьих команд, которые играли в образе людей, соответственно были рубашки с короткими рукавами и спортивные трусы — всё это клубных цветов.
— Говорят, ты женишься на Сяо, — произнёс Да Чен. Это был талантливый парень, но почему-то попавший у тренера в немилость. — Она у нас первая красавица, повезло тебе.
— Я знаю, — ответил Хэшан, с подозрением глянув на Да Чена, и, поразмыслив, поинтересовался: — Слушай, а что вы всё никак в лидеры не выйдете? Команд-то всего восемь. Не думаю, что на самом деле вы из худших. Пьёте умеренно (Хэшан уже пару раз совершал с новыми товарищами рейды в трактир), тренируетесь по новейшим методикам. Преподобный Сян Цзун — неплохой специалист (хотя и злобный старикашка). Упорство в вас есть — не каждому под силу ежедневно утром и вечером пробегать по пять кругов вокруг базы.
Он окинул взором эту самую базу — маленькую полянку, через которую воробей пролетал за полторы секунды, при этом успев сделать свои дела, то есть удобрить газон.
Слушая такие речи, его товарищи притихли и задумались. Глубоко мыслить они не могли — что поделаешь, ребят с детства учили только гонять мяч и пинать по ногам соперника незаметно от судьи. Но всё же, пораскинув мозгами, Да Чен, кажется, начал понимать.
— Ты хочешь сказать, что мы можем…
— Вот именно! — обрадовался такой сообразительности Хэшан. — Вам только не хватает духу. Вы не верите в свои силы. Тренер считает вас олухами и бездарями, не забывая повторять это каждый день. Вот вы и поверили в это, потому что слишком уважаете старого маразматика. — Но, спохватившись, что нельзя ронять авторитет тренера, он добавил: — Нет, наш преподобный — классный парень. Что поделаешь, если он рычит, зато умеет держать команду.
— Всё это мы знаем, — проворчал Тин Чен, молодой длинный игрок с худыми лапами. Он почесал за ухом и добавил: — Значит, ты говоришь — стоит только поверить в себя?
— Да! Только это, и мы возьмём Кубок!
— Не больно ли легко всё получается, по твоим словам? — спросил опытный лис с длинными усами, судя по всему, ветеран клуба.
— Всё зависит только от нас, ребята, — возразил Хэшан и торжественно заявил: — Я тоже решил с вами сыграть. Если вы не против, конечно, и тренер согласится.
— Тебе давно лапы не ломали? Думай, куда лезешь. Не так это легко — играть в мяч, как тебе представляется, — немного заносчиво сказал Да Чен. — Вон, посмотри на Цзо Дуна — тридцать лун назад ему ущемили правый окорок, а он до сих пор хромает, бедняга.
Тот с готовностью продемонстрировал повреждённую лапу. Парень гордился боевой травмой и по десять раз на дню показывал всем ребятам, так что уже в кишках у них сидел со своим «окороком».
Но Хэшан уже всё обдумал:
— Ничего, главное, что мы одна команда. Конфуций говорил: «В единстве помыслов и гармонии тела — победа над всеми силами Вселенной». И мы сделаем всех остальных и завоюем Кубок уже в этом сезоне.
Счастливое улюлюканье в поддержку его слов было прервано грозным окриком тренера, идущего к ним:
— Я вижу, вы уже слишком отдохнувшие. Сейчас мы это исправим. Поднимаемся. Живо! Живо! В распорядке дня у нас отжимание на передних лапах с отскоками от земли.
Хэшан вздохнул и присоединился к ребятам, которые уже резво выполняли задание.
Вы пробовали когда-нибудь отжиматься на руках, при том что ноги должны быть в воздухе, да ещё прискакивая при каждом отжиме? Вот и Хэшан не пробовал до этого дня. Не знаю, как такими акробатическими навыками овладели лисы, но они делали это упражнение почти свободно. С таким тренером и не то освоишь. Он ходил мимо парней туда-сюда, зорким оком следя, чтобы никто даже не пытался сделать хоть минутную передышку. В общем, после тренировок ребята были никакие.
— Дочка, ты думаешь, он выиграет Кубок? — вопрошал занятую починкой крыльца девушку отец.
Преподобный Чжань всё время лез под руку с пустой болтовнёй и этим страшно раздражал дочь, сосредоточенно вымерявшую линейкой новую доску для второй ступеньки.
— Папа, не мешай! Конечно, выиграет. Как ты можешь сомневаться?
— Вот и я о том же говорю. О, прости, пожалуйста. — Увидев, что нечаянно встал на ту самую доску, которую девушка сейчас вколачивала в крыльцо, старик поспешно отскочил и, переждав гнев дочери, продолжил: — Я в нашем Хэшане конечно же уверен. И я таким же был в его возрасте… Всегда шёл прямо к цели через все преграды. Ничто не могло меня остановить. Пока не угораздило жениться.
Старик притворно вздохнул, искоса бросив взгляд на Сяо. Он явно рассчитывал на утешение, но так и не дождался.
— Па, ну я же просила! — сказала девушка, оторвавшись от работы и вытащив гвозди изо рта; в руках у неё был молоток. — Опять ты за своё. Слышала я сто раз твою историю несчастной женитьбы. Отойди, не мешай.
Преподобному Чжаню ничего не оставалось, как обидчиво произнести:
— Вот они, наши дети. Никакого уважения к родителям. Взрастил, взлелеял дитятко, сил своих не жалеючи. И вот, выслушиваю теперь…
Кряхтя, он отправился на кухню, где незаметно от служанки прихватил бутылку вина и, спрятав её за спину, бочком-бочком, пятясь, вышел в дверь. И, найдя самый укромный уголок за самой дальней ширмой, старик самозабвенно принялся «уговаривать» её, при этом на лице его была написана такая благодать и умиление, будто бы это не он только что строил из себя жертву.
