— Здорово. И как это называется по-научному?
Голос, который раздался рядом с Антоном, был ему знаком. Но слишком уж неожиданно он проявился, в ответ на собственные мысли парня.
— По-научному это звучит очень сложно, а чтобы Вам стало ясно, что произошло, то простым языком ваше состояние называется — псионический срыв.
От этого вторжения в собственные мысли парень вздрогнул.
— А что, читать мысли пациента без его разрешения можно?
— Если это нужно для его выздоровления, то медицинская этика не ставит таких ограничений.
Антон открыл глаза и посмотрел на голограмму искина, которая стояла около его кровати.
— И что же говорит эта ‘этика’ относительно моего состояния? А самое главное, какой прогноз?
— А Вы сами попробуйте, что-нибудь сделать.
— В смысле? Что надо сделать?
— Антон! — вступил в этот диалог Игрок, — я так понимаю, что Густав предлагает тебе что-нибудь сделать в плане манипулирования пси. Только это должно быть что-то достаточно простое.
Парень попробовал посмотреть на окружающее ‘внутренним’ взглядом.
Даже это простое действие привело к тому, что по всему телу прошла волна боли.
— Перенапряжение. Следствие того, что Вы сорвали внутренние ограничители, когда попробовали взять больше, чем Вам было доступно. Теперь есть только один способ. Нужно ждать. И ничего не использовать из Ваших возможностей.
Антон задумался.
«Вот странно, вроде бы все было как обычно… Но, почему это произошло?»
— И как долго?
— Это зависит от особенностей Вашего организма.
— Значит, ждать и надеяться?
— Да. И никакого использования пси.
Ну, вот и что делать физически здоровому человеку, которого положили в стационар на восстановление того, что большинство разумных просто не ощущают?
Состояние какой-то внутренней ущербности и неполноценности было самым простым чувством от которого Антон не находил спасения. Ведь даже простые физические тренировки ‘врач’ категорически запретил.
Правда думать… Вот думать он забыл запретить. И все что оставалось, это лежать и перебирать в памяти все события, которые произошли с парнем за последнее время.
А больше всего мыслей было про Содружество.
Странно как-то. Место, из которого Антона пытались изгнать, устроить различные каверзы, подстроить ловушки… звало и привлекало совершенно невероятно. И что такое там было, что так манило и притягивало?
Может быть, судьба хотела связать дальнейшую жизнь молодого псиона с этим местом? Только вот какие ‘поручения’ она приготовила?
Ну не любят в тех краях, таких как он. И всячески стараются избавляться от них. Но боясь, всё же ищут и пытаются заставить работать. Правда, только на благо тех, кто может удержать таких в жесткой узде. А всем остальным словно нет и никакого дела до этих самых… дел.
Ну и кому нужны псионы? Тем, кто понимает, что дальнейшее развитие Содружества связано именно с ними? Так ведь понимание не означает поддержки и развития способностей. Как-то странно проявляется эта ‘забота’. Может быть, все дело в зависти? В неспособности завистников самими стать такими же? И все идет именно отсюда?
Вопросы, вопросы. И ответов на них нет…
В этот раз лес был несколько другим.
Сквозь стволы деревьев пробивалось вечернее солнце. Оно так освещало полянку, на которой сидел Антон, что создавало какую-то сказочную атмосферу. Казалось, само волшебство было разлито в воздухе и не хотелось ничего делать…
Вот странная ситуация. Вроде бы и есть спокойное место, где можно предаться размышлениям. А времени на эти самые размышления и нет. Парадокс.
Что же за ‘путь’ такой Хранитель определил для Антона. Ведь этот искин был совершенно уверен в том, что парень знает, что надо делать.
Ну да понятно, что нужно развиваться. Хотя бы для того, чтобы уметь противостоять тем опасностям, с которыми он столкнется.
Но ведь развитие ради развития бессмысленно. А значит, должно быть, развитие ради цели. А явной цели и нет. По крайней мере, этот искин ее не определил. Так, дал какой-то смутный намек.
Нет, можно конечно, что-то себе напридумывать и заниматься этим. Но будет ли эта цель именно той целью, которую имел в виду Хранитель?
Да и собственно кто такой Хранитель?
Искин, который обеспечивает безопасность этих секторов. Может быть, все дело в безопасности? Может быть, стоит стать человеком, который тоже отвечает за эту самую безопасность.
Но ведь это глупо. Кто такой Антон и кто Хранитель?
Псион без образования и ресурсов. И машинный интеллект, в руках у которого такие возможности, о которых любому разумному можно только мечтать.
Но вот есть и такая мысль. А почему собственно Древние ушли из этих мест? Какие-то свои дела? Наверное. Но ведь кто-то оставался присматривать за детьми?
