13. Все, кто принимается за описание своеобразных особенностей стран, специально занимается астрономией и геометрией для определения формы, величины, расстояний между пунктами, «климатов», тепла и холода и вообще свойств окружающей атмосферы[16]. Действительно, строитель, сооружая здание, или архитектор, планируя город, должен предвидеть все эти условия, и еще больше это нужно человеку, который изучает весь обитаемый мир; ведь это подобает ему больше, чем кому-нибудь другому. В пределах небольших пространств не составляет значительной разницы, расположена ли данная местность севернее или южнее; но если пространство — это целый круг обитаемого мира, то север простирается до самых крайних пределов Скифии или Кельтики, а юг — вплоть до крайних пределов Эфиопии, и это составляет огромную разницу. То же самое остается верным в отношении людей, живущих в Индии или в Иберии; одна из этих стран, как мы знаем, находится на дальнем востоке, другая — на дальнем западе, и они, как нам известно, являются в некотором смысле антиподами друг друга.

14. Все явления подобного рода, потому что они вызваны движением солнца и других светил, а также их стремлением к центру[17], заставляют нас обратить взоры к небу и наблюдать небесные явления в каждом месте, где мы находимся. И в этих явлениях существуют очень большие различия соответственно положению обитаемых мест. Поэтому кто же, собираясь излагать различия между областями, может правильно и подобающим образом трактовать этот предмет, не обращая внимания даже поверхностно на эти явления? Ведь если в труде такого рода (потому что он больше затрагивает государственные вопросы) невозможно соблюсти во всем научную точность, то это естественно следует сделать хотя бы настолько, чтобы человек, занимающийся государственными делами, мог понять ход нашей мысли.

15. Человек, который мысленно уже вознесся так высоко к небесам, не будет воздерживаться от описания земли как целого. Ведь было бы смешно, если кто-нибудь, стремясь точно описать обитаемый мир, решил бы заняться небесными явлениями и использовать их для обучения, однако не обратил бы внимания на землю как целое (часть которого составляет обитаемый мир), ни на ее величину, характер, положение во вселенной, ни даже на то, обитаем ли мир только в одной части, в которой мы живем, или во многих частях и (если это так) сколько таких частей. Как велика необитаемая часть мира, каков ее характер и почему она необитаема? Потому этот особый раздел географии, как кажется, представляет собой соединение метеорологии[18] и геометрии, так как он объединяет земные и небесные явления, как весьма тесно связанные и вовсе не отделенные друг от друга:

Как светлое небо от дола.

(Ил. VIII, 16)

16. Далее, к этому разнообразному знанию прибавим еще собственно историю земли, т. е. историю животных и растений и всего полезного или вредного, что производит земля или море (это определение, как я думаю, сделает более ясным то, что я понимаю под «историей земли»). Действительно, все такие занятия важны как подготовительные к совершенному пониманию; и к этому знанию природы страны и видов животных и растений следует добавить все, что относится к морю. Ведь мы в некотором смысле ведем двойной образ жизни и являемся не более сухопутными, чем морскими существами. Такого рода сведения, всем, кто их получил, приносят великую пользу, это очевидно как из древнего предания, так и на основании доводов разума. Во всяком случае поэты объявляют мудрейшими тех героев, которые посетили много земель и долго странствовали; ведь признаком великой славы у них считается

... многих людей города посетить и обычаи видеть.

(Од. I, 3)

И сам Нестор хвастается тем, что он жил среди лапифов, прибыв к ним по приглашению, как гость:

[бросивши Пилос]
Дальнюю Апии землю: меня они вызвали сами.

(Ил. I, 270).

Менелай хвалится подобным же образом, говоря:

Видел я Кипр, посетил финикиян, достигнув Египта,
К черным проник эфиопам, гостил у сидонян, эрембов,
В Ливии был...

(Од. IV, 83)

при этом он добавляет отличительную особенность страны,

... где рогатыми овцы родятся.
Где ежегодно три раза и козы и овцы кидают.

(Од. IV, 86)

И о египетских Фивах Менелай говорит, что

... земля там богатообильная много
Злаков рождает...

(Од. IV, 229)

и

Град, в котором сто врат, а из оных из каждых по двести
Ратных мужей в колесницах на быстрых конях выезжают.

(Ил. IX, 383)

И без сомнения за многоопытность и сведения Гомер называет Геракла

Свершителем подвигов чудных.

(Од. XXI, 26)

И наши слова, сказанные вначале, подтверждаются древним преданием и доводами разума. Но и другое соображение, мне кажется, особенно важно для настоящего моего вывода, именно, что бо́льшая часть географии служит нуждам государства, ибо арена деятельности государств — земля и море — местообитание человека. Арена мала, если деятельность незначительна, и велика, если она является важной. Наибольшая арена охватывает всю землю (мы называем ее особым именем «обитаемый мир»), и она поэтому должна быть ареной наиболее важной деятельности.

Далее, величайшие властители — это исключительно люди, которые могут господствовать на суше и на море и объединять народы и города под единой властью и единым политическим управлением. Поэтому ясно, что география как целое имеет прямое отношение к деятельности властителей: ведь она размещает на карте материки и моря — и не только моря в пределах всего обитаемого мира, — но также и вне этих пределов. И размещение, которое дает география, имеет значение для людей, заинтересованных в том, чтобы знать, так ли или иначе расположены страны и моря, известны ли они или еще не исследованы. Ведь государи могут лучше управлять каждой отдельной страной, зная, как она велика, как расположена, в чем отличительные особенности ее климата и почвы. Но так как в разных частях мира правят различные государи, осуществляя свою деятельность и распространяя пределы своих держав из различных центров и отправных пунктов, то они, так же как и географы, не могут в одинаковой степени знать все части света. Но у тех и других часто обнаруживается «большее или меньшее» знание. Ведь даже если бы весь обитаемый мир составлял одну державу, то и тогда едва ли можно было бы одинаково хорошо знать все части этой державы или государства. Но и в таком случае это было бы невозможно; ведь области, более близкие к центру, были бы лучше исследованы. И было бы совершенно правильно давать более подробное описание этих областей, чтобы они стали вполне известны; ведь они находятся ближе и по своему положению могут лучше удовлетворять потребностям государства. Поэтому нет ничего удивительного в том, что особый географ нужен индийцам, другой — эфиопам, третий — грекам и римлянам. Например, почему индийскому географу надо прибавлять такие подробности относительно Беотии, какие приводит Гомер:

Рать от племен, обитавших в Гирии, в камнистой Авлиде
Схен населявших и Скол.

(Ил. II, 496)

Для нас же эти подробности важны; но зато столь же подробное описание Индии не должно нас интересовать. Действительно, соображения полезности не побуждают нас к этому: прежде всего польза является истинным мерилом нашего знакомства с вещами такого рода.

17. Польза географии в малозначительных делах очевидна, например в охоте. Охотник будет более удачлив на охоте, зная особенности и величину лесного пространства. Равным образом только тот, кто знаком с местностью, может успешно устроить лагерь, засаду или быть проводником. Польза географии еще более очевидна в великих предприятиях, поскольку и награды за победы, и расплата за поражения, которые являются результатом знания или невежества, еще более велики. Так, Агамемнон со своим флотом, опустошил Мисию, приняв ее за Троянскую область и с позором вернулся назад. Персы и ливийцы, предположив, что проливы не имеют выходов, не только подверглись великой опасности, но даже оставили памятники своего неразумия; ибо персы соорудили могильный холм на Еврипе близ Халкиды в честь Салганея, которого они умертвили якобы за то, что он изменнически провел их флот от Малийского залива к Еврипу; ливийцы[19] же воздвигли памятники в честь Пелора, казненного ими по той же причине. И Греция была покрыта обломками кораблей во время похода Ксеркса. История эолийских и ионийских колоний дает много примеров подобных несчастий. Но были и счастливые случаи, когда удавалось достичь успеха благодаря знакомству с местностью. Например, говорят, Эфиальт, показав персам горную тропинку в Фермопильских теснинах, отдал в руки персам отряд Леонида и провел варваров внутрь Греции южнее Фермопил. Но, оставив в стороне древность, я считаю, что современный поход римлян против парфян[20] является достаточным подтверждением моих слов, как и поход против германцев и кельтов[21], так как в последнем случае варвары вели партизанскую войну, укрываясь в болотах, в непроходимых лесных чащах и пустынях; и они заставляли незнакомых с местностью римлян считать близкое в действительности отдаленным и держали их в неведении относительно дорог, запасов продовольствия и прочего.

18. Итак, бо́льшая часть географии, как мы сказали раньше, имеет отношение к жизни и нуждам правителей; так же и бо́льшая часть этического и политического учений имеет отношение к жизни правителей. Доказательством этого служит тот факт, что мы устанавливаем различие в форме правления держав по их верховной власти: одну верховную власть мы называем монархией, или царством, другую — аристократией и третью — демократией. И мы имеем соответствующее число форм государственного правления, которые называем именами их верховных правителей, поскольку от них государства получили основные особенности своей формы правления. В одной стране законом является царская воля, в другой — воля людей высшего звания, в третьей — воля народа. Закон придает тип и форму государственному устройству, поэтому некоторые определяют «справедливость» как «пользу более сильного»[22]. Итак, если политическая философия по большей части имеет дело с правителями и если география служит на пользу этих правителей, то эта последняя наука имеет, по-видимому, некоторое преимущество по сравнению с политической философией. Это преимущество связано, однако, с практической жизнью.