Например, практически никто из людей не ест мухоморов, хотя, гуляя в лесу и собирая грибы, мы встречаем их довольно часто, однако не делаем попыток их попробовать. Почему? Да потому, что нам сообщили когда-то, что мухоморы ядовиты. Это означает, что какой-то человек, отравившийся такими грибами, рассказал остальным, что их есть не следует. Так опыт ОДНОГО становится опытом ВСЕХ. У животных, не обладающих второй сигнальной системой, все обстоит по-другому. Каждое из них должно САМО попробовать ядовитый гриб, чтобы убедиться в его непригодности. Потому никакие животные и не могут построить своей цивилизации, что со смертью каждой особи все накопленные ею знания безвозвратно теряются, в то время как человек учится и НА ЧУЖИХ ОШИБКАХ.

Однако восприятие окружающего мира глазами других людей, обучение за счет чужого опыта имеет опасные стороны, связанные с необходимостью полностью доверять источнику информации и учитывать возможность ее вольного или невольного искажения. Полученная в этом случае ложная информация попадает в память воспринимающего субъекта, формируя неправильный, а значит, неадекватный образ окружающего мира. Ибо, как говорил средневековый арабский мудрец Аль-Маварди, «не всякий осведомитель честен в своем сообщении».

Таким образом, вся эволюция человеческого развития должна была, с одной стороны, развивать способность людей учиться за счет других, совершенствуя вторую сигнальную систему, а с другой стороны — развивать защитные механизмы мозга, препятствующие проникновению в сознание ложной информации. Для оценки и проверки на истинность поступающих через вторую сигнальную систему сведений постепенно создавалась система своеобразных «фильтров», в которых происходило сравнение новой информации с информацией, уже хранящейся в памяти индивидуума. Эти фильтры, составляющие нашу внутреннюю «контрразведку», ни на минуту не прекращают своей деятельности, пока мы бодрствуем. Только во сне или в состоянии гипноза их работа блокируется, и в такие моменты ложная информация может беспрепятственно проникнуть в наше сознание. К сожалению, в мире слишком много лжи и обмана, чтобы беспечно относиться к этой проблеме.

Известный китаевед Харро фон Зенгер в своей книге «Стратагемы» приводит следующее высказывание, обнаруженное им в китайских рукописях:

«Речи о человечности и добродетели могут использоваться, чтобы добиться чего-то от других. Но нельзя позволять провести себя с их помощью по крайней мере в сражении — физическом или духовном. Как говорится, «жизненный опыт — это вопрос образованности, а здравый смысл в обращении с людьми основывается на махинациях». Наше время провозглашает себя цивилизованным. Но чем цивилизованнее общество, тем большее в нем место занимают ложь и обман».

Вероятно, в начальные периоды человеческой истории жестокие условия жизни первых людей не оставляли места обману, ибо цена лживого слова была слишком высока. И тогда слово обладало гораздо большей значимостью для человека, ибо оно могло заменить собой реальность. Теперь же мы привыкли не верить словам. Нас обмануть труднее, чем примитивных дикарей каменного века, но возможно, что вместе с детской доверчивостью к Слову мы утратили и возможность в полной мере приобщиться к его магической силе.

Наверное, именно о тех жестоких и благословенных временах детства человечества писал Николай Гумилев:

В оный день, когда над миром новым
Бог склонял лицо свое, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города.
И орел не взмахивал крылами,
Звезды жались в ужасе к луне,
Если, точно розовое пламя,
Слово проплывало в вышине.
Мы ему поставили пределом
Скудные пределы естества,
И, как пчелы в улье опустелом,
Дурно пахнут мертвые слова.

Глава 1. Место обмана в человеческой цивилизации

История обмана


Слава вам, боги, находящиеся в зале обоюдной правды, в которых нет лжи…

Я живу правдой, питаюсь правдивостью сердца.

«Книга мертвых»

Обман — феномен, присущий в основном человеческому обществу. В природе, впрочем, встречаются весьма своеобразные формы приспособления к обстоятельствам, которые напоминают обман, однако, несмотря на внешнее сходство с ним, в корне отличаются по своей сути. К таким чисто животным феноменам можно отнести маскировку и мимикрию.

Например, гусеница березовой пяденицы удивительно точно маскируется под сучок дерева, рыба-игла неотличима от водорослей, среди которых прячется, а бабочка Ночной павлиний глаз, резко распахивая крылья перед решившей полакомиться ею птицей, «обманывает» последнюю, изображая разъяренную сову. Примером так называемой мимикрии является сходство безвредных насекомых с их более защищенными или агрессивными двойниками.

Некоторые осовидные мухи так ловко подделываются под полосатых жалящих разбойниц, что обманутые таким сходством птицы даже не пытаются клевать их, опасаясь испортить себе аппетит.

Животные могут обманывать своих врагов не только внешним видом, но и при помощи «хитрости». Например, некоторые виды жуков в случае опасности могут притворяться мертвыми, но такое поведение является в основном инстинктивным, и уж по крайней мере только человек, обманывая, может отдавать себе отчет в содеянном. В свое время Ф. Достоевский писал о животных: «Они никогда не притворяются и никогда не лгут». И действительно, трудно обвинить в обмане куропатку, уводящую охотника от гнезда с птенцами, которая лишь выполняет заложенную в ее генах сложную рефлекторную реакцию, направленную на выживание вида. Ибо ее поведение не есть результат сознательного выбора, как это имеет место у людей, а лишь жестко запрограммированная реакция, запускаемая определенными стимулами. Как писал В. Дрешер в книге «Формула выживания»: