Марина сама говорила, что мужики думают одним местом, а ближе к старости сваливают свою неспособность на стареющих вместе с ними жен, ищут молоденьких любовниц, чтобы доказать себе, что они еще что-то могут. Вот в эту теорию я охотно верила. Не удивлюсь, если выяснится, что папа тайком от любовницы принимает какие-нибудь таблетки, улучшающие потенцию. Спорт папа давно забросил и не следил за собой, в отличие от мамы. Скорее бы выходные, уеду к ней в деревню на несколько дней.
– Влада, вызови такси. На улице еще и гололед...
– Марин, я пройдусь немного. Такая погода классная, снег идет, на улице, наверное, не холодно, – подходя к двери.
– Я позвоню, – не стала Марина настаивать, но переживала. Никому из нас не хотелось идти домой, но у меня не было выхода, утром на учебу, а от дома до метро пять минут ходьбы.
Выйдя во двор, остановилась и задрала голову к небу. В свете фонарей красиво кружили пушистые снежинки. Поправив воротник, двинулась к воротам.
– Только не пугайся, – улыбнувшись, произнес Руслан.
Он стоял на углу детского дома, удачно выбрал место, его почти нельзя было разглядеть из окон, мешали старые толстоствольные деревья. Растерявшись, я не знала, что сказать.
– Я провожу тебя, – от твердости и уверенности в голосе я опешила. – Не очень хорошая привычка гулять по ночам одной, – губы кривятся в легкой улыбке.
– А если мне нравится гулять одной? – не чувствую от него угрозы, может, мои инстинкты спят, но бежать пока от него не хочется.
– Ты ведь не пробовала гулять со мной, – опять улыбается. – Тебе меня бояться не стоит, Влада, – подходит чуть ближе. – Девочек я не обижаю, – твердым голосом. – Я сам себя уважать перестану, если заставлю тебя бояться, – Руслан подходит очень близко, а я не отступаю, как завороженная, смотрю на него.
Не шарахаюсь, когда он поднимает воротник моего пуховика.
– Там кнопка оторвалась, – произношу пересохшими губами.
– Надень, у тебя горло открыто, – он вытаскивает из кармана шарф и протягивает мне.
– Не надо, – мотая головой, смотрю на распахнутую куртку.
– Меня с детства закаливали, я не болею. Надевай шарф и пойдем, – кивает в сторону запорошенной дорожки.
Идем, молчим. Молчание не давит. Мы не спешим. Я думаю о том, как все это странно. За неделю я почти перестала его бояться. И почему-то поверила, что девочек Арданов не обижает.
– Почему ты избил Геру? – мне нужно это знать, чтобы понимать, как дальше относиться к Руслану.
– Думал, ты никогда не спросишь, – ухмыльнувшись. Наверное, я кажусь ему странной. Нужно было об этом еще в обезьяннике спросить. – Он наркотой торгует, а в наших клубах это запрещено. Помнишь Грача - парень, который был со мной?
– Да, – киваю головой.
– Он нашел в туалете закладку, пробили по камерам, твой сосед все толчки заложил. В прошлом году в клубе от передозировки скончались два молодых парня. Наш дядька строго предупредил – еще один такой случай, и он сам закроет наш бизнес. Каждый барыга знае наши заведения неприкосновенны, но всегда найдется тот, кто плевать хотел на правила, – он рассказывал и смотрел на меня.
Поверила ли я?
Да.
Изменилось ли мое мнение о Руслане?
Я попыталась понять его жестокость, наверное, она была оправданна, раз на кону стояли жизни других людей.
– Есть уроды, которые понимают и уважают лишь силу.
Не могла с ним не согласиться.
– Где учишься?.. – спросил Руслан, меняя тему.
Мы говорили в основном обо мне: учеба, работа, воспитанники и подготовка к Новому году. Общались легко и непринужденно. Я даже не заметила, как мы дошли до моего дома.
– До завтра, – потянулась, чтобы снять шарф, но Руслан меня остановил:
– Оставь себе. Мне будет приятно, если ты будешь его носить.
К чему он это сказал? Сердце сбилось с привычного ритма.
– До завтра, – смутившись, поспешила скрыться в подъезде. Нога поехала по обледеневшей ступеньке.
