В это время года больше не нашлось никого, кто захотел бы полюбоваться Волгой. В том числе это место осталось без внимания сотрудников полиции, внимание которых Звягинцев желал привлекать меньше всего. Для них человек с открытой банкой пива подобен красной тряпке для быка.

«Завтра наступит весна и на улице будет Ташкент», — подумал он, после чего прекратил рассматривать реку и отправился в магазин.

Примерно в час дня раздался звонок телефона. Экран мобильника заботливо высветил имя Екатерины.

— Ну, ты где? — требовательным тоном сходу начала она. — Я стою на Комсомольской и жду тебя!

— Уже бегу! — после ответа Звягинцев положил трубку.

После кино и плотного перекуса в Макдональдсе они отправились прямиком к Стасу домой. Он жил на съёмной квартире неподалёку в центре. Ну как квартира… Бывшая гостиница с комнатами по тринадцать квадратных метров, приватизированными в девяностые. Но там имелись душ, холодильник и диван. Что ещё нужно молодому парню? От родителей он съехал сразу после армии и контакты с ним не поддерживал. Всю свою любовь они посвятили его сестре, и поэтому как только он ушёл в армию они про него забыли.

Екатерина была студенткой его техникума и училась на последнем курсе. Восемнадцать лет и неплоха собой, но стерва ещё та. У нее было невинное лицо, но с намёками на беспокойство. Её светлые волосы были длинными и волнистыми. Карие глаза придавали ей неповторимый вид, а мягкая улыбка скрывала её стервозный характер.

У Стаса были железные нервы. На её характер и стервозность ему было плевать с высокой колокольни. В ней его интересовало одно — её податливое, мягкое и приятное тело.

Лёжа в постели, она вкрадчивым тоном спросила:

— Слав, а что ты подаришь мне на восьмое марта?

— То же, что и ты мне, — саркастично усмехнулся он. — Носки и секс аж три раза за ночь!

— Ну, ты и козёл! — гневно возмутилась Екатерина, решительно слезла с кровати и начала одеваться.

— Куда ты собралась? Время только шесть часов вечера. Ещё можно пойти погулять.

Она ему ничего ответила. Дуясь, будто обиженная девочка, которой Дед Мороз на Новый год вместо куклы Барби подарил бумажный кукиш, она молча ушла, напоследок громко хлопнув дверью.

— НУ И ДУРА! — крикнул он в закрытую дверь, после чего схватил из прикроватной тумбочки коробку с золотым кольцом и кинул её со всей силы в дверь.

После того, как немного успокоился, он пробормотал:

— Ну и ладно. Останусь дома и почитаю книгу.

Он включил старый бумбокс — подарок родителей на десятилетие в двухтысячном году. Из дребезжащих колонок донеслись звуки проигрыша группы Наив. Он уткнулся в книжку. Сначала буквы расплывались перед глазами, но вскоре они начали складываться в понятный текст. Он не заметил, как увлёкся повествованием и с головой погрузился в книжную вселенную.

Искупавшись и подкрепившись сосисками, Стас лёг спать. Завтра наступит новый день, а это означало, что ему предстояло идти на смену. После этого начнётся длинная рабочая неделя с воскресенья по воскресенье.

«Хочешь жить — надо работать, — говорил ему дед, — а хочешь жить хорошо и недолго — надо воровать».

Звягинцев долго не мог уснуть. Утренний сон был как будто наяву, и он помнил его до мельчайших подробностей. Страшный хомячок мерещился ему в полумраке комнаты.

Утром Стас как обычно проснулся ровно без десяти шесть. Он с трудом открыл глаза. Опять жутко болела голова, будто похмелье с бабкиной бормотухи и не думало его отпускать.

В зеркале его лицо не радовало: мешки под глазами и заспанный вид с красным отпечатком на правой щеке от складок на наволочке.

