Неожиданно нас подрезает «гелендваген». Из черного внедорожника выскакивают трое мужчин кавказской внешности. В руках пистолеты.
— Убыхи, — в ужасе шепчет Ада.
— Эй, брат, без резких движений! Руки на виду! — гаркает самый широкоплечий горец, целясь из пистолета. — Жизнь оставим. Только машину заберем.
— Пригнись, — шикаю на девушку, и она послушна опускается под руль.
— Поздно, брат! Девушку мы тоже заберем! Красивая! — оскаливается в черную бороду главарь.
— Мне выйти? — коротко спрашиваю.
— Сиди, брат. Опусти окно, чтобы мы тебя осмотрели, потом выйдешь.
Послушно убираю стеклопакет. Безбородый убых подходит, заглядывает в окно, осматривает меня, высовывается и отчитывается перед старшим:
— Чисто, брат. Ни ствола, ни кинжала.
— Выходи, брат, — кивает мне старший, почесывая бороду.
Медленно открываю дверь и делаю шаг к нему. Третий убых с ранней сединой плюет мне под ноги:
— Не мужик! Баба за рулем!
— Оставь, брат, — успокаивает его старший и поворачивается ко мне, тыча стволом в грудь: — Как договаривались, брат. Девушка и машина — наши. Жизнь твоя. Иди, — машет он стволом на пустую дорогу.
— Ага, пойду, — киваю. — Щас я тебе пойду.
Резкий подшаг и удар в глотку. Горец явно маг, плоть крепче, чем у обычного человека, но это его не спасает. Хруст хрящей, треск шейных позвонков. Мертвое тело еще не осело, а я уже выбрасываю две карты в сторону не глядя. Сразу раздаются хлопки взрывов, будто большая птица взмахнула пару раз крылом. Два безголовых тела падают на асфальт.
Блин, целых две «тройки» израсходовал. Это же не обычные картонки. В них заточена душа солдата, поэтому карты — почти что артефакт. Хотя ладно, наубиваю еще. Не карт — солдат.
Решаю обшарить карманы убыхов. Кроме запасных магазинов нахожу корочку с родовым гербом — орел на фоне снежной шапки горы. В будущем обязательно поговорю с главой этого славного рода.
Не забываю и про души. Одну — главаря — направляю на усиление своего Дара, две вкладываю в пистолеты. Теперь пушки стали прочнее и должны выдержать заряженные биокинеткой пули. По сути, это уже слабое артефактное оружие.
Заглядываю в машину. Ада все еще сидит под рулем, вылупив зенки — прямо большеглазый бельчонок.
— Теперь я порулю, — буднично бросаю.
Ада вылезает на пассажирское кресло, я сажусь рядом и выруливаю на дорогу. Нас чуть приподнимает и опускает, когда колеса переваливаются через тела мертвых бандитов.
Начинается серпантин — извилистая дорога на склоне. Но меня не волнуют крутые витки — скорость не сбавляю. Машина четко слушается любое движение руля. А веду я уверенно.
Когда за спиной раздается визгливый вой сирен, Ада в тревоге смотрит на меня.
— Что за дьявольские звуки…ах, полиция, — подсказывает мне память щенка.
— Наверняка, они хотят взять с вас показания об убыхах, господин, — робко вставляет девушка
— Да к черту их. Пристегнись.
И вжимаю педаль газа. Девушка с испугом хватается за поручень над окном. Ее маленькая грудь ходит ходуном. В какой-то миг она не выдерживает и кладет вторую руку мне на плечо. Крепко сжимает.
В азарте я обгоняю фуру и лавирую между машинами, пока сирены не замолкают. Тогда уже перестаю гнать. Но Ада по-прежнему держит меня, через касание ее тонких пальчиков ощущаю быстрое биение ее сердечка. Напугалась бельчонок.
Я не сразу понимаю, что мы уже в городе. Потому что даже в его черте повсюду деревья. Сочи представляет из себя большой зеленый лесопарк, тут и там усеянный усадьбами и жилыми кварталами. Районы разделяют стены сплошного леса.
По памяти довольно быстро нахожу усадьбу Лазаревых, только все равно я далеко не первый гость. За километры раздается гром выстрелов. На подъезде валяются обломки кованых ворот, увитых железной розой. Моржовы уже начали штурм.
За полкилометра от усадьбы съезжаю с дороги на грунтовку справ. Ширма леса прикрывает нас от ненужных глаз.
— Жди здесь, — говорю девушке. Потом задумываюсь — а вообще зачем я ее взял собой? Да незачем, просто за компанию. Мордашка у нее прикольная, приятно смотреть. Да и ниже округлости тоже…хм…радуют взгляд. — А лучше съезди куда-нибудь в город. Развейся, покатайся по побережью и езжай назад в Калач, бензина хватит.
— С вашего позволения я останусь здесь, господин, — серьезно отвечает девица. — А лучше вообще с вами пойду! Я стрелять умею, вот.
— Воу-воу, полегче, малышка, — усмехаюсь. — Вот этого точно не надо. Сиди тогда здесь. Пришлю потом за тобой. Если кто чужой появится, газуй по грунтовке прямо и езжай домой. Поняла приказ?
— Да, господин, — разочарованно кивает миниатюрная воительница.
Покинув машину, бегом добираюсь до стены. Толчок, прыжок, кульбит, и я в поместье. Грохот выстрелов уже затих. Теперь ничто не глушит женские крики и детский плач. Интересно, кто победил.
Укрывшись за фигурным кустиком в форме дракона, оглядываюсь. Ну что сказать? Лазаревых поимели. Причем почти в буквальном смысле
В центре двора стоит на коленях избитый Аркадий. Стоит чуть ли не посреди горы трупов. Над ним возвышается здоровый лысый мужик с моржовыми усами. Пудовые кулаки Моржова окутаны огненными обручами. Позади «моржа» отряд из десяти человек.
