Когда она уедет, Саймон снова останется один, а жители Спрингвилла впадут в отчаяние без поддержки Кэботов. Неужели Хантер не понимал, что интересы его семьи, его города должны быть превыше его любви к приключениям.
Он отвел взгляд, словно ему было стыдно за свои слова.
- Остаться было бы не в моем характере.
Марджи этому не поверила. Она знала, что Хантер был не из тех, кто бежит от обязательств. Разве он не отдавал все своей стране?
- Тогда что в твоем характере, Хантер?
— Защищать, — быстро ответил он, затем, поймав ее холодный предостерегающий взгляд, добавил: — И я буду защищать Саймона. Не позволю никому причинить ему боль.
Марджи поняла его намек. Он все еще считал, что она использовала Саймона в своих интересах. Что ей нужны были только его деньги и известное имя. Наверное, ему никогда не понять, что любовь, которую дарил ей Саймон, была для нее дороже миллионов долларов.
Она устала от бесконечных объяснений, от оскорблений, от его недвусмысленных взглядов, от которых ее бросало в жар. Если он настолько слеп, что не видит правду, ей никогда не удастся его убедить, И, поскольку через несколько недель этот фарс закончится, зачем биться головой о стену?
Хантер пристально наблюдал за ней, ожидая, что она снова будет оправдываться, но Марджи на этот раз решила, что лучшая защита — это нападение.
— Ты хочешь защитить Саймона? — произнесла она обманчиво спокойным тоном. — Ты оставил его одного, Хантер. Уехал спасать мир и бросил старика, о котором некому было позаботиться.
Его голубые глаза были такими холодными, что она удивилась, как до сих пор не превратилась в ледышку.
— Разве ты не появилась и быстренько все не уладила?
Ее захлестнула волна гнева. Приблизившись к Хантеру, она ткнула ему в грудь указательным пальцем.
— Я пришла наниматься по объявлению. Я работаю на Саймона, понятно?
Он посмотрел на ее руку, затем схватил ее и отвел в сторону.
— Значит, ты делаешь это ради денег. До сих пор, не так ли?
Выдернув свою руку, Марджи печально покачала головой и отошла назад. Ее гнев внезапно улетучился. Какой был смысл на него злиться?
— Тебе было бы легче, будь это правда, — прошептала она, глядя в эти холодные глаза. — Потому что, если я нахожусь рядом с Саймоном из любви и сострадания, тебе будет тяжелее уезжать, не так ли?
— Ты не знаешь, что несешь, — пробормотал он.
— Знаю. Ты трус, Хантер.
— Прошу прощения?
Она небрежно отмахнулась.
— Не используй со мной этот командный тон. Я тебя не боюсь.
— А, возможно, следовало бы, — предупредил ее он. — Меня никто еще не называл трусом.
— Неужели? А как еще можно назвать человека, который отворачивается от своего единственного родственника только потому, что боится остаться?
На это Хантер ничего не ответил, и когда тишина стала невыносимой, Марджи повернулась и ушла.
Она ни разу не оглянулась, и ей было невдомек, что Хантер смотрел ей вслед до тех пор, пока она не скрылась за дверью дома.
Танцевальный вечер удался на славу.
Неудивительно, подумал Хантер. С таким-то организатором, как его «жена».
Чтобы доставить удовольствие деду, Хантер надел парадную форму белого цвета, и теперь выделялся на фоне остальных мужчин в темных костюмах, будучи и без того в центре всеобщего внимания.
Прислонившись плечом к задней стене церковного зала, он, наблюдая за толпой гостей, жалел, что не может стать невидимкой.
Помимо бального зала во дворце Кэботов это было единственное помещение в Спрингвилле, которое могло вместить в себя столько народа. У него возникло такое ощущение, что здесь собрался весь город.
Вдоль одной из стен тянулась длинная буфетная стойка, по всему залу были расставлены дюжины маленьких круглых столиков. Поставщиком провизии был местный ресторан, и воздух был наполнен восхитительными ароматами мексиканской кухни. Под потолком висели гирлянды из разноцветных воздушных шаров и атласных лент, углы буфетной стойки украшали цветы Келвина.
Из чьей-то стереосистемы доносилась грохочущая музыка, под которую танцевали несколько пар. Большинство гостей ходили туда-сюда по залу и болтали друг с другом, словно не виделись целую вечность.
И среди всего этого великолепия была его «жена». Его взгляд задержался на рыжеволосой чертовке, из-за которой его отпуск превратился в сплошные мучения. После их разговора в саду он постоянно думал о том, что ему сказала Марджи, и это его раздражало.
Он не хотел чувствовать себя виноватым. Не хотел, чтобы она смотрела на него с разочарованием, как будто он сделал ей что-то плохое. Не хотел вспоминать ее слова и слышать в них правду.
Он не трус. Он никогда не уклонялся от ответственности. Напротив, всегда добровольно брал ее на себя. Ему всегда хотелось жить особенной жизнью, делать что-нибудь важное. Он делал, и будь он проклят, если станет за это извиняться.
Резко выпрямившись, он почувствовал боль в боку, и внутренний голос нашептал ему: «Тебе еще недостаточно приключений? Разве ты сам уже не думал, что, возможно, пора вернуться домой?»
Он бросил сердитый взгляд на женщину, которая заставила его о многом задуматься, многое вспомнить. Хантер пытался отмахнуться от нее и ее убеждений, но это оказалось сложнее, чем он ожидал.