И куда делись эти мудрые наставники? Тоже занялись своими делами? И дети остались без пригляда? Может быть, в этом все дело. Может быть, нужно снова смотреть за детьми. И Хранитель намекнул на эту возможность?
Неясно все как-то. Туманно.
«…Твое детство кончилось….»
А чье осталось? И если приглядывать, то ведь должны же быть какие-то инструкции. Туда не ходи, этого не делай…
А без инструкций, как-то не очень понятно, кого и в чем ограничивать.
Вот сполоты, аграфы и люди.
А кто может сказать, чей путь правильный. Кто идет в нужную сторону, а кто ведет себя в сторону разрушения?
Может быть то, что делают аграфы — правильно. А люди заблуждаются и ведут свое развитие к катастрофе?
А может быть и наоборот.
Но если подумать, то, наверное, должны быть и моральные ограничители. А вот в чем они?
Не давать детям шалить? А что такое шалость?
Технологии, которыми не могут пользоваться дети?
Спички детям не игрушки!
А как же тогда развитие? Может быть, все дело в том, что дети должны сами прийти к новым технологиям, а не красть то, что создали родители?
Наверное, в этом все дело.
Вот нашел Антон челнок. И Хранитель не стал его отбирать.
Спорная, конечно, аналогия, но ведь сам нашел. Никого не просил, ни у кого ничего не клянчил.
Но ведь и аграфы сами нашли технологии Джоре. А теперь ищут технологии Древних. Ведь сами ищут. Никто им не подсказывает.
Другое дело, что Антон никого ни в чем не ущемил. Никого не обидел, когда забирал челнок.
А аграфы со сполотами идут по трупам людей. А ведь люди тоже дети. А получается, что сильные отняли игрушки у слабых.
Зыбко все это. Нет четкой логики.
Ладно, наверное, все-таки стоит пока смотреть за детьми. Себя, конечно, тоже не забывать.
Значит надо идти в детский сад. В воспитатели.
И пусть дети сами играют в своих песочницах.
В общем, детский сад. Штаны на лямках.
Процесс восстановления протекал очень странно.
Сначала вернулась способность ‘видеть’. Использование внутреннего взгляда больше не приводило к накатам боли. Так, оставались какие-то отголоски неприятных ощущений. Но явного выброса в обычное состояние уже не было.
Потом стало возможным использовать простейшие приемы…
А потом пришло ощущение родства со стихией. Антон прямо таки ощущал, что рядом есть просто море энергии, но ‘дотянуться’ до него и использовать, никак не получалось.
И вот, наконец, все вернулось. Почти все. Но появилось и нечто новое.
Запас энергии не вырос. Он остался на прежнем уровне. Но родилось чувство наличия близкого источника энергии. Но вот как обратиться к этому источнику было совершенно непонятно.
И еще. Появилось чувство какой-то сверх чувствительности. К чему оно приведет было неясно, но Антон почему-то был уверен, что это сверх чувствительность имеет отношение к людям.
Но вот людей на базе кроме него и нет. Поэтому проверить это чувство не на ком.
Через две недели пришлось посетить медцентр. То искин отказывался предоставить туда доступ, а то вдруг сам, чуть ли не в приказном порядке погнал в эти помещения.
Правда, ничего необычного там не было. Наверное, все медцентры строились по какому-то стандарту.
Пришлось лечь в медкапсулу и провести там больше шести часов. Сознание не отключилось, но было состояние какого-то безразлично-равнодушного парения.
И вот после этого обследования искин вынес вердикт. И его заключение порадовало. Ну, как порадовало? По словам искусственного интеллекта у молодого псиона началась перестройка организма.
Масса медицинских терминов, которыми сыпал Густав, не сделали его объяснение более понятным. Но из его слов стало ясно, что в ближайшее время больной полностью вернется к своему обычному состоянию. То есть, полностью восстановится. И сможет использовать новые возможности организма. А для этого ему нужна особенная методика, которой Густав… не располагает.
На это хотелось засмеяться и набить такому эскулапу лицо…
Только вот что это даст? Отмутузить голограмму все равно не получиться, а горе-медик может решить, что у больного новый срыв, только теперь психологический, и снова ‘закроет’ больного в стационаре.
А самой смешной была финальная рекомендация. И если бы Антону не пришлось никогда на Земле посещать врачей, то это конечно могло выглядеть как откровение.
Как и все врачи, когда не знают, что делать, Густав рекомендовал… длительный отдых.
И все же надежда на то, что вдруг что-то новое получится, не оставляла Антона. Поэтому, он снова начал свои занятия. Только в это раз Игрок был оставлен в качестве наблюдателя и сторожа.
Но все это напоминало жалкие попытки воззвать к космическому разуму, сидя на песчаном бережку и перебирая мысленно песчинки. Вдруг обратит свое внимание на неразумного разумного?
