— Нет.
— Неужели вам совсем не хочется общения? Вы что, проводите все время вот так, в глубоком космосе, в полном одиночестве?
— Ну, я не все время один. Я женился, когда мне было шестнадцать. — Видя, что девушка смотрит на него с видимым удивлением, он пояснил: — У нас в дальних колониях принято рано заключать браки.
— А-а, — протянула девушка. — И что, у вас хорошая жена?
— Лучше не бывает. Знающая, умная, несгибаемая, словно ванадиевая сталь. Как раз такая, какую хочется иметь рядом с собой, когда выходишь в поиск.
— Вы занимались разведкой месторождений?
— Конечно. Мы ведь, знаете ли, не всегда промышляли пиратством.
Немного помолчав, Мэй спросила:
— И где она сейчас? Ждет вас дома, на Антеросе?
— Она умерла.
Девушка подождала, не скажет ли он что-нибудь еще, и когда продолжения не последовало, спросила:
— И это все? Умерла, и больше ничего?
— Разумеется, есть еще много чего. Просто я не собираюсь с вами этим делиться. — Доминго помолчал и потом добавил: — Если бы я начал сейчас рассказывать о ней, то боюсь, не смог бы остановиться и говорил бы целую неделю, а может, и две. Вот если бы у нас имелась пара литров хорошего дистиллята, и если бы мы не были врагами, и если бы мы не летели на космическом корабле, и если бы от меня не зависели люди, и если бы мне не предстояло доставить угнанный груз в нужное место в нужное время — тогда, может быть, вам и удалось бы уговорить меня поведать об этом. А раз это не так, значит, и рассказа не будет. И в любом случае, это не ваше дело.
— А-а, — только и сказала она. — Ну ладно.
Когда до Земли оставался один день, Доминго решил, что настало время выйти наружу и осмотреть груз. Он надел скафандр, и девушке тоже приказал одеться — отчасти потому, что она знала корабль и могла сэкономить ему время, а частью потому, что опасался оставить ее одну в кабине.
Груз, по сути, представлял собой огромный мешок с водой; мягкая оболочка выпирала в ячейках между стропами, так что все вместе напоминало воздушный шар, обтянутый сетью. Доминго облетел вокруг, удостоверяясь, что обвязка нигде не повреждена, проверил внутреннее давление, посмотрел, все ли мониторы температуры и давления установлены как следует. При обычных для венерианской траектории температурах вода оставалась жидкой, но отражающее термальное покрытие не давало ей нагреваться слишком сильно и создавать опасное давление.
Главной целью осмотра были высокопрочные тросы, с помощью которых закреплялся мешок. В условиях невесомости нагрузки на них не было, однако когда груз будет захвачен орбитальным хлыстом, тросы подвергнутся внезапному напряжению. Доминго хотел удостовериться, что груз не оторвет.
— Я их уже проверяла, — послышался по внутреннему переговорному устройству голос Мэй, парившей в своем небесно-голубом скафандре метрах в пяти от него. Доминго велел ей держаться подальше от груза, но оставаться на виду; кроме того, он перестроил передатчик ее скафандра так, чтобы тот работал только на малой мощности — хватает, чтобы переговариваться с ним, но недостаточно, чтобы передать сигнал бедствия.
— Очень хорошо. Но я все же проверю их еще раз, если вы не возражаете. — Несколько мгновений он совершал облет в молчании, а затем прибавил мимоходом, словно рассуждая сам с собой: — Я однажды видел, как такой же вот контейнер стоимостью в семьдесят миллионов разорвало, и вся вода улетела в пустоту — только из-за того, что добывающая компания, транспортировавшая груз, слишком спешила и пренебрегла проверкой тросов перед тем, как начать ускорение.
Это было до того, как Антерос взбунтовался, когда они еще работали по контракту, пытаясь наскрести себе крохи на пропитание в дальних закоулках небосвода. Вырвавшийся фонтан бил в черноту космоса струей сверкающих снежинок; вода испарялась и замерзала одновременно. Корабль, на котором летел Доминго, со стороны груза покрыла снежная корка толщиной в несколько метров. Там, куда падала тень, снег держался почти неделю, пока наконец понемногу не испарился. Хотя человеческих жертв не было, для добывающей компании это происшествие оказалось катастрофой — она слишком глубоко увязла в долгах. Это была еще одна неудача в долгой, неспешной цепи событий, поставивших колонию Антероса на грань банкротства.
Закончив осмотр тросов, фиксирующих груз — никаких видимых повреждений, как и сказала Мэй, — Доминго переместился туда, где приклеил к стропе свою капсулу. Он провел визуальное обследование (все было в порядке), после чего занялся удаленной загрузкой системы. Получив подтверждение, что все работает исправно, он отклеил капсулу и провел ее вдоль груза к люку жилого модуля.
— Так значит, вы проделали весь свой путь вот на этом? — донесся до него голос Мэй. — Я бы сказала, что она довольно маленькая.
— Мне хватает, — сказал он.
— И сколько же времени вы провели внутри?
— Прошу меня простить, это профессиональная тайна.
— Думаю, по крайней мере пару недель, не меньше, — заметила она. — Должен же был какой-нибудь корабль забросить вас на нашу орбиту, а если бы что-либо подобное оказалось поблизости, я бы обязательно заметила.
— Вы вольны делать любые предположения, — отозвался Доминго.
Когда они вернулись на корабль, их ожидало сообщение.
— Грузовой с Венеры, это межпланетный контроль, пожалуйста выйдите на связь. У нас нештатная ситуация. Грузовой с Венеры, выйдите на связь!
Все чувства Бонавентуры переключились в режим полной боевой готовности. Он и действительно немного отклонился от ожидаемой траектории, однако отклонение было тщательно вычислено с расчетом на то, что корабль не уйдет от номинального курса настолько, чтобы вызвать запрос службы управления движением. Он взглянул на Мэй. Девушка выглядела не менее удивленной — она поглядела на него и слегка покачала головой. Доминго пожал плечами и послал ответ:
