Была тихая безлунная ночь. Охранник на «базе» только что уселся на соломенную подстилку, ожидая, когда утихнут голоса уходивших ребят и девчат. И вдруг спиной почувствовал, что возле ближайшего вороха кто-то стоит. Стараясь не шуршать, он осторожно развернулся, подполз на четвереньках к щели — в метре едва различимо виднелись женские ноги.
Вадим положил заряженное ружье на гребень валика, выполз из-под амбара, неожиданно вышел из-за угла. «Верка! Какого черта она здесь?»
— Ой! — испуганно воскликнула девушка.
— Тебе чего? — спросил Вадим.
— Поговорить бы, — помялась она.
Все уже ушли по домам.
— Я сама по себе.
— Ладно, говори.
— Ну, давай присядем, в ногах правды нет.
Вадим сел на ворох пшеницы в нескольких метрах от ружья. Вера опустилась рядом. Придвинулась. Помолчали.
— Мне уже двадцать, — сказала она, опустив голову, — а я еще не знала мужской ласки. Война подмела казаков подчистую. Женщиной быть хочется, детей рожать.
— Я тут при чем?
— Положи мне руку на грудь, поцелуй, сними трепет сердечный.
— Вера, ты что? Шутки у тебя, однако.
— Будь мужчиной! — попыталась она обнять парня. — Тоска зеленая, а не жизнь.
— Какой он мужчина?! Инвалид на костылях, — неожиданно громко и грубо прозвучало рядом.
В следующее мгновение перед Вадимом и Верой возникли двое мужчин с автоматами ППШ.
Забилось, как бешеное, сердце, лихорадочно взметнулась память: опять оружие в руках преступников, рядом, перед лицом. Но тогда выручил друг, застрелил бандита. Теперь помощи ждать неоткуда.
Стоявший напротив узкоплечий, небольшого роста бандит отбросил ногой костыли в сторону.
— Инвалид, сюда! — прохрипел он, указывая пальцем на место в конце вороха пшеницы.
— Без костылей передвигаться не могу.
— Без «не могу»! — рявкнул другой автоматчик. — А то и без второй ноги останешься!
Он с силой толкнул здоровую ногу кожухом автомата.
Упираясь локтями о пшеницу, Вадим сполз на землю. Бандит схватил его за шиворот и ткнул лицом вниз, придавил ногой. Знакомый по фронту вкус земли даже успокоил. Будто перед атакой, мозг не воспринимал реалий. Освободившись от стресса и мгновенно собравшись, Вадим лихорадочно думал, как спастись. Однако никаких вариантов сейчас попросту не было. Не было и страха.
— Хлюст, — прохрипел прокуренным голосом коротышка, — если сторож попытается встать, всади в него с десяток пуль. А девку ублажи. Будь мужчиной. Вон как призывно она просила инвалида. Я пойду за подводой.
Вскоре его шаги стихли за амбаром.
— Ну, девка, приступим к исполнению твоих желаний? — хохотнул бандит. — Я до этого дела дюже охочий.
— Что вы, дядя, я ведь это так, пошутила, — всхлипнула Верка.
— Слушай, Хлюст, — сказал Вадим, не поднимая головы, — мы и правда в шутку вели разговор.
— Я тебе дам «Хлюст», инвалид несчастный, шут гороховый. Помолчи, не то прикончу.
— Одна лишь просьба, и я молчу. Дозволь мне сесть. На одной не убегу, а земли я уже наглотался.
— Садись, х… с тобой, но без фокусов. Давай я посмотрю, как будешь кувыркаться.
— Очень интересная сцена!
— Молчать! — рявкнул бандит, повернувшись всем телом к Вадиму.
Увидев, что Хлюст отвлекся разговором, Верка вскочила и метнулась в противоположную от мужчин сторону. Через пять-шесть шагов бандит догнал девушку, бросил на ворох пшеницы, навалился. Вера, девушка деревенская, сильная, без особого труда отбивала попытки насилия. Но бандит схватил ее за горло, начал душить.
Воспользовавшись заминкой, Вадим на четвереньках добежал до амбара, из-за валика выхватил ружье. Бандит, увлеченный борьбой со слабеющей жертвой, не заметил приближения охранника. Получив сильный удар в бок стволом ружья, он взвыл от боли, свалился на спину, скрючился, свободной рукой пытаясь отыскать автомат, но тот уже висел на шее охранника.
— У тебя, гад, все уже осталось в прошлом. Если попытаешься что-то предпринять, в ружье — жекан, всажу в твой поганый живот без раздумий.
Пришла в себя Вера. Не поворачиваясь, она наотмашь ударила бандита кулаком в лицо.
