В свое время фотографии Кадзуо Таока не сходили со страниц журналов, японских и иностранных, о нем сняли фильм, у него были друзья депутаты парламента, по случаю свадьбы его сына прислал поздравления один из бывших премьер-министров. Тадаки вступил в «Ямагути-гуми» молодым человеком. И этот старик был его оябун — старший в их банде. Тадаки сильно провинился, не выполнил задание и по законам якудза должен был отрезать себе мизинец. Тогда старик пожалел его…
Со временем хозяин бара, оказавшийся достаточно ловким, ушел из «Ямагути-гуми» и завел самостоятельное дело. Как ни старался он держаться подальше от сферы деятельности «Ямагути-гуми», чтобы не вызвать ее гнева, самое страшное, что виделось ему в кошмарном сне, случилось: люди Таока сочли, что он им мешает. Это смерть. Прощения в таких случаях не бывает.
— Теперь, надеюсь, ты понял, — продолжал старик, унаследовавший после смерти Таока значительную долю его власти и доходов, — что смерть — всего лишь отдых перед новым рождением. Но перед тем как ты отправишься на отдых, поведай-ка нам, где ты хранишь деньги, вырученные от продажи грузов, которые ты получал от таксиста.
Старик поднял правую руку.
Один из подручных включил стоявший на низком столике магнитофон, другой вытащил кляп, и хозяин бара услышал запись своей беседы с Морита в ресторане. Значит, все его шаги были под контролем «Ямагути-гуми».
Легкое движение пальцев, и магнитофон остановлен.
— Говори, — повторил старик.
Хозяин бара рассказал все. Потом ему дали проглотить таблетку. Бесцветную и безвкусную.
Его тело было обнаружено в увеселительном районе Синдзюку, в одном из так называемых «лав-отелей», где постояльцам не обязательно регистрироваться.
Прибывший с полицией врач констатировал смерть от сердечной недостаточности. Излишний вес покойного, почтенный возраст… Словом, полиции здесь нечего делать.
…Имаи не мог уснуть. В маленькой комнатке было душно, верно, собиралась гроза. Кровать слишком узкая, подушка чересчур жесткая — чем они ее набивают?
Ему пришлось заночевать прямо в деревне, где находилось полицейское отделение.
Утром ему позвонил из Токио Тэру Тацуока, его старший брат, и пригласил на день рождения. Имаи обрадовался звонку. Из всей семьи старший брат был самым близким ему человеком. Но прежде чем улететь в Токио, надо как-то разделаться с этой нелепой историей на дороге. Теперь Имаи, уставший от возни, уже почти не сомневался, что произошел несчастный случай. А погибший был человеком одиноким, раз никто — ведь его фотографию напечатала газета — не опознал несчастного. Имаи не пугали трудности расследования. Но здесь не было стимула для работы. Все, что он мог выяснить, — личность погибшего. В лучшем случае — не был ли он шизофреником.
Он отправился опять в надоевшую ему деревню, чтобы с самого утра завершить все формальности и со спокойной душой ехать на день рождения старшего брата. Для ночлега начальник отделения предложил на выбор диван в своем кабинете или комнатку в пустующем домике на краю деревни.
Убогая обстановка домика подействовала на него угнетающе. Как хорошо, что завтра он, наконец, полетит в Токио, к Тацуока, который хоть и не женат, но живет в образцово ухоженной, со вкусом обставленной квартире. К тому же достаточно большой по токийским масштабам: ведь там две комнаты предел мечтаний для средней семьи.
Часа в три ночи он стал засыпать. Сквозь дрему до него донеслось неясное металлическое позвякивание. Имаи досадливо повел головой, перевернулся на другой бок. Вставать никак не хотелось. Он нехотя разлепил глаза.
Дверь в его комнату приотворилась, появилась длинная рука, которая потянулась к его пиджаку. Раздеваясь, он повесил пиджак на единственный стул у двери.
В этой картине было что-то невероятное. Длинная, кажущаяся очень белой в темноте рука скользнула во внутренний карман. Тогда Имаи вскочил. Рука замерла. Инспектор бросился к двери. Рука исчезла, как будто ее и не было. Он распахнул дверь — пусто. Ничего не понимая, Имаи инстинктивно оглянулся. В окне…
То, что Имаи увидел в окне, заставило его ухватиться за дверной косяк. К стеклу приникло не лицо, а какая-то маска: всклокоченные волосы, огромный выдающийся подбородок, выпуклые надбровные дуги, раскрытый в гримасе рот.
Лицо за окном исчезло. Имаи бросился на улицу. Никого. Обежал вокруг дома — пусто.
Он осмотрел замок входной двери — взломан. Внимательно оглядел пол: следы, несомненно, остались, не затоптать бы самому. Опять вышел на улицу. Земля была влажная, он присел на корточки, щелкнул зажигалкой, повернув колесико, увеличил пламя. Под окном тоже были отчетливые следы; более крупные, чем в доме.
Потом Имаи разбудил полицейских, и они пришли с мощными фонарями и аппаратурой, чтобы сфотографировать следы. Подтвердилось, что неизвестных было двое. Они некоторое время стояли под окном, затем один проник в дом, второй в это время наблюдал за комнатой. Окна были низкими, без занавесок, и стоявшему под окном был хорошо виден спавший Имаи.