Сегодня ночью ему опять снился этот сон. Раз за разом. И каждый раз ему открывались новые подробности. Он проснулся оттого что во сне его клон зашёл в гараж, но вместо гаражных внутренностей внутри оказалась пещера полная скелетов и старший Звягинцев в окружении своих голых копий кидался в скелетов кирпичами. Жуткий оскал с горящими глазницами стойко сформировался перед глазами Стаса.

«Ну и Неведомая Хрень! — подумал он, и ойкнул от приступа боли в голове. — Ладно. Надо идти на смену…»

Он оделся и вышел на улицу. Первое марта его встретило снегопадом.

— Вот она весна… — усмехнулся он своим ироничным мыслям. — Птички поют, солнышко греет… — и пошёл по сугробам в аварийку.

До восьми вечера дежурство проходило совершено спокойно, пока не раздался звонок. Обеспокоенный женский голос на том конце трубки кричал:

— Алло, алло! Аварийная? Слышите меня? ПО-Маги-Те! Заливает! Боже мой! Мой паркет!

— Алло, — кое-как Стас сумел вклиниться в этот поток вопля и причитаний. — Вы адрес назовите. У нас аварийка, а не общество экстрасенсов!

— Бегите быстрей! — с яростным напором продолжала она. — Вода кругом, паркет бухнет, помогите!

— Да адрес скажите, и мы быстрей придём…

— Ленина двадцать девять! Быстрее бегите! — кричала женщина.

— Проспект или улица Ленина? А квартира у вас какая?

— Улица Ленина двадцать девять, квартира девятнадцать. Только молю вас — быстрее, ребятки! Всё, что нажито непосильным трудом, утонет.

— Заявка принята, ожидайте, — сухо завершил беседу Звягинцев и положил трубку.

Благо, Игорь был с ним в слесарке, и не надо было его ждать.

— Игорёчек, пойдём быстрее. Девятнадцатая квартира на последнем этаже. Утопит всех до подвала, а мы будем виноваты.

— Ну да, — нахмурился Игорь. — А как засор канализации, то первый этаж, что все топят первую квартиру. Как что-то оторвётся, так последний этаж топит всех.

Быстро пройдя квартал, они поднялись на пятый этаж сталинки. Не разуваясь, зашли квартиру. Стас обратил внимание на то, что по квартире не плавает мебель и на паркете нет ни капли.

«Паникёрша», — подумал он про себя и прошел на кухню.

В мойку хлестала вода из открытого смесителя.

— Что случилось? Обратился Игорь к хозяйке. — Где потоп?

— Вы что, не видите, что кран не закрывается? Помогите, — жалобно затянула она.

Стас нырнул в туалет к стояку и перекрыл кран холодный воды на квартиру, но шум воды не прекратился.

— Хозяйка, вы в курсе, что вводной кран надо закрывать хотя бы раз в месяц, чтобы он не закис?

— А? Я? — округлила она глаза.

— Да, вы! Игорь, давай, меняй вводной кран и коронки, а я пойду в подвал и перекрою стояк. Замена коронок и крана будут стоить шестьсот рублей, хозяйка.

— Да вы охренели что ли?! — начала она гневно раздувать ноздри. — Да за что такие деньжищи-то?

— Ладно, — спокойно отозвался Звягинцев. — Вводной кран мы меняем бесплатно, и сидите без воды. Пока сходите на рынок за коронками по сто пятьдесят рэ за одну, пока в кассу оплатите замену каждой коронки триста рублей штука… А у вас их две! И во вторник мы придём, поменяем, так уж и быть…

— Ой, — тут же она изобразила саму невинность, будто не она только что гневно возмущалась. — Да ладно вам, ребятки. Что вы так? Давайте менять сейчас. Не смогу я бегать два дня с кассой, коронками, ещё и без воды.

На подходе к подвалу Звягинцев достал огромную связку ключей и подобрал ключ. Подвох этого дома был в том, что подвал очень глубокий — метра четыре вниз — и не имел лестницы. Если бы этот дом был в обслуживании Стаса, то он бы давно сварил лестницу вниз. Но так как это фонд участка номер два, который обслуживают полтора синебола и пенсионер, то им на хрен ничего не надо.