Между тем из самой усадьбы еще доносятся редкие выстрелы. В окнах сверкают вспышки перестрелки. Положили пока не всех бойцов Лазаревых.
Моржов пинает Аркадия в живот. Тот с хрипом сгибается пополам, сплевывает кровь.
— Ну твари! За своего племянника я уничтожу весь твой род под корень! Женщин! Детей! Всех!
— Не имеешь…хрр… права, — хрипит согнутый Аркадий. — Совет тебя накажет.
Здоровяк поднимает его на гогот, затем достает из кармана мятый лист.
— Знаешь, что это? Это вызов тебя на дуэль, Аркаш, — трясет он бумажкой. — Я пришел, как полагается, стребовать с тебя поединок за убийство племянника. А вы открыли по мне огонь, напали скопом, и мне пришлось защищаться, — он упирает руки в бока и разряжается утробным смехом. — Защищаться, вырезав вас всех. Хо-хо-хо!
— Неправда…Совет поймет…
— Воскресенский за нас, — хмыкает Моржов. — Он скажет за нас словечко остальным членам. А с твоей стороны уже не будет свидетелей, чтобы возразить. Но мы заболтались. Пора с тобой кончать, Аркаш.
Он весь покрывается пламенем. Огненный столб. Уровень Мастера минимум. Не разобрать, где голова, где руки. Черт, куда стрелять? А ведь надо, а то прибьет старика Лазарева. А у меня с ним свой разговор. Ай, навскидку.
Вскидываю пистолет убыхов и разряжаю три патрона в столб. Тут же пламенная колонна издает бешеный ор, а в меня летит град пуль из стволов отряда. Перекатом ухожу к фигурному кустику сбоку, оттуда — за какую-то служебную пристройку.
— Уводите босса! — орет кто-то из Моржовых. — Он ранен!
Не мертв? Сука! Быстро исправить!
Пробегаю всю пристройку и, выхватив второй пистолет, выскакиваю с другого угла. В обеих руках у меня по стволу. Палю в моржеусого, но гада уже заслонили его гвардейцы. Эта толпа бросается ко мне на пересечение.
Я стреляю в них, они в меня. Но мне-то ничего не стоит уклоняться. Силы и ловкости хватает. А вот троих я уже положил. Кинетическая пуля из моего «артефактного» пистолета разрывает половину тела, настолько она тяжелая.
Есть. Еще одно попадание. Засранцев уже шестеро. Причем вижу я только четверых. Двое куда-то делись. Хотя понятно куда — уводят моржеусового. Драные челядинцы!
Среди этой толпы попадаются и двое магов. Песок и лед. Двумя подряд пируэтами ухожу от тучи ледяных стрел, проскальзываю на коленях под песчаным копьем. Быстро разворачиваюсь, вскинув руку, чуть не спускаю курок, но вовремя останавливаюсь. Гребаные огнестрелы! Ствол уже дымится! Даже насыщение духом несильно помогло! Из какого дерьма их делают⁈
Отбрасываю пушки. Из этих железок стрелять — только себя калечить. Взорвется в руке — прощай пальцы.
Руки долго не пустуют. Мигом хватаю из карманов колоду и раздаю подарки. Две красные «семерки» взрывают головы автоматчикам. Массовка ушла, остались маги. Повеселимся!
Воздух задрожал от рева двигателя и свиста покрышек. Вижу, как в ворота уносится серый внедорожник, выпуская клубы газа. Судьба-шлюха улыбнулась-таки моржеусому. Но ненадолго.
В ярости бегу прямо на магов. Они атакуют, но встречными бросками нивелирую их магические приемы. Песчаные и ледяные копья взрываются, рассыпаясь. Ловлю момент и вскидываю руки. Червовая «дама» вонзается в грудь ледовику — и взрывает его студеное сердце нахрен. А песчанику попадаю в глазницу бубновым королем. Полчерепа взлетает на воздух.
Фух, и всё же эти Подмастерья — слабаки, каких надо поискать. На каком ранге у них формируется доспех? На Мастере что ли? Детский сад.
Я замечаю ошеломленного Аркадия. Он уже чутка отошел от побоев и сейчас находится в полном ауте от произошедшего.
— Миша… — хрипит он разбитым ртом. — Какого демона ты в себя вселил?
— Твоего царя, холоп, — усмехаюсь, подойдя к поверженному главе.
Он смотрит на меня снизу вверх как на живой кошмар. Что ж, самое время. Я бросаю карту. Аркадий с криком одергивает руку от вонзившегося рядом «джокера».
— Если хочешь жить, стрик, принеси мне клятву верности на крови и душе.
Старик в выпученными глазами и отвисшей челюстью не сводит с меня немигающего взора.
— Чего рот раскрыл? — хмыкаю я. — Даю тебе десять секунд на раздумья. Если не ответишь сразу, сверну тебе шею как гусю, время пошло…
Со стороны крыльца раздается бряцание оружия, топот армейских берцев и крики:
— Господин! Мы отбились в доме!
Наружу выбегают подранные и раненые бойцы. Около двадцати гвардейцев. Они застывают, увидев кругом трупы, а также меня, стоящего над их господином. Соображают, враг я или свой. Так-то они знают щенка, но в последние дни он же был в господской немилости.
— Папа! Папа!
Вперед вырывается стройная золотоволосая девушка. Успеваю рассмотреть гибкую фигуру, длинную золотую косу, не отличимую от пшеничных колосьев. Длинными стройными ногами она мигом преодолевает расстояние между нами и кидается обнимать Аркадия, прижав его голову к животу.
