— Пощадите! Ничего мне не надобно! Ошибся я! Горе мне, бестолковому, горе!
— Вот это другой разговор! — обрадовался Ванька. — А то раскомандовался тут! Нашёл себе… гастарбайтеров!
— Не губите! — надрывался Смакла. — Всё отдам!
— Ладно, хватит вопить! — поморщился Стёпка. Голос у перепуганного гоблина был на редкость противный.
— О милости нижайше молю!
— Успокойся, ничего мы тебе… Закрой рот, я сказал!
Смакла замолк.
— Отвечай, несчастный, куда мы попали?
— Из-за тебя, между прочим, — добавил Ванька.
— К-к-нам, о ваши демонические велико… высоча… всемогу… владетельства.
— Куда к вам? Как оно называется?
— З-замок Летописный, о ваши… с-ства.
— А замок где?
— З-з-здеся, — Смакла опять затрясся.
— Мы и сами видим, что здеся! — рассердился Стёпка. — Ты почему такой непонятливый? Где он стоит? В каком месте?
— Н-на горе стоит.
— Щас как дам тебе по шее, — пригрозил Ванька. — Так у меня с этой горы и покатишься кувырком. Гора в каком месте стоит, тебя спрашивают! Только не говори, что здеся!
— В Т-таёжном улусе стоит.
— Это у вас страна так называется?
— Нет, это улус так прозывается.
— А улус где расположен.
— Здеся, — чуть не плача прошептал Смакла.
— У вас все здеся такие тупые или только ты один? — Ванька хлопнул себя по бокам. — Ну, ладно. Какие ещё у вас есть улусы?
— Всякие есть. Северных вурдалаков есть. Тролличьи, Повесье… Упыреллы ещё Большие и Махонькие.
— А гоблины у вас где живут? — поинтересовался Стёпка.
— Всюду живут, — в голосе Смаклы прозвучало что-то вроде гордости за своих сородичей. Вот, мол, какие мы многочисленные!
— Ну да! — обрадовался Стёпка. — Ты ведь тоже гоблин!
Смакла часто закивал:
— Гоблин я, гоблин, ваша правда.
— Не похож ты на гоблина, — уверенно заявил Ванька. — Гоблины, они, знаешь, какие! Ого!
— Я ещё вовсе молодой гоблин. Не убивайте меня, господа демоны! Пощадите мою невинную душу! Отпустите с миром!
— Опять за своё! Не собираемся мы тебя щади… э-э-э, убивать. Что мы, изверги какие! Мы поговорить хотим.
— Эй! — вдруг запоздало удивился Ванька. — А откуда ты наш язык знаешь? Ты же по-русски говоришь!
— Я «поруски» не знаю. Это вы по-нашенскому лопочите.
— Сам ты лопочешь! — оскорбился Ванес. — А мы говорим, понятно тебе! Отвечай, когда тебя спрашивают!
— Да ну, Ванес, это же просто, — пояснил начитанный Стёпка. — Так почти всегда бывает, когда кто-нибудь оказывается в магическом мире. Наверное, авторам просто скучно описывать, как главный герой никого не понимает и долго учит чужой язык. А мы же с тобой, вроде как, в книжный мир попали, в придуманный.
— Повезло нам, выходит, — обрадовался Ванька. — А то пришлось бы ещё здесь иностранный язык изучать. Мне инглиш в школе во как надоел!
— Ду ю спик гоблинш? — тут же скаламбурил Стёпка. Он вдруг вспомнил про книгу, из-за которой всё произошло. — Слушай, Ванька, а куда ты книгу дел? Она же, получается, волшебная.
— Я её там оставил, у тебя дома. От страха выронил, когда ты меня душить начал.
Стёпка подумал и решил, что это хорошо:
— Там она целее будет. Только бы Колька её никому не отдал, пока мы здесь. Интересно будет потом почитать… Смакла, а как ваш язык называется?
Гоблин несколько раз моргнул, потом неуверенно переспросил:
— Ч-чево?
— Язык как называется?
Смакла мучительно задумался, потом высунул свой язык и скосил на него глаза:
— Дак этак и прозывается.
— Как этак?
— Языком прозывается.
— Да не язык, а… Ну, речь у вас какая? Говорите вы здесь по-каковски?
— По-весски говорим. Весская речь у нас. А что?
— Да так, ничего. Страна, выходит, тоже Весская?
