Процесс был затеян ради сбора средств для Общества Межзвёздных Коммуникаций. Каков бы ни был вердикт присяжных, никто не будет обязан его исполнять, однако событие несомненно привлекло огромное внимание СМИ, почему, собственно, оппонент Ханны, Пётр Судейко, и согласился в нём участвовать. Он был историком, специалистом по ситуациям первого контакта в земной истории, таких, как прибытие европейцев в Новый Свет; он уже давно считал, что аргументы против METI недостаточно освещаются в СМИ. Эмили внимательно следила, как Судейко поднимается со своего места; именно его вопросы станут настоящим испытанием для программного обеспечения Урсулы.
— Доброе утро, Урсула, — сказал он, глядя грустным взглядом поверх франклиновских очков. Он был лыс; высокий лоб выпирал вперёд, словно у белуги.
Глазные стебельки Урсулы разошлись на максимально возможное расстояние, однако нефритово-зелёные сферы глаз неотрывно смотрели на Судейко. Как и у всех разумных жителей 47 Ursae Majoris, у Урсулы было шесть конечностей — три для передвижения и три для манипуляций — растущих из центральной части туловища. Осиное сужение медного цвета тела обозначало место, где предки Урсулы повернули своё верхнее туловище на девяносто градусов, когда встали на три ноги. Две более толстых и длинных ноги были впереди, и более короткая и тонкая позади них; из-за этого тело было отклонено назад, словно отпрянув в удивлении. Идеально круглая диафрагма рта, которая располагалась в нижней части туловища, лишь усиливала удивлённое выражение.
— Урсула, — продолжил Судейко, — мы, люди, с начала времён ломали голову над многими досаждающими нам вопросами. Возможно, вы сможете нам помочь.
Сегодня Эмили удалось занять место лишь во втором ряду. Она вытянула шею, чтобы лучше видеть монитор.
— Буду счастлива попытаться, — ответила Урсула.
— Спасибо, — сказал Судейко. — Во времена СССР советские сторонники SETI принимали как само собой разумеющееся, что любая развитая цивилизация будет социалистической утопией, управляемой сильной центральной властью. Так ли это в вашем случае?
— Нет. Наше общество управляется посредством плебисцитов.
— Вот как, — сказал Судейко. — И что же, каждый из ваших граждан обладает одним голосом?
— Нет, — ответила Урсула, широко раскрывая все свои клешни в жесте решительного отрицания. — Наша система не настолько ограничена. У каждого из нас, как видите, три руки: две с одной стороны, одна — с другой. Мы можем голосовать каждой рукой, но неодинаково. Внутренняя рука имеет один голос; верхняя внешняя рука — две трети голоса, и внешняя нижняя — одну треть. Каждый гражданин может подать за предложение два голоса, один голос и две трети, один голос с третью, один голос, две трети голоса, одну треть голоса или ноль голосов. Мы можем подавать свои голоса за любые из предложенных вариантов в любых комбинациях, но когда все голоса поданы, больше голосовать нельзя. Поэтому в случае, если вариантов или кандидатов на плебисците четыре или больше, то каждый может поддержать не более трёх из них. Победитель определяется простым суммированием поданных за него голосов, как целых, как и дробных; в случае ничьей побеждает кандидат или вариант, получивший голоса от наибольшего количества голосующих.
Математик в Эмили не смог удержаться от попыток произвести подсчёты, чтобы определить, насколько эффективна такая система. Однако Судейко, похоже, вёл какую-то иную линию.
— И когда встал вопрос о том, отправлять ли ваш Ретикулум на Землю, какие были предложены варианты для голосования?
— Было четыре варианта. «Мы должны разослать Ретикулум во все звёздные системы, которые мы идентифицировали как вероятные носители жизни». «Мы должны наблюдать и слушать каждую звёздную систему, демонстрирующие признаки разумной жизни, и в случае обнаружения попыток установления контакта с нами мы должны послать туда Ретикулум». «Понимая, что процесс займёт длительное время вследствие конечности скорости света, вместо посылки Ретикулума мы должны передать небольшой, но привлекательный пакет данных, рассчитывая наладить постоянную торговлю путём обмена образцами знаний и культуры». И, наконец, «Даже обнаружив, что другая звёздная система населена разумными существами, и даже если эти существа пытаются войти с нами контакт, мы не должны ни инициировать контакт, ни отвечать на попытки контакта с их стороны».
— И каков же был результат голосования?
— Первый вариант, а именно рассылка Ретикулума во все перспективные звёздные системы, был одобрен подавляющим большинством голосов. Фактически, сумма полученных им дробных голосов была больше, чем сумма целых голосов, поданных за остальные три варианта, вместе взятые.
— В самом деле? — сказал Судейко, который наверняка уже это знал, иначе не стал бы задавать подобный вопрос на открытом процессе. Тем не менее, он довольно правдоподобно изобразил удивление степенью единодушия. И, вероятно, будь это настоящий суд, судья возразил бы против того, что Судейко подошёл к загородке присяжных и опёрся на неё, однако с точки зрения телетрансляции это смотрелось неплохо. — И, чтобы окончательно всё прояснить, — сказал он, глядя не на Урсулу, а на мужчин и женщин, выигравших конкурс на право занять места присяжных, — как много ваших соплеменников приняло участие в этом голосовании?
Урсулу явно удивил этот вопрос.
— Что значит «как много»? Все, разумеется.
Когда Урсула сказала, что в голосовании по поводу инициирования контакта принял участие весь её вид, это прозвучало вполне разумно. Однако споры как раз по этому самому вопросу раздирали сообщество SETI уже полтора десятка лет. Один лагерь отстаивал необходимость перехода от пассивного поиска инопланетного разума к активному обмену сообщениями.
Одно из возможных объяснений, говорили они, «зловещего молчания космоса» — того, что мы никак не можем обнаружить сигналы внеземных цивилизаций — состоит в том, что никаких других разумных форм жизни в данный момент не существует. Но возможно, утверждали они, и другое объяснение: что мы не понимаем правил межзвёздного этикета. Возможно, инопланетяне не говорят, пока к ним не обратятся. Они могут знать о нашем существовании благодаря нашим радиопередачам, которые десятилетиями утекают в космос, однако ждут от нас каких-то действий, свидетельствующих о наших добрых намерениях.
