Самые эксцентричные представители цифрового мира угадали, что так и случится, но все равно, когда это случилось, был шок. Оказывается, даже оптимистичная, идеалистическая философия может быть реализована. Заложите в программное обеспечение философию счастья, и, очень может быть, она станет реальностью!
Но не все неожиданности были счастливыми.
Ваш покорный слуга, цифровой революционер, до сих пор верит в большинство замечательных идеалов, которые давали нам энергию для работы много лет назад. В центре была вера в природу человека. Мы были убеждены, что, если довериться отдельным людям, в результате получится больше пользы, чем вреда.
То, как с тех пор испортился Интернет, на самом деле неприятно. Главную идею раннего устройства Всемирной паутины заняли другие — о центральной роли воображаемых сущностей и о том, что Интернет как целое оживает и становится сверхчеловеческим созданием.
Схемы, построенные согласно этой новой, извращенной идеологии, отводят людям второстепенную роль. Мода на анонимность положила конец великому достижению 1990-х — открытым возможностям для всех. Шаг назад до некоторой степени добавил сил садистам, но самое ужасное, что он принизил роль обычных людей.
Это отчасти объясняется тем, что добровольческая деятельность оказалась чрезвычайно важной в первой итерации развития Всемирной паутины. Когда бизнес поспешил капитализировать новые возможности, он столкнулся с небольшой проблемой: культурная сторона, содержание Паутины, отлично функционировала без какого-либо бизнес-плана.
Google выдвинул идею связать рекламу и поиск, но данный бизнес был в стороне от того, что на самом деле люди делали в Сети. Это имело косвенные последствия, но непосредственно не повлияло на ход вещей. Первые волны Всемирной паутины на самом деле были очень энергичными, и каждая имела индивидуальность. Люди создавали персональные страницы, и они отличалась друг от друга. Часто они были странными, но у Всемирной паутины присутствовал вкус.
Естественно, предприниматели изобретали продукты, которые пробудили бы спрос (или по крайней мере создали бы гипотетические возможности для рекламы, которая однажды могла бы конкурировать с Google) там, где не было недостатка ни в чем и не существовало неудовлетворенных потребностей, кроме жажды наживы. Google нашел новую постоянную нишу, которая существует в силу природы цифровых технологий. Оказалось, цифровая система сопоставления людей и рекламы очень похожа на MIDI. Вот пример того, как цифровая технология может породить взрывной рост важности «сетевого эффекта». Каждый элемент системы — каждый компьютер, каждый человек, каждый бит — оказывается зависимым от абсолютного соблюдения общего стандарта, общей точки обмена.
В отличие от MIDI секретные стандарты Google спрятаны в его облаках,[4] а не реплицируются в вашем кармане. Каждый, кто хочет разместить рекламу, должен ими пользоваться или оставаться в одиночестве, имея доступ к незначительной субкультуре, так же как цифровые музыканты должны использовать MIDI, чтобы работать вместе в цифровой реальности. В случае с Google монополия непрозрачна и проприетарна. (Иногда зафиксированные цифровые ниши проприетарны, иногда нет. И в том и в другом случае динамика одинакова, хотя коммерческие последствия могут кардинально различаться.)
Может существовать лишь один игрок, занимающий постоянную нишу Google, поэтому большинство возникавших конкурирующих схем не приносило денег. Бегемоты вроде Facebook изменили культуру в коммерческих целях, но на момент написания этой книги — без коммерческого успеха.[5]