Попытки раскачать свой резерв ничего значительного не дали. Может быть, резерв и вырос, вот только для этого его надо было сравнить с тем, что был до этого. А как это сделать? Никаких приборов для этого на станции не было. Ну, по крайней мере, тех, которые мог использовать сам псион. А значит, все его попытки были совершенно бесполезны.
Было, правда, ощущение, что накачать энергией камушки-аккумуляторы получается быстрее. Но это ведь только ощущение. А как измерить эту скорость, так и осталось неясным.
Но в итоге стало понятно, что использование таких инструментов имеет очень ограниченные возможности. Они держали энергию только небольшое время, а потом она из них утекала.
Наверное, это было удобно для каких-то специальных целей, когда нужно забрать энергию откуда-то, а потом снова ее вернуть. По крайней мере, для боя (к чему Антон стремился) камни-аккумуляторы не подходят совершенно точно.
Вот и пришло время оправиться в дальний путь.
Из предметов, которые удалось выклянчить у Густава, были:
— 11 комплектов выживания в экстремальных условиях, в виде кейсов со стазис камерой,
— 11 аптечек первой помощи,
— 11 портативных наручных считывателей (больше взять злобный Густав не дал),
— 2 комплекта ручного оружия, в которые входил штурмовой плазмоган (что-то типа плазменной винтовки) и ручной импульсник.
Как бонус ко всему этому, досталась грузовая платформа на антигравах, максимальной грузоподъемностью до 1,5 тонн. Меньше просто не было, а ее размеры были достаточно скромны — два на четыре метра.
Вся информация, которой удалось разжиться, была помещена в хранилище скафа.
Уже оказавшись за территорией базы, Антон понял, что и Густав его развел. Ведь парень обладал способностями псиона и имел возможность телекинезом поднимать значительный груз. Поэтому, он смог бы легко вынести из базы и охранного дроида и много чего другого. Вот ведь инерция мышления. Только то, что можно унести в руках. Вот и затупил.
«Ну и что за кораблик мы имеем? Теперь-то можно рассмотреть его и получше.»
Теперь, когда особенно можно было не спешить, парень осмотрел корабль более подробно.
Стремительных обводов космическое судно, так и звало совершить скоростной перелет. Весь внешний вид этого корабля говорил о его возможности буквально ‘пожирать’ световые годы.
Вот так и на Земле, смотришь на иную машину и понимаешь, что черепаха легко даст ей фору.
А иная машина одним только внешним видом, словно говорит — давай, не трусь, рванем быстрее ветра.
"Скорость". Вот имя, которое должен носить такой кораблик.
Да и содержание кораблика оставило самые приятные ощущения.
Ресурс челнока был практически не ограничен. Достигалось это двумя способами. Во-первых, кораблик использовал те ресурсы, которые мог собрать по пути своего движения. То есть вся та межзвездная пыль и газ утилизировались и шли в дело. Во-вторых, функция саморемонта могла восстанавливать системы практически бесконечно. И все это позволяло не заботиться о пополнении энергии и получении материалов для восстановления. Выглядело это конечно несколько… непривычно. Но ведь и на Земле были проекты, в которых могла использоваться дармовая энергия космического пространства. Взять, к примеру, ту же идею ‘солнечного ветра’.
А совершенство технологий позволило создать устройство, которое могло совершать межзвездные прыжки с невероятной эффективностью.
И эта эффективность перемещения челнока была существенно выше, чем кораблей Содружества, так как использовались более развитые принципы и более совершенная теория гиперперехода. И если для Содружества термин ‘стандартный гиперпереход’ предусматривает расстояние в 10–15 светолет (расстояние между материнской планетой аграфов и ближайшей системой), то для Древних это расстояние было раз в десять больше. По крайней мере, этот челнок мог прыгать на такое расстояние. И время в прыжке, соответственно, было меньше. И выход из гипера не сопровождался вспышкой, а происходил незаметно.
В общем, физика рулит.
Оставалась только одна проблема, которую конструкторы Древних не смогли обойти.
Еда. В смысле запасы пищевых картриджей или натуральные продукты.
На корабле был запас пищевых картриджей, которых могло хватить на полгода странствий. На полгода на одного члена экипажа. Правда, надо было озаботиться запасом воды, которой могло хватить только на месяц. Наверное, этот запас пополнил Густав, когда челнок стоял в пещере. Предусмотрительно, конечно. Но в дальнейшем эту проблему нужно было решать самостоятельно.
И еще одним плюсом технологии Древних отличалось это судно. При загрузке биологических продуктов, минипреобразователь челнока сразу формировал пищевые картриджи. Таким образом, можно было загрузить либо не переработанную биомассу в холодильник (на самом деле стазис камеру) или сразу получить готовые пищевые полуфабрикаты длительного срока хранения.
