Евгений Игоревич Алёхин

Герой «Рутины» вырос на бесплодной земле. Он – тень богов прошлого, депрессивная эманация, блуждающая по развалинам в поисках следов пиршества. Но все пирушки оборачиваются мрачным трансгрессивным опытом, любовные похождения оставляют только пустотные следы брызг семени, а призвание – обращается рутиной. Но в этой книге есть все, кроме уныния: она не провоцирует жалость, а действует направленно, оскорбляет, ранит и тревожит до судорог. «Книги и девок можно брать с собой в постель», – писал...

Проза Евгения Алехина заставляет нас думать о себе в другом свете. Мы все – трудные подростки, щенки из коробки, стоящей у метро… Но мы всегда узнаем друг друга по почерку и интонации. В том числе в пространстве литературы.

Рассказы Алехина тяготеют сложиться в единый текст, как ртутные шары стремятся образовать ядовитую лужу. Иметь на книжной полке собрание его сочинений однажды будет означать обладание хотя бы одной чувственно и точно запротоколированной человеческой жизнью. Ничего общего с Прустом здесь нет, Алехин - полярная, колючая планета. Он патологически не умеет врать. Чувствует, что обязан уметь как писатель, но все время срывается к правде. Это синхронный голос героя и автора, который перестанет...

«Третья штанина» – первая авторская книга Евгения Алехина. Стиль Алехина – на грани провокации и романтики, а герой в равной степени дерзок и наивен. Написанная о сверстниках – рожденных в середине 1980-х, – эта книга своеобразная «библия взросления». Но не тех, кто отучился в заграничных колледжах и ныне является золотым сечением молодой русской элиты. А тех, кто учился в обыкновенных постсоветских школах, рос в спальных районах больших и маленьких городов, для кого 90-е – смутное воспоминание...

Проза Евгения Алехина заставляет нас думать о себе в другом свете. Мы все – трудные подростки, щенки из коробки, стоящей у метро… Но мы всегда узнаем друг друга по почерку и интонации. В том числе в пространстве литературы.

Герой «Рутины» вырос на бесплодной земле. Он – тень богов прошлого, депрессивная эманация, блуждающая по развалинам в поисках следов пиршества. Но все пирушки оборачиваются мрачным трансгрессивным опытом, любовные похождения оставляют только пустотные следы брызг семени, а призвание – обращается рутиной. Но в этой книге есть все, кроме уныния: она не провоцирует жалость, а действует направленно, оскорбляет, ранит и тревожит до судорог. «Книги и девок можно брать с собой в постель», – писал...