Выронив спичку, обжегшую мне пальцы, я вскочил на ноги и бросился бежать. Мне даже не пришло голову поискать наши револьверы; они могли лежать где-нибудь около трупов.
Плохо сознавая окружающее, натыкаясь на стены, я долго бежал в одном направлении, сам не зная куда. Наконец, почувствовав сильное головокружение, я должен был опуститься на землю. Боль сделалась нестерпимой; струйки крови протекли за воротник и щекотали спину. Прислонившись к стене, я бессознательно глядел в темноту.
Вдруг далеко во мраке мне померещилась огненная точка. Качаясь влево и вправо, она приближалась ко мне. Кто-то с фонарем двигался в мою сторону.
Я неподвижно сидел и ожидал этого приближения; в голове не было никаких мыслей…
Их оказалось несколько человек в длинных белых плащах. Несший фонарь остановился возле меня и сказал что-то на непонятном языке. Двое низко наклонились ко мне.
— Можешь итти? — спросил один из них по-английски.
Я сделал отрицательный жест.
Человек с фонарем опять что-то сказал, и меня положили на плащ, заменивший носилки…
Был ли то бред или действительность, я не знаю до сих пор. Мне представлялось, что меня несут по ярко освещенным коридорам. Какие-то люди теснятся к носилкам. Потом будто кто-то бросился на меня с кулаками, и около меня началась свалка… Помню затем что-то пестрое перед глазами, какие-то ткани, ковры… Как будто женское лицо наклонилось к моему изголовью, и в то же время грубый мужской голос убеждающе говорил недобрые слова… Незнакомый краснобородый человек вплотную придвинулся ко мне и делал надо мной что-то страшное, причиняя невыносимые страдания… Помню потом ощущение чего-то мягкого, успокоительного… Кажется, мелодичный женский голос пел какую-то песню…
Я не уверен, было ли все это…
Окончательно очнулся я в просторной, устланной коврами комнате. При свете висячей лампы было видно развешенное на стенах оружие: щиты, сабли, кинжалы. Окон и дверей не было заметно. Я лежал на большом ворохе мягких душистых трав, покрытых белою простыней. Голова была перевязана, но чувствовал я себя достаточно бодро. Около меня стоял низенький мавританский столик, на нем был кувшин с питьем.
Край одного ковра, оказавшегося дверью, вдруг отодвинулся — и появилась молодая девушка. Она была в плаще из легкой шелковой материи и в мягких туфлях из шкуры леопарда. Из-под увешенного металлическими кругами головного убора на меня смотрели два черных глаза. Смотрели участливо и как будто со страхом. Улыбнувшись, она показала на кувшин:
— Выпейте, вам это будет полезно…
Она сказала по-английски, с приятным гортанным акцентом.
— Скажите мне, где я?
Ответа не последовало. Мне показалось, что ее тонкие брови чуть заметно сдвинулись.
— Как вас зовут? — спросил я, чтобы заставить ее говорить.
— Нефрит[8]).
— Давно я лежу здесь?
— Второй день…
Девушка вдруг указала на дверь и сделала предостерегающее движение.
— Не ходите туда! — прошептала она и вышла.
Я стал обдумывать свое положение: «Я нахожусь, конечно, у тех, кто убил моих спутников. Бедный профессор Шарт! Они принесли меня сюда из галлереи. Но почему эта девушка не захотела мне ответить? Неужели она — сообщница тех убийц? Вряд ли она смотрела бы на меня так участливо… перевязала мне голову. Нет, это перевязал тот человек с красной бородой… Она только стояла рядом… Кто же эти люди, которые напали на нас? Кочующие бедуины? Туареги[9]) пустыни?» — Я стал рассматривать оружие на стенах.
Некоторое время спустя Нефрит принесла мне рису и чашку душистого черного кофе. Все это она молча поставила на столик у моего изголовья.
— Нефрит! — начал я не без колебания. — Я хочу уйти отсюда, я чувствую себя теперь здоровым…
Девушка вздрогнула, на лице ее изобразился ужас.
— Они не сделают этого! — вдруг воскликнула она, протягивая руки. — Они не посмеют этого сделать!.. А если сделают!.. — Она словно оттолкнула кого-то и выбежала из комнаты.
Я вскочил и осторожно подкрался к двери: за ней оказался небольшой проход; вторая дверь вела в полутемную комнату…
На полу сидело несколько полуобнаженных людей негритянского типа. Они тихо беседовали о чем-то; мне показалось, что один держал в руках такой же кожаный шар, какие я видел у профессора Шарта… Я вернулся и лег. Все это было чрезвычайно странно и предвещало мало хорошего. Что собираются делать со мной эти люди? Наверное, что-нибудь ужасное. Это можно было понять из ее слов… Надо бежать отсюда, бежать как можно скорее, пока они не пришли за мной! Но как это сделать?..
Я начал тщательно осматривать стены: везде за коврами был только плотный желтоватый песчаник; никаких отверстий, ничего похожего на окна. В ту дверь? — Но их там слишком много, с этим оружием не справишься с ними… Я испытывал чувство человека, бессильно ожидающего смертного приговора… Ах, если бы вернулась Нефрит, она бы сказала мне всю правду!..
Долго лежал я на постели, уткнув голову в подушку.
Кто-то тихо дотронулся до моего плеча. Это был мужчина, лет сорока, высокий и смуглый, походивший на шейха или на предводителя бедуинов. Он долго пристально смотрел на меня, но под его взглядом я не ощущал страха…
— Скажите мне, где я нахожусь? — решился я задать вопрос.
— Вы… — незнакомец запнулся, — вы находитесь сейчас у нас, в убежище рабов!..
Я не мог подавить возгласа удивления:
— В убежище рабов? Но… ведь мы были в Больших Каменоломнях!
— Да, вы сейчас — во власти рабов Больших Каменоломен. — И, понизив голос, в котором слышалась едва уловимая грусть, он добавил: — Я сейчас все расскажу вам…
Он сел у моих ног и начал говорить тихим голосом на безукоризненном английском языке:
— Я сожалею о смерти ваших товарищей. Мне хорошо известны научные труды профессора Шарта; он близко подошел к пониманию далекого прошлого нашей страны, гораздо ближе, чем другие ученые. Ведь история древнего Египта для них — это история фараонов и их победоносных походов в Нубию или страну Куш. Читали вы Брухша, Лепсиуса, Мариетта? О чем они главным образом пишут? — О сменах династий, о сооружениях храмов, о царских гробницах. Все это понятно, но что сохранилось от жизни самого народа — самого трудолюбивого из всех известных в истории? — Только глиняные черепки да кости, которые находят наши феллахи при рытье оросительных каналов. А этими костями строились пирамиды! И разве только одни пирамиды?..
Помолчав некоторое время, незнакомец продолжал.
— Еще с детства я интересовался историей нашего несчастного народа; я слушал лекции по египтологии во многих городах Европы и подробно ознакомился с коллекциями Лувра и Британского музея… Все это не удовлетворило меня. Вернувшись в Египет, я стал производить самостоятельные исследования, стараясь проникнуть в подлинную жизнь народных масс, стараясь отыскать следы этой жизни. Я не искал их в развалинах Карнака или города Эхнатона, — я начал исследовать Большие Каменоломни. После долгих трудов мне удалось обнаружить один ход; он оказался частью огромного подземного лабиринта…
