— Я — лорд Йелдгрейв, и наша встреча — это большая честь для меня, мистер Гудини, — с улыбкой поклонился мужчина. Очевидно, он слышал замечание Гудини по поводу своего имени. — Я в течение многих лет следил за вашей работой и поэтому осведомлен о проявившемся у вас недавно… таланте духовных дел разоблачителя. Для меня будет неописуемым удовольствием стать тем единственным огнем, что осветит ваш путь.

Гудини выдернул свою руку и поспешил к камину, чтобы ненароком не ударить Йелдгрейва. Пылающая в нем злость с лихвой могла возместить недостаток тепла от едва тлеющего очага.

— Каким образом? Ограбив еще несколько могил?

Едва заметный румянец расцвел на запавших щеках Йелдгрейва.

— Я никогда не грабил могил, Гудини. Когда я общался с вашей матерью, она передала мне этот платок, а также прошептала те слова…

— МОШЕННИК!

Гудини не помнил, как дернулся от камина или как ударил самозванца, но секунду спустя он стоял, расставив ноги и сжав кулаки, и смотрел вниз на улыбающееся лицо Йелдгрейва. Из-за небольшой бескровной ранки в левом углу его и без того широкий рот казался еще шире.

— Гарри! Что вы наделали! — Бормоча извинения, сэр Артур помог Йелдгрейву подняться на ноги. Он заметил, что все еще держит в руке бокал из-под хереса, и предложил медиуму что-нибудь покрепче.

— Спасибо, не нужно, сэр Артур. Я не общаюсь с духами из бутылок. — С вежливым кивком Йелдгрейв отмахнулся от попыток его утешить и повернулся к Гудини. — Я недооценил вас, Гудини, но будьте уверены, что второй раз я своей ошибки не повторю.

От желания снова ударить его у Гудини тряслись руки.

— Вы не получите такой возможности. Я видел достаточно, чтобы понять, что вы собой представляете.

— Нет, — усмехнулся медиум, — я так не думаю.

— О, я думаю…

— Хватит! — Ножка бокала треснула в руке сэра Артура. Он шагнул к спорящим. — Этот человек — мой гость, и вы должны обращаться к нему с приличествующим уважением или…

— Тихо.

Единственное слово было произнесено мягким тоном, но сэр Артур отпрянул, будто его ударили.

— Я умею постоять за себя, — сказал Йелдгрейв, но обращался он к Гудини, а не к хозяину. — Как я уже говорил, я наблюдал за вашей карьерой со скукой несколько меньшей, чем я обычно испытываю при взгляде на… население мира в целом. Вы превосходный артист, Гудини, но вы позволили этому единственному таланту разрастись в заносчивость и самонадеянность. А сейчас вы еще и натянули на себя мантию защитника людей от, как вы выразились, их собственной «наивной доверчивости»? Как правило, меня не беспокоят подобные пустяки — или люди, — но я решил поселиться в этом городе надолго… и даже мельчайшая заноза со временем начинает приносить немалое раздражение.

Йелдгрейв подался вперед настолько, что Гудини мог разглядеть в угольно-черных глазах свое отражение.

— И вы, кудесник, вполне можете стать такой занозой. — Медиум шагнул назад и грациозно направился к камину. — Поэтому я считаю своим долгом убедить вас не только в общении между живыми и мертвыми, но и в немалых талантах в этом отношении, коими я обладаю. И я не сомневаюсь, что, увидев их воочию, вы станете моим самым верным поклонником.

Гудини попытался заговорить, но у него внезапно перехватило горло. Он мог издавать только слабые звуки отвращения.

— Представьте себе, Гудини, после того как вы издадите очередной памфлет, где опишете все чудеса, которые я, и никто иной, сумел вам показать, ваша статья станет моим пригласительным билетом во все салоны, гостиные и закрытые клубы Нью-Йорка. Вы хотите что-то сказать?

Йелдгрейв улыбнулся, неторопливо моргнул своими пустыми черными глазами, и Гудини наконец-то смог с задыхающимся всхлипом втянуть воздух.

— Так докажите это! Сейчас же!

Йелдгрейв засмеялся, хлопая от восторга в ладоши; сэр Артур, моргая, будто только что проснулся от глубокого сна, прочистил горло.

— Нет, Гарри. Не сейчас… и не здесь.

Гудини с усмешкой кивнул:

— Ну конечно. Как необдуманно с моей стороны! Без сомнения, у вас еще не было возможности подготовить ваши иллюзии.

На щеках сэра Артура проступил румянец, но Йелдгрейв только рассмеялся:

— Никаких иллюзий, Гудини, никаких фокусов.

Они скорее по вашей части, а не по моей.

— Тогда почему бы вам не начать убеждать меня прямо сейчас?

— Потому что, — отозвался англичанин, переводя взгляд с Гудини на медиума и обратно, — ваше мнение не изменится, вы будете считать, что я подготовил этот вечер в качестве возмездия за ваши нападки на Маржери. Нет, Гарри, мы с лордом Иелдгрейвом хотим, чтобы у вас не осталось ни малейшего сомнения, вот почему мы желали бы провести сеанс у вас дома. В назначенные вами день и время.