Потом стало легче — и тут она прислала сообщение. Зайдите ко мне в ближайшие день-два, пожалуйста. Ваша Эмилия.
От слова "ваша" застучало в висках. Неправда, и никогда не было правдой… было.
Отложил дела, вышел на вечернюю улицу. Ехать к ней от здания штаба ему бы и в голову не пришло. Прогулялся пару кварталов, поймал такси. Вышел из машины, не доезжая пары кварталов до места. На всякий случай. Ну и… настоятельно требовалось взять себя в руки. Никуда же не годится — так волноваться.
Зачем он ей нужен, когда уже — всё?
…Вильгельм в курсе, — сказала она. Так получилось. И… мы уезжаем, на его родную планету. Как только ему станет немного лучше — а он поправляется медленно, но неуклонно. Самое позднее — через месяц.
Но это только первая новость, — сказала она.
От второй новости у него потемнело в глазах. Натурально. Несмотря на то, что они не настоящие. Когда-то, подростком, он рассуждал о смысле понятия "разумный". Для него это включало, в том числе, просчитанные последствия поступков. Разумен тот, кто знает, к чему может привести… Слова фрау фон Бюлов ясно показали ему, что он все-таки неразумен.
О да, в насильственной стерилизации как мере против бесконтрольного размножения безусловно было рациональное зерно.
Удар по генофонду — как там… бледным расплывшимся шрифтом по серой ломкой бумаге.
Он уже открыл рот — но она подняла руку, тонкие теплые пальцы легли на губы и не дали сказать ни слова.
— Вильгельм в курсе, — повторила она. — И рад.
Он не понял, чему тут можно радоваться.
— У нас нет детей, — пояснила она. — Мы женаты шесть лет, и никак. А теперь, с его здоровьем, может быть, и вовсе… и тут это. Он обрадовался, Пауль. Я думала — он будет оскорблен, возмущен, разгневан… а он обрадовался. Простите меня. Я отнимаю этого ребенка у вас — для Вильгельма. Мне нет прощения, и все-таки я прошу вас…
Он осторожно отвел ее пальцы от губ.
— Что вы, — сказал он. Голос почему-то сел и осип. — Вы не понимаете. Наследственность. Он же…
— Может быть, — сказала она. — А может и не быть. Будем молить богов и надеяться на лучшее.
— Но…
— Никаких но, Пауль. Простите меня… я так виновата перед вами.
Он не считал, что она в чем-то виновата, но полагал, что она поступает неразумно. Посмотрел на нее — и ничего не сказал.
Поклонился и вышел.
…Рабенард знал его настолько хорошо, что заметил необычное.
— Случилось что-то, о чем мне следует знать? — спросил он осторожно.
— Нет, — ответил хозяин. — Вы свободны, я не буду ужинать.
…"Она вышла замуж за солдата и уехала в гарнизон"…
…Письмо пришло в середине февраля, но он был на маневрах и вернулся только в марте. На письменном столе в кабинете ждал конверт. Обыкновенный бумажный конверт, в каких до сих пор временами пересылают корреспонденцию, по старой традиции, несмотря на давно появившиеся более совершенные — и более быстрые — средства связи.