– Осторожно, ступеньки скользкие, – подхватил меня, прежде чем я упала...
Влада
Приближалась к воротам детского дома, а сердце замирало в волнении. Сейчас я его увижу. Руслан стал моей тайной. Приятной и пробирающей до мурашек тайной. Ничего запретного не происходило, но я была уверена, что Марина не одобрит кандидатуру Арданова, если я признаюсь, что он мне нравится. А он нравился - и с каждым днем все сильнее.
Мое сердце изменило ритм с того самого дня, когда он впервые меня проводил. В тот вечер я чуть не упала на ступеньках. Руслан поймал меня, так крепко прижал к себе, что вздохнуть было трудно. Наши лица застыли в нескольких миллиметрах друг от друга. Глубокий вдох – и наши губы могли встретиться. Со страхом и волнением я ждала, что он меня поцелует, но Руслан отстранился, а я облизала пересохшие губы, стараясь не показывать своего разочарования. Я даже не поняла, почему вообще возникло это желание.
«Разве Руслан мне нравится? Разве так бывает, что тебя тянет к незнакомому парню словно магнитом?» – спрашивала я себя в тот вечер. Сейчас я знала ответ на этот вопрос.
Дорожки расчищены и выметены, снега не было уже два дня, но тетя все равно находила Руслану работу на улице. Сегодня он пилил и рубил старое, поваленное еще осенью дерево. Он был далеко, в одной олимпийке, куртка лежала не пеньке. Я не могла к нему подойти, боялась, что увидит Марина и устроит допрос, потом разнос. Знаю тетю, она не поверит Руслану. По крайней мере сразу.
Замахнувшись топором, он остановился и оглянулся, будто почувствовал мое присутствие. Между нами, метров двадцать, и слышать моих шагов он не мог. Я продолжала медленно идти и смотреть на него, пока здание нас не разделило.
– Привет, – поздоровалась с Мариной, входя в кабинет. Лида сообщила, что тетя одна, поэтому я смело вошла.
– Замерзла? – спросила Марина, взглянув на меня.
– Нет, – мотнула головой, наоборот, мне было жарко, хотя на улице минус восемь.
– Щеки у тебя горят, не заболела? – подозрительно прищурив глаза. – Температуры нет?
– Марин, я с мороза вошла, вот и горят, – как можно непринужденнее улыбаюсь, отворачиваюсь и засовываю шапку в рукав. Шарф сняла еще в вестибюле и спрятала в карман. Марина сразу бы догадалась, что он мужской. И пахнет мужским парфюмом.
– Дома все нормально?
– Как всегда, – веду плечами. Эти дни мое присутствие в доме скрашивали мысли о Руслане. Он каждый вечер меня провожал.
– Наверное, сегодня с тобой поеду домой, – громко вздыхая. – В выходные вместе навестим Аню, – голос тут же потеплел. Марина любила мою маму. Она была еще совсем девчонкой, когда папа женился. Невестка смогла завоевать любовь всей семьи, а с мамой они стали лучшими подружками, и разница в возрасте не была помехой.
Занятие сегодня проходит тяжело. Дети отвлекаются. На стишках, которые так хорошо рассказывали эти дни, запинаются.
– Идите немного поиграйте, а потом продолжим, – отпускаю малышей к игрушкам. Наблюдаю за ними и понимаю: что-то не то. – Лида, что с детьми? – подхожу к нянечке, она сидит в углу на стуле, что-то вырезает.
– Марина не рассказала?
– Нет, – мотнув головой, сажусь напротив, наклоняюсь вперед над детским столиком.
– Сегодня Гудков присылал две семьи детей посмотреть, на усыновление... – зло поджимает губы. – Как им вообще детей доверить можно? Они словно животных выбирали. Предупредили их, чтобы стояли в стороне и к детям не подходили, так полезли ведь. Грубые, вульгарные! Подумаешь, цацками дорогими обвешаны. Дети вначале обрадовались, ты же знаешь, как они ждут мам и пап, а потом за нами стали прятаться. Ну, Марина это долго терпеть не стала, попросила удалиться, а те скандал при детях устроили. Обещали, что она на своем месте не усидит, – покачала головой Лида. – Вот малыши и расстроены.
