— Конечно, но…
— Спасибо.
Всего одно короткое слово, но зато как оно было сказано! Эта упрямица просто не могла не понять, что ей в который раз намекнули оставить его в покое. Разъяснять, что он заказал доставку крови — ещё до того, как узнал, что его дом занят — никакого желания не было. Грейсон пообещал себе, что по возвращении в Нью-Йорк его управляющий дорого заплатит за свою самовольную предприимчивость.
— Ладно, я быстро.
Он слушал, как потрескивает огонь в камине, позволяя этим мирным звукам убаюкивать его. В голове теснились воспоминания, всё сильнее клонило в сон — пестрая круговерть из лиц, мест, эпох замелькала перед мысленным взором. Он позволил им целиком захватить разум и даже приветствовал боль, увидев лица детей, вспомнив ласковый голос жены.
Затем милые сердцу образы исчезли, уступая место давнему кошмару, который никогда не отпускал его, сколько бы лет ни прошло с тех пор.
От криков родных, многократным эхом прокатившихся по измученному рассудку, Грейсон дернулся, и с адским воплем, вырвавшимся из груди, сбросил сонный морок.
Солнце.
— Да чтоб тебя! — Он соскочил с дивана, пытаясь поскорее покинуть теперь пересекавшую его, широкую полосу солнечного света.
Шторы были широко раздвинуты, словно приветствуя даже слабый свет зимнего солнца, выглянувшего из-за облаков. Гостиная, недавно заполненная тенями, сейчас купалась в убийственных золотистых лучах, уже поджаривших кожу на его руках и лице.
С дымящейся плотью, слезящимися глазами и прерывистым хриплым дыханием, вырывавшимся из легких, Грейсон в один прыжок оказался у самой дальней от окна стены.
Потом ощутил, как во рту удлинились клыки, а в крови забурлил адреналин, окончательно превратив его в опасного хищника. Древние инстинкты неумолимо брали верх, а всё, что ещё оставалось в нём от человека, было безжалостно подавлено. Сейчас он был сверхъестественным существом, стремящимся выжить любой ценой.
— Придурок.
Дневное бодрствование сделало его медлительным и заторможенным. Войдя в дом, первым делом следовало плотно задернуть эти чёртовы занавески. Удостовериться, что находится вне досягаемости от солнечных лучей. Но он об этом даже не подумал. Настолько глубоко погрузившись в прошлое, что напрочь забыл о настоящем.
Он с ненавистью покосился на солнечный свет, свободно льющийся сквозь оконное стекло, и вскрикнул от острой вспышки боли, прошившей его тело и разум. Грудь сдавило так, что в легкие перестал поступать воздух. Поврежденную кожу немилосердно жгло, причиняя жуткие страдания. Грейсон отвернулся от окна, поднял вверх обожженную руку, чтобы защитить глаза от света, и тут заметил Тессу, замершую в дверном проёме.
Будто в замедленной съемке из рук женщины выпала чашка с приготовленным для него кофе. Хрупкая посудина ударилась об пол, коричневые брызги запачкали джинсы. Тесса не отрываясь, смотрела на него широко распахнутыми глазами, приоткрыв в безмолвном крике рот, и Грейсон точно знал, что она видит перед собой.
Чудовище.
(Редактура: Tay)
— O, Боже! — Ахнув, она прижала ладонь ко рту, уставившись на него круглыми от ужаса глазами. — Вы… кто… кто вы такой?
Когда Грейсон, слегка приподняв верхнюю губу, обнажил клыки, его спасительница отшатнулась от него на шаг или два. Пойманный в ловушку у стены, без малейшей возможности сдвинуться с места, словно прикованный цепью, он не отводил взгляда от Тессы, сосредоточившись целиком на ней. Он не мог допустить, чтобы женщина запаниковала.
Она была ему нужна.
С одной стороны, ему было неприятно то, что он видел в её глазах. А вот с другой — он получал удовольствие от того, что его перестали воспринимать как обычного смертного. Но в любом случае, времени на то, чтобы пугать её, не осталось. У него в активе была лишь пара минут до того, как коварное солнце захватит и этот крохотный затенённый кусочек стены.