— А-а-а… — завопил тот.
Девушка сыпанула ему в рот горсть пшеницы. Тот замолк, попытался подняться, но она вновь ударила его. Бандит заскулил, затих, размазывая кровь по щекам.
Вера всхлипывала. Встала, одернула юбку, освободилась неловко от разорванных трусов.
— Гадость! Какая гадость… А я мужчин во сне видела… Хороших таких…
— Вера, найди веревку, надо связать Хлюста.
— Дай ружье, я его застрелю.
— Нельзя, подруга, нельзя. Он еще будет нужен.
Вскоре Вера принесла ременный поводок для быков.
— Поворачивайся на живот, гад, — стеганула она сыромятным ремнем по лицу бандита.
— Теперь ему надо в рот вставить кляп, — сказал Вадим, — иначе может предупредить подельников, которые вот-вот прибудут.
Верка, словно мешок с зерном, перевернула Хлюста на спину, разорвала трусы на клочки, один из которых с силой затолкала в рот бандита. Тот обещал, что будет молчать, но это не остановило разгневанную девушку.
Вадим подал Вере деревянную лопату, которой работают с зерном.
— Если что, садани его ребром лопаты по морде. Не высовывайся из-за вороха.
Он быстро на костылях отошел к амбару, забрался в свой окоп, оперся рупором о камень. На какое-то время воцарилась полная тишина. Но вот неясно, затем отчетливей послышался скрип тележных колес. Вскоре он стих. И тут же хриплый приглушенный голос:
— Хлюст!
— Что-то молчит, увлекся, похоже, бабой. Пойду посмотрю, а ты жди. Будь наготове.
— Может, и ты полакомишься? Гы-гы-гы… — загоготал третий неизвестный.
— Тише, идиот! Собак разбудишь. Их тут кругом полным-полно.
Шаги приближались. Опять вихрем вскружились тревожные мысли. Какое решение принять, когда впереди два вооруженных бандита? Хотя один обезврежен, упустить других тоже нельзя.
Вадим выполз, уперся боком о стену амбара. Послышалось хриплое дыхание, еще ближе. Когда из-за угла вышел коротышка, не замечая опасности, охранник тихо кашлянул. Тот остановился, повернулся на звук, и в этот момент Вадим с силой ударил его в лицо прикладом ружья. Не удержавшись, он сам упал на колени, подполз к лежащему навзничь, прислушался, взял за руку — пульс не прощупывался. «Похоже, перестарался».
— Вера! — позвал Вадим. — У тебя все в порядке? — Да.
— Иди сюда.
Девушка за руки подволокла убитого к мычавшему Хлюсту.
— Есть два, — сказала она удовлетворенно, вытирая руки о подол юбки.
— Третьего взять будет труднее.
— Вадя, постарайся! Возвращайся побыстрее, я боюсь мертвых.
Азарт появляется не только во время охоты.
Вадим решил непременно задержать или уничтожить последнего бандита. Да и лошадь с телегой пригодятся милиции в расследовании дела. Он вновь забрался в укрытие, с помощью рупора определил, откуда доносилось пофыркивание лошади. Понимая, что за амбарами ведется наблюдение, «охотник» перебрался через валик с противоположной стороны от той, где стояла подвода. С автоматом по-пластунски по высокой траве начал сближение. Сколько времени предстоит ползти, боец не знал. Лишь бы не наступил рассвет, иначе он окажется в невыгодном положении. Находясь возле повозки, «третий», как назвал бандита Вадим, был прикрыт лошадью и мог без труда вести круговое наблюдение, мог обнаружить ползущего человека, открыть огонь или умчаться вместе с подводой. Есть возможность начать стрельбу на поражение, но рассчитывать на успех не приходилось. Оставалось двигаться вперед.
Вскоре Вадим услышал приглушенный отборный мат. «Похоже, «третий» не справляется с нервами».
Зная место стоянки лишь приблизительно, Вадим начал забирать левее к поляне ковыля, чтобы оказаться со стороны, откуда ездовой меньше всего ожидал нападения. Возбуждение не спадало. Вот так же в Сталинграде по-пластунски год назад он полз с отделением к вражескому доту с фланга. Тогда справа и слева были бойцы-товарищи, впереди — враг. Теперь один, а впереди снова враг, в руках которого оружие, в чем Вадим не сомневался.
Восточная часть небосклона начала светлеть, по балке обозначилась предрассветная дымка и почти сразу расступилась тьма. Он различил неподалеку лошадь, телегу. Бандит с автоматом в руках стоял рядом спиной к «охотнику», вытянув шею, напряженно всматривался в сторону амбаров.
