Шеф настроился на длинные нотации. Он удобно расположился в кресле, отодвинул настольную лампу, чтобы на лицо упала тень. У Кругляка немного отлегло от сердца: раз распекает, значит решил оставить в живых. Иначе не стал бы тратить времени.

Раздался звонок. Сорока и Кругляк одновременно сунули руки в карманы. Слышно было, как Настя разговаривает в передней: «Шубку повесьте, пожалуйста, сюда, а ботики поставьте под вешалку».

— Это для вас сюрприз, Кругляк, — многообещающе протянул Сорока.

В комнату вошла Ива. Она тоже держала руку в кармане спортивной куртки, и Кругляк мог поклясться, что тот предмет, который так оттягивает карман, — пистолет. Глаз у него был наметанный.

— На улице отвратительная погода, — сказала Менжерес.

— Дождь пополам со снегом, — откликнулся Сорока.

— В такую погоду лучше сидеть дома.

— Не у всех так выходит.

— Рада витати вас, друже командир! — обменявшись паролем, Ива тепло приветствовала Сороку.

Менжерес поздоровалась с референтом СБ по-военному, как принято было в сотнях УПА, а не в ОУН. Кругляк отметил это: ишь ты, прошла проверочку-закалочку. Он обратил внимание и на то, как свободно, без напряжения обращалась Ива с паролями — такое дается только длительной привычкой.

Сорока сердечно пожал девушке руку.

— С благополучным прибытием! — торжественно провозгласил референт.

Настя, умильно улыбаясь полными губами, внесла на подносе две рюмки, наполненные коньяком, — наверное, Сорока заранее об этом распорядился. Кругляку выпить даже не предложил. «Ну и дидько с вами, — чертыхнулся про себя эсбековец, — все равно на одном суке висеть будем». С некоторых пор эта мысль все чаще приходила ему в голову.

— Согласно приказу я временно поступаю в ваше распоряжение, друже, — сказала Менжерес. Коньяк она выпила, смакуя, маленькими глоточками. Кругляк, от которого не ускользала ни одна деталь, отметил и это: «Вот и пара нашему Сороке — тоже из интеллигентов». В отличие от шефа для него слово «интеллигент» было ругательным.

— Знаю, — ответил Сорока. — О вашем приходе в мастерскую Яблонского нас уже предупредили. И мы даже подобрали для вас интересное дело.

Референт СБ светился от радушия и приветливости.

— Но об этом потом, — махнул он нетерпеливо рукой. — Расскажите, как… там? — Он хотел знать, как идет борьба в тех местах, откуда прибыла Менжерес.

Ива информировала подробно, припоминая множество деталей. Она только оговорилась, что сведения эти старые, ведь прошло немало времени, как ушла в рейс.

— Почему так долго не устанавливали контакты? — поинтересовался Сорока.

— У меня было свое задание. Я его выполнила. Инструкции перед рейсом получила четкие: выполнить задание, не возвращаться, окончательно легализоваться, перейти в подчинение вашему проводу. На все это требовалось время.

— Да, об этом говорится в грепсе. Можно узнать о характере вашего поручения?

— Нет, друже референт. Простите меня, но… вы знаете наши законы не хуже меня.

«Вот тебе, — злорадно ухмыльнулся Кругляк, — получай и ты свое».

Сорока заметил ухмылку, обжег эсбековца взглядом, как плетью перетянул по спине.

— Вы очень обиделись на проверку? — спросил он Иву. — Правильно говорят: заставь дурня богу молиться, так он и лоб расшибет.

— Предполагаю, что она была вызвана необходимостью, — уклончиво ответила Ива.

— Что будем с ним делать? — кивнул Сорока на своего помощника.

— Это ваше дело. А в общем он действовал в меру своих сил и умственных способностей. — Ива без ненависти посмотрела на хмурого, вконец расстроенного неудачами Кругляка. — Насколько я понимаю, он у вас выполняет… вполне определенные функции?

— Когда надо, — щелкнул Сорока пальцами, — убрать кого-нибудь, Кругляк полезен.

— Вот пусть этим и занимается по мере необходимости.

Сказала — как отрезала.

«А она ничего, — перекрестился мысленно Кругляк, — толковая бабенка».

Ива чувствовала себя на этой встрече уверенно.

— Хотела бы и я спросить. Оксана случайно набилась ко мне в квартирантки? Как давно она с нами?

— Оксана в город прибыла недавно. Раньше входила в сотню Беркута. Она сообщила, что в институте появилась странная студентка. Честно говоря, намечалась обычная вербовка. Ваш приход в мастерскую все изменил. — Сорока не стал уточнять, что уже давно получил по подпольной почте уведомление о курьерском рейсе — приметы и пароли.

— Как вы намерены поступить дальше? Не очень удобно, что на одной квартире живут два ваших человека.

Ива намекала: в случае провала возьмут сразу двоих.

— Вы с Оксаной учитесь на одном курсе. Большинство студентов снимают комнаты по двое, по трое. Раз так получилось, менять не стоит.

Ива поняла: служба СБ краевого провода хочет иметь рядом с нею своего человека и ради этого идет на риск.

Сорока посоветовал:

— Может быть, вам изменить, как бы это сказать интеллигентнее, образ жизни? И одеваться скромнее? Советы не любят, когда кто-то выделяется из толпы. Таких сразу берут на заметку. Вам, выросшей на Западе, этого не понять…

Ива задумалась.

— Вряд ли я теперь смогу переключиться на другой стиль. Заявка сделана, прелюдия сыграна. Не забывайте, я приехала из Польши официально, все знают, что воспитывалась, как говорят схидняки, в буржуазной среде. Судя по всему, меня поручили перевоспитывать комитету комсомола — секретарь уже проводил со мной индивидуальные беседы, или как это там у них называется. — Ива улыбнулась. И откровенно добавила: — Да и трудно мне вести себя иначе. Боюсь, начну играть энтузиастку — провалюсь, особенно сейчас, когда эту жизнь я знаю плохо. Нет, уж лучше оставаться собой.