Кстати сказать, они и не думали бродить по лесу, чтобы познакомиться с ним поближе, — напротив, со всех ног помчались в деревню, лихорадочно пытаясь определить, кого — или что — повстречали. Добежав наконец до Анхеля, они начали потихоньку успокаиваться и, переведя дух, поняли, кто это был.
— Это первый дух, какого я видел, — сказал один.
— Дух? — спросил Анхель. — А почему ты думаешь, что это был дух?
Как раз в тот момент, желая выяснить, в чем же дело, неспешным шагом к ним приблизились старейшины племени. Повторяя рассказ, ребята снова описали скелетообразное существо, его косматые волосы и как оно мчалось выше по склону. Старейшины выслушали детей и все им разъяснили: возникающие в каньонах тени часто сильно будоражат воображение всякого, кто там оказался, а поэтому неудивительно, что у ребят разгулялась фантазия. Однако никак нельзя допустить, чтобы они напугали малышей этими страшными сказками.
— Сколько у него было ног? — спросили старейшины.
— Две.
— Оно на вас плюнуло?
— Нет.
— Ах вот в чем дело. Это был не дух, — успокоили взрослые. — Это просто был аривара.
Душа умершего! Да, ситуация стала намного яснее. Духами были злые фантомы, которые являлись по ночам, носились по всей округе на четвереньках, убивали овец и плевали людям в лицо. Души умерших, напротив, не причиняли никому никакого вреда и доделывали за собой мелкие неоконченные дела. Даже в смерти тараумара фанатично стремятся оставаться неуловимыми. После смерти их души быстро обшаривают все вокруг, чтобы стереть отпечатки ног или убрать даже один выпавший волос, то есть все, что могло оставить после себя их тело. С этой целью тараумара использовали для стрижки такой оригинальный способ: туго натянув волосы, продетые сквозь разветвление сучьев на дереве, они отпиливали их ножом, после чего тщательно подбирали упавшие пряди. И только после того как душа умершего стирала все следы своего земного существования, она отваживалась на переход в загробную жизнь.
— На все уходит три дня, — напомнили мальчикам старейшины. — У женщин — четыре.
Итак, аривара, естественно, выглядит слегка лохматой из-за всех этих срезанных и пришлепнутых к голове волос; и, конечно же, она носится так быстро, как может, потому что у нее мало времени, чтобы переделать кучу неприятных дел. Подумайте об этом; впечатляет уже сама эта встреча, ведь души тараумара обычно бегают так быстро, что единственное, что можно разглядеть, — это вихрь пыли. Даже после смерти, напомнили старейшины мальчикам, они остаются бегущими.
— Вы живете, потому что ваш отец может загнать оленя. Он живет, потому что его дед сумел убежать от низкорослой боевой лошадки апачей. Вот насколько мы проворны, когда на нас давит наша плотская оболочка. Представьте же себе, как вы будете летать, когда ее сбросите.
Анхель слушал, размышляя о том, стоит ли брать на себя труд указать на другой возможный вариант происшедшего. В Муньерачи он слыл чудаком: наполовину мексиканец, наполовину тараумара, он покидал каньон на некоторое время и ходил в школу в мексиканской деревне. Анхель по-прежнему носил традиционные для тараумара сандалии и ленту для волос, но в отличие от других Анхель облачался в выцветшие рабочие брюки, а не щеголял в набедренной повязке. Он и внутренне изменился; несмотря на то что он все так же поклонялся тараумарским богам, в голову ему приходил вопрос: а не была ли та Дикая Тварь в лесной чаще просто-напросто каким-то чабочи, забредшим из внешнего мира?
Допустим, что так. Но тогда это скорее всего дальше от истины, чем версия о совместном с бродячим духом пользовании тропой. Никто и никогда не проникал так далеко без крайне веских на то причин. А может быть, это беглец, скрывающийся от закона? Мистик, гоняющийся за видениями? Золотоискатель, спятивший от жары?
Анхель пожал плечами. Одинокий чабочи мог оказаться любым из них, но уж никак не первым в своем роде, появившимся на территории тараумара. Это естественно (или же сверхъестественно, коли вам это ближе, понятнее), что таинственные существа появляются там, где исчезают люди. В африканских джунглях. На островах в Тихом океане. На пустынных землях в Гималаях. В любых местах, где пропадают без вести экспедиционные партии, то есть там, где обязательно появляются исчезнувшие виды, каменные идолы Стонхенджа, ускользающие тени йети и древние несдающиеся японские солдаты.
Медные каньоны были ничем не лучше, а в некоторых отношениях даже намного хуже. Сьерра-Мадре составляли среднее звено горной цепи, которая, практически нигде не прерываясь, тянется от Аляски до Патагонии. Любой отчаянный малый, обладающий особой способностью находить дорогу в глуши, мог бы ограбить банк и, быстро убравшись с места преступления, спрятаться в Медных каньонах, стрелой проносясь по пустынным пространствам, где на много километров не встретишь ни единой живой души.