— Не-е. Страна не выходит. Великая Весь выходит.
— А-а-а, точно. Великая Весь. Мы же читали… Значит, вы все здесь — весичи?
— Не-е. Весичи, они в Веси живут, а мы здеся, в улусе.
— Но говорите-то по-весски.
— Знамо, по-весски.
— А почему? — Стёпка почувствовал, что у него от этих гоблинских пояснений ум за разум начал постепенно заходить.
— Все говорят, и мы говорим, — Смакла пожал плечами, потом пояснил. — По-гоблински-то мы токмо промеж собой говорим. Здеся нашу речь мало кто разумеет.
— А Серафиан этот твой… Он тоже гоблин?
— Не, — замотал головой Смакла. — Он из таёжных весичей. Не гоблин он, нет. Тайгарь он.
— Ага, — сказал Стёпка. Вот теперь кое-что стало проясняться. Похоже, что обычных людей здесь называют весичами, а таёжных — тайгарями. — Ну и как у вас здесь вообще жизнь? Что происходит? Да ты поднимись с пола-то, хватит кланяться.
Смакла послушно встал, но на мальчишек смотрел по прежнему исподлобья.
— Не знаю, — буркнул он. — Ничего не исходит.
— Ну вы же что-то здесь делаете.
— Знамо, делаем. Живём мы здеся.
— Ежу понятно, что живёте. А ещё?
— А чего вам ещё? Живём, живём, опосля помираем.
— А войны у вас какие-нибудь бушуют? — спросил Ванька, жадно разглядывая людоедский меч, к которому он уже опять подошёл, но потрогать всё ещё не осмеливался. — Ну, битвы там всякие, сражения.
— Хвала предкам, давно не бывало.
— Это хорошо, — сказал Ванька, но в его голосе прозвучало плохо скрытое сожаление. — А то в таких сказках всегда кто-нибудь хороший с кем-нибудь плохим воюет до посинения. А потом только главный герой в живых остаётся. Не хотелось бы мне ни за что ни про что получить по кумполу таким вот мечом. Или стрелу в пузо из той вон дуры, — он показал на арбалет.
Смакла угодливо захихикал:
— Демонам стрелы не страшны. Всякому то ведомо. И мечом их не порубишь, не сковали ещё тово меча.
— Демонам, может, и не страшны, но мы-то ведь не демоны.
Смаклу, однако, трудно было сбить с толку.
— Демоны, — убеждённо сказал он. — Люди этак кричать не умеют.
— Это мы от неожиданности кричали, — пояснил Ванька. Он наконец собрался с духом и потрогал людоедский меч. Меч тихонько закачался на цепи. Его лезвие давно затупилось, кость на рукояти потрескалась и частично осыпалась, но разве это имело значение. Главное, что он был настоящий. Ванька взялся обеими руками за шершавую рукоять и попробовал поднять меч. Ничего у него, конечно, не получилось, не для таких «богатырей» было выковано это внушительное оружие.
Смакла прерывисто вздохнул. Стёпка скосил на него глаза. Гоблин завороженно смотрел на Ванькины руки и словно бы чего-то ждал. Стёпка тоже посмотрел на Ваньку и ему стало ясно, чего ждал Смакла.
Ванька был уже не Ванька, а кто-то совершенно другой. Его лицо пугающе изменилось, сделалось враз чужим и недобрым. Хищным каким-то, кошмарным даже. Губы раздвинулись в жутком оскале, волосы вздыбились, пухлые щёки по-бульдожьи сползли вниз. Ванька медленно повернул голову, и на Стёпку уставились его горящие кровавым огнём, совершенно нечеловеческие глаза.
Стёпка испуганно сглотнул и попятился.
— М-мясца бы мне, — хриплым чужим голосом сказал Ванька. — Человечинки бы, а?
Он потянул на себя меч. Прикованный цепью, меч не поддался. Ванька потянул сильнее. Цепь опасно заскрипела.
— Ванес! — крикнул перепуганный Стёпка. — Отпусти его, слышишь, отпусти!
— М-мясса! Чел-ловечины! — хрипел Ванька, неистово дёргая меч.
Сейчас он его оторвёт и порубит нас на куски, подумал Стёпка. А потом съест.
— Смакла! Сделай что-нибудь!
— Поздно! — загробным голосом сказал Смакла. — Явился новый хозяин меча. Сбылося проклятие…
— До отцепись же ты от меня! — крикнул Ванька своим обычным голосом. — Стёпыч, оторви меня от этого людоеда! Не хочу больше в такое играть!
Стёпка подскочил к нему, схватил за руки и сильно дёрнул. И когда Ванькины ладони оторвались от рукояти меча, мальчишкам показалось, что рядом с ними возникла на краткий миг призрачная скелетообразная фигура гигантских размеров. Возникла и тут же пропала.
— Ф-фу! — выдохнул Ванька, тряся перед собой кистями. — Вот это меч так меч! Даже руки онемели. Что со мной такое было?
— Ты в людоеда превратился, — сказал Стёпка, радуясь, что всё кончилось хорошо. — Хотел нас сожрать. Человечину требовал.
— Это я помню, — сказал Ванька. Он вдруг облизнулся, посмотрел на Стёпку, и в его глазах отчётливо сверкнули кровавые отблески. — Я думал, что это игра такая, — он пихнул Стёпку в плечо и засмеялся. — Вот так попали мы с тобой! Никто не поверит! Давай теперь ты за меч подержишься. Я тоже хочу на людоедское превращение посмотреть. Это совсем не больно!
— Ну уж нет! — отказался Стёпка. — Не хочу в людоеда превращаться! Вдруг потом не расколдуешься!
— Я-то ведь расколдовался, — сказал Ванька, и опять в его глазах промелькнуло что-то неприятно голодное.
Стёпка ещё некоторое время внимательно вглядывался в Ванькино лицо, но ничего пугающего больше не заметил. Ванес опять стал самим собой, только волосы ещё слегка дыбились. Стёпка оглянулся на гоблина:
— Смакла, о каком проклятии ты говорил?
Младший слуга боязливо передёрнул плечами:
— Бают, что однажды возвернётся хозяин меча и будет он в новом обличье.
— Людоед?
Смакла кивнул.
— А где он сейчас?
— Ему срубили голову, а потом на костре спалили и пепел над болотами развеяли. Давно, ещё при князе Крутомире. Только меч и остался.
— Остался он у них, — проворчал Ванька. — Прятать надо такие мечи куда подальше. А то в самом деле людоед вернётся. Что тогда делать будете? Мало ли кто ещё его потрогать захочет. Да и ты тоже хорош! Мог бы и предупредить!
— Да его кто ни попадя трогат, — сказал Смакла. — Он ить не для людей скован. Никому ещё не навредил.
— А мне?
— А вы не люди! Вы демоны!
— Сам ты демон! — огрызнулся Ванька, усаживаясь на краешек стола, чтобы не стоять босиком на холодном полу.
Смакла опасливо отодвинулся от него, пожевал губами и ехидно поинтересовался:
— Кто же вы тады, ежели не демоны?
— Мы? — Ванька посмотрел на гоблина сверху вниз, как старшеклассник смотрит на надоедливого первоклашку. — Мы это… Люди мы, понял.
Смакла опять захихикал:
— Да неужто ж похожи вы на людёв?
— Зато ты очень похож, — съязвил Ванька.
Смакла гордо расправил плечи и выпятил свою не слишком широкую грудь:
— А я оченно похож! Да! Гоблины — это люди! А демоны — это постустороннешние создания, воли собственной не имеющие. Никаковские вы не люди!
— Я устал с тобой спорить, — отмахнулся Ванька. — Ты бы лучше обувь нам какую-нибудь добыл. А то ты своей «хопсой, хопсой» нас без кроссовок оставил.
Не успел он это произнести, как откуда-то сверху, буквально с потолка, к их ногам упали две пары знакомых кроссовок. Ванька со Стёпкой смотрели на них в немом изумлении. Они ещё не успели привыкнуть к тому, что чудеса здесь имеют обыкновение происходить наяву и без предупреждения.
— Вот и мы так же, — пробормотал Стёпка. — С потолка шмякнулись. Ну и дела!
И ещё он подумал, что тот мир, их настоящий и не сказочный мир, совсем рядом, очень близко, чуть ли не за стеной, потому что кроссовки только что были там, стояли себе в прихожей, и вдруг — бац! — и уже здесь. В одно мгновение перенеслись. Значит, и они с Ванькой тоже могут легко и быстро вернуться. Знать бы только, какое заклинание для этого надо произнести.
