— Господин Лебединский, вам не нравится озорная улыбка пиратского Роджера или лозунги свободного братства? — подшучивал над моряком контрразведчик.
— Чёрный цвет и набор костей, — сдерживая ярость, прошипел сквозь зубы капитан.
— Это хорошо, что к словам не придираетесь, — веселился полковник. — Вам ещё полокеана предстоит идти под новой вывеской анархистов.
— Эдуард Петрович, не томите — поведайте, о чём разузнали, — приструнил весельчака генерал.
— Золотошвейки нанесли на полотнище флага лозунг вольного народа, — выдержав театральную паузу, трижды горизонтально взмахнул ладонью в воздухе контрразведчик и изволил произнести заветные слова: — Свобода, равенство, братство.
— Милейший, а каков фон стяга? — прищурив глаз, уже и сам догадался Беляев.
— Да уж, какое полотно казаки нашли на корабле, на том и вышили словеса, — разведя руками, рассмеялся полковник и разрушил интригу: — Бело–сине–красное.
— Кощунственно, — поджав губы, осудил надругательство над имперским стягом капитан.
— А ведь это не случайно, господа, — покачал головой генерал–майор. — По–моему, батюшка Алексей принял весьма мудрое решение: смешать воедино символы старого и нового мира. Казак всерьёз вознамерился объединить изгоев: монархистов с анархистами.
— Из столь дикой затеи получится страшная химера, — брезгливо скривил рот Лебединский. — Да и зачем Ронину брать старый торговый флаг империи? Малевал бы анархистские каракули сразу уж на боевом стяге.
— Ох, милейший, утомился народ от войны, — устало вздохнул генерал. — Мирная торговля, свобода, равенство, братство — вот постулаты казачьей республики. И новый флаг вполне отражает чаяния обездоленного народа.
— Без боя казакам новую землю в Америке не отбить, — покачал головой прагматичный полковник. — Для воюющего государства боевые символы обязательны.
— Может, Алексей Ронин ещё и герб воинственный придумал? — с прищуром посмотрел на контрразведчика генерал.
— Про герб не знаю, а государственный гимн сегодня прозвучит, — хмыкнув, пообещал Кондрашов.
— Эдуард Петрович, текст вам уже известен? — придвинувшись ближе, шёпотом спросил Беляев.
— Нет. Партитуры будут розданы хору из матросов и военному оркестру только перед самым поднятием нового флага казачьей республики.
— Неужто, у казаков ещё и поэт с композитором появились? — пренебрежительно фыркнул капитан. — Уж поверьте, господа, настоящие моряки подпевать казакам не станут.
— Готов с вами, милейший, поспорить на бутылку шампанского, что батюшка–анархист сумеет договориться с матросами, — рассмеялся над наивностью офицера Беляев.
— Посмотрим, — улыбнувшись, протянул руку для заключения пари Лебединский и, уже после пожатия ладони, объяснил свою уверенность в выигрыше. — Малограмотные матросы не смогут, без разучивания текста, исполнить казачий гимн.
— А вдруг, господин Ронин подсунет морячкам «Боже царя храни»? — рассмеялся абсурдной версии Беляев. — Ведь тогда, Алексей Ильич, и вам придётся подпевать.
— С таким гимном я бы согласился, — обескуражено пожал плечами капитан.
— Ну, если завзятого монархиста уже не коробит трёхцветный колер торгового флага империи с начертанными свободолюбивыми лозунгами анархизма, то и с казачьим гимном как–нибудь уж смиритесь, — усмехнувшись, похлопал морского офицера по плечу пожилой генерал и кивнул в сторону главной сцены: — Что это, господа, мы с вами на галёрке задерживаемся — по чину нам в первом ряду места занимать.
Офицеры спустились на палубу и прошли к орудийным башням на носу корабля.
Там Сын Ведьмы уже вскарабкался на башню броненосца и, как подобает великому вождю пролетариата, начал толкать зажигательную речь в народные массы. Громогласный глас пророка загремел над головами запрудившей палубу, замершей в благоговейном молчании паствы.
— Граждане и гражданки, казаки и солдаты, матросы и офицеры! — широко распростёр руки батюшка Алексей. — Сегодня знаменательное событие: все мы впервые пересекаем экватор. На карте рубеж между полушариями планеты обозначен лишь условной тонкой чертой географической широты, а в действительности на экваторе мир балансирует на грани света. В полдень солнце ещё стоит в зените над самой головой, но с завтрашнего дня светило начнёт скатываться на север. И чем дальше мы будем уходить вглубь чужих неведомых вод, тем круче солнце начнёт клониться к линии северного горизонта.
После откровения мудрого батюшки простой народ принялся озираться и креститься. Образованные офицеры в ответ на озвученную банальную истину лишь пренебрежительно усмехались.
— Привычные для северного народа путеводные созвездия медленно, но неумолимо, скроются за краем небосвода! — воздев ввысь руки, пугая обывателей, вещал самозваный пророк. — Мир перевернётся, зима и лето поменяются местами. Однако не стоит отчаиваться — в ночном небе загорятся новые путеводные звёзды. Солнечный диск будет всё также вставать на востоке и закатываться на западе. Мы изучим звёздное небо, научимся ориентироваться в перевёрнутом мире. Новый Свет станет нашим новым домом. Однако преодолевать трудности и невзгоды лучше всем людским миром. Станем братьями и сёстрами! Объединимся в единый казачий народ!
— В казачий народ! — хором поддержал воззвание вождя простой люд.
Офицеры, переглядываясь, не спешили вплетать голоса в общий гомон энтузиастов.
— С давних времён в морском народе повелось, при переходе впервые через рубеж мироздания, отмечать знаковое событие, — простёр руки поверх голов замершей толпы возвышающийся над наивными ротозеями пастырь. — Иначе Посейдон, бог океана, разгневается на ослушников и покарает за непочтение к морским традициям.
— А как грозного бога умасливать надобно? — высунувшись из–за плеч морячков, нарушил повисшую тишину яркий представитель еврейского народа. Расстаться с малой копеечкой деляга не возражал, но желал бы заранее оговорить сумму пожертвований.
— У каждого всяко разно принято, — развёл руками батюшка Алексей. — Но я предлагаю самую приемлемую традицию: испить чарку забортной воды.
— Дёшево и сердито! — весело хохотнув, дружески хлопнул еврея по плечу сосед–мореход.
— Ну, если так принято, — удовлетворённо пожал плечами вопрошающий еврей, а про себя подумал: «Главное — денежек Посейдону жертвовать не требуется, а задаром можно и солёную водичку испить».
— Однако, товарищи и господа эмигранты, мы с вами не только переходим из северного полушария Земли в южное, — указал распростёртыми руками на стороны света глава экспедиции. — Мы уходим из старого мира в Новый Свет. За нашей спиной — пыльные руины империи. Впереди — берег обетованной земли. Но никто в чужих краях нас не встретит хлебом–солью. Впереди у нас — битва за жизнь. Хлеб нам предстоит добывать своим трудом, и солить его — выжатым из рабочих рубах потом… — после драматической паузы Алексей резко опустил руки. — Старая империя рухнула, разбившись на миллионы осколков, и часть из них рассыпалась далеко за её пределами. Все мы — осколки былой великой империи. По–одиночки мы — пыль. Скреплённые воедино — фундамент новой державы. Мощным монолитом мы выдержим напор любых тягот и невзгод. Отдельные камешки скрепляет прочный цемент. Людей объединяет — великая идея!