— Тебе следовало бы потанцевать со своей женой, — послышался низкий голос поблизости.
Посмотрев налево, Хантер улыбнулся.
— Кейн Хакетт. — Обменявшись рукопожатиями со своим старым другом, он сказал: — Я не танцую. Тебе следовало бы это знать.
Улыбнувшись, Кейн устремил взгляд в противоположный конец зала, где Марджи с кем-то разговаривала.
— Женатому мужчине приходится делать многое из того, чего он не делал раньше. Кстати, как тебе блондиночка, болтающая с твоей Марджи?
Хантер не обратил внимания на вторую женщину. Разве было возможно увидеть что-то, кроме роскошных форм Марджи, обтянутых черным платьем без бретелек? Нехотя переведя взгляд на блондинку, он ответил:
— Хорошенькая.
— Более чем, — поправил его Кейн, отпив глоток из бутылки, которую держал в руке. — Это моя жена Донна.
Потрясенный, Хантер уставился на своего друга, который стал морским пехотинцем в тот же год, когда сам он поступил на службу в спецназ ВМС.
— Ты? Женился?
Такое вряд ли было возможно. Хантер и Кейн вместе с детства мечтали о путешествиях и приключениях, о суровых испытаниях и героических подвигах. И вот теперь Кейн женат...
— Почему ты так удивился? — рассмеялся его друг. — Сам, значит, женился, а мне что, нельзя?
— Да, но... — Брак Хантера был ненастоящим. — И ты живешь здесь, в городе? Саймон ничего не говорил.
Кейн пожал плечами.
— Наверное, ждал, когда мы вот так наткнемся друг на друга. Да, я живу в Спрингвилле. Я теперь шериф.
Хантер рассмеялся.
— Обалдеть! Ты шериф? После всего, что мы с тобой здесь вытворяли в юности, эти люди избрали тебя?
Кейн улыбнулся во весь рот.
— Думаю, они поняли, что плохих парней может ловить только плохой парень.
Кивнув, Хантер посмотрел на жену, и в этот момент классический рок-н-ролл сменился медленной джазовой композицией.
— Как давно ты вернулся?
— Полтора года назад. Во время своего последнего отпуска я познакомился с Донной и потерял голову, Хант. — Он улыбнулся и покачал головой, как будто все еще не мог поверить своему счастью. — Никогда не знаешь, когда это случится, но я рад, что случилось. — Немного помедлив, он кивнул. — Поэтому, когда истек срок моего контракта, я вернулся домой, стал шерифом и женился на Донне.
— Значит, больше никаких приключений? — Хантер взял у друга бутылку пива и сделал глоток.
— Шутишь? — рассмеялся Кейн. — Каждый день с Донной приключение. Это лучшее, что когда-либо со мной происходило. Впрочем, зачем я тебе все это говорю, — Кейн взял назад свою бутылку, — ты и сам все прекрасно знаешь.
— Да. — Хантер посмотрел на Марджи, которая с улыбкой слушала подошедшую к ней пожилую женщину.
На мгновение он подумал, что было бы, если бы он был женат по-настоящему. Если бы так же был уверен, что Марджи принадлежит ему, как Кейн уверен в Донне? Перестал бы он в один прекрасный день ненавидеть этот город и женщину, поймавшую его в ловушку.
Нахмурившись, Хантер спросил себя, не было ли в словах Марджи доли правды. Возможно, он действительно бежал от ответственности, заменял одну на другую.
— Ладно, дружище, рад был тебя повидать, - сказал Кейн. — Загляни на неделе ко мне в участок, поболтаем. Пойду потанцую со своей женой.
— Давай, — кивнул Хантер, хотя едва слышал, что сказал его друг. Он был слишком занят, наблюдая за тем, как люди один за другим подходят к Марджи, разговаривают с ней, смеются, обнимают ее. Эта женщина притягивала к себе как магнит. Было это мастерство мошенницы, подумал он, или природная доброта, к которой так тянулись люди?
— Знаешь, — сказал Кейн, хлопнув его по плечу, — мне вообще не следовало с тобой разговаривать, учитывая обстоятельства.
— Почему?
— Потому что с тех пор, как твоя Марджи рассказала Донне и остальным женщинам о вашем медовом месяце на Бали... — Брови Кейна поднялись, он насмешливо фыркнул. — Скажем, эти истории заставили остальных мужей в городе чувствовать себя вторым сортом по сравнению с тобой.
Бали? Значит, Марджи сочинила истории о том, как они наслаждались жизнью на тропическом курорте? Несомненно, она представила его в романтическом свете. При мысли о пикантных подробностях этих историй он улыбнулся.
— Что я могу тебе сказать, Кейн? — ответил он. - Я всегда был парень не промах.
— Это точно, Хант. - Кейн снова похлопал его по плечу. - Знаешь, тебя здесь очень не хватало. Я рад, что ты вернулся, дружище.
— Я тоже рад, — машинально ответил он и неожиданно понял, что впервые не лгал, когда произносил эти слова.
Марджи почти физически ощутила на себе взгляд Хантера. Злился ли он на нее до сих пор за то, что она наговорила ему вчера? Не то чтоб он этого не заслужил, сказала она себе, расставляя вместе с Дженной Картер подносы с десертом. Она вспомнила, какое у него было выражение лица, когда она назвала его трусом.
