— Садитесь, господа! — сказал директор ЦРУ Джон Бейли Джеку Барксу и Норману Хендерсону.
Баркс возглавлял Управление исследований и разработки технических систем Научно–технического директората, а Хендерсон руководил Управлением внешней разведки Разведывательного директората.
— Я очень любопытный человек, — продолжил Бейли, когда его подчиненные заняли места за столом, — и у нашего президента есть такая же слабость. И мне очень прискорбно, что нам с ним приходится изводить себя неведением. И сразу же возникает вопрос: на кой черт нам тратить немалые средства на вас и ваших людей? Есть что сказать?
— Вы имеете в виду Россию, господин директор? — спросил Хендерсон.
— Вы прекрасно знаете, что я имею в виду, Норман! — сердито сказал Бейли. — По вашей милости я уже второй раз за этот месяц попадаю в дурацкое положение! Вам выделяют мало средств? Или ваше Управление нужно укрепить кадрами? Может, укрепление начать со смены руководства?
— Мы работаем, — пожал плечами Хендерсон. — Там все непросто. Я задействовал все связи и результаты непременно будут, но не сегодня и не завтра. Можете меня заменить, если это вам поможет и успокоит президента. На деле это сильно не скажется.
— А вы что скажете, Джек?
— По кабельной продукции я не могу сказать ничего нового, — ответил Баркс. — Ученые в растерянности и не понимают, с чем имеют дело. Видимо, в России на это наткнулись совершенно случайно. И никто не может сказать, где именно совершенно открытие. Остальные изделия, которые выпускает кабельная компания, вызывают удивление, но поддаются анализу и копированию, вот только «Око»… Разборка нескольких образцов почти ничего не дала. Обычная оптика и очень качественная матрица. Как обрабатываются сигналы и каким образом они доставляются в мозг — это по–прежнему секрет. При разборке срабатывает устройство ликвидации, сжигающее микросхему обработки и то, что, по–видимому, было интерфейсом. Можно, конечно, дождаться, пока разрядится внутренний источник питания, но, если судить по тем аккумуляторам, которые производит компания, этого нужно будет ждать лет десять. Мы продолжаем работы, но не рассчитывайте на быстрые результаты.
— А что по коту? Он может иметь ко всему этому какое‑то отношение?
— Я не могу ответить на этот вопрос. До визита в Россию президента Аргентины, все думали, что история с котом не более, чем мистификация. Вот когда президент России показал ей этого монстра в своей резиденции… Она разговаривала с ним через переводчика и была совершенно очарована. При этом присутствовали представители прессы, что подлило масла в огонь. Президент промолчал по поводу происхождения животного, а сам кот обматерил задавшего вопрос журналиста, повернулся и ушел.
— Вам тоже нечего сказать, Норман?
— По мнению аналитиков, российский президент должен быть тесно связан с руководством все той же кабельной компании. В пользу такого предположения свидетельствует слишком большая государственная поддержка. Практически это уже не небольшая фирма, какой она была всего полгода назад, а мощная промышленная группа. На десятках полученных от государства предприятиях идут восстановительные работы, обновляется оборудование и набираются рабочие. В городе Ржеве, где находится один из трех кабельных заводов, развернулось строительство больше полусотни объектов. Судя по всему, строится центр будущей корпорации.
— Ну хорошо, — согласился директор. — Он с ними связан, а кот — это подарок. Остается вопрос: откуда мог взяться разумный кот весом больше ста фунтов? Он ходит на задних лапах, болтает по–русски на самые разные темы и, как сказал президент, умеет читать! А из помещенной в Интернете записи видно, что он прекрасно работает с компьютером! Откуда все это? У президента России есть еще и дикий кабан фунтов шестьсот веса! Можете объяснить, откуда он взялся? Можете не говорить о прирученном поросенке, потому что ему, по мнению специалистов, не меньше пятнадцати лет.
— Не уверен насчет кота, но ответы на большинство ваших вопросов нужно искать в руководстве кабельной компании, — сказал Хендерсон. — Мы пробовали действовать через промышленников, но ничего не получилось. Главное лицо в компании — господин Фадеев — не допускает к своим секретам даже друзей. О его компаньонах ничего толком неизвестно, в средствах он не нуждается, а сам постоянно окружен агентами собственной службы безопасности. Под усиленной охраной и его дочь. Сейчас пытаемся определиться с его окружением, но это нелегко: у Фадеева очень много знакомых. Недавно выяснили, что у него были какие‑то контакты с военными и ФСБ. Работы ведем по многим направлениям. У нас немало людей в Государственной думе, есть они и в правительстве, и в аппарате президента. Я думаю, что удастся найти контакты кое с кем из высокопоставленных офицеров ФСБ. Еще есть мысль натравить на компанию Виктора Вольфензона. Половина добываемой его заводами меди идет на изготовление кабельной продукции. В самое ближайшее время спрос на медь на внутреннем рынке начнет падать, что повлечет снижение цены. Есть и другие недовольные, но у него намного больше возможностей и тесные связи кое с кем из представителей нашего крупного бизнеса. Объясните президенту, что результаты будут, надо только немного подождать.
— Попробую, — сказал директор. — Вы, Норман, не хуже меня понимаете, что дело не в президенте. На него самого давят! Слишком многие обеспокоены успехами России, а тут еще и это. Мы потратили громадные средства, убирая с карты мира Советский Союз, не для того, чтобы его место заняла Россия! Теперь вопрос к вам, Джек. Что это еще за история с массовым излечением? В России об этом писали, а у нас все прошло так же, как с котом. Это не может быть связано со всем остальным?
