— Похоже, что этот серьезный. Один парень по имени Чиндор, Чиндор эр-Квинан, племянник одного из мятежных дворян, уничтоженных Киром, когда он отменил феодальные владения, собирается свергнуть доура, как он клянется, из благородных побуждений.

— Они все клянутся, — пробормотал Квейс.

Феллон пожал плечами:

— Возможно, им на самом деле руководят бескорыстные мотивы, кто знает? У него репутация честного человека. Как бы то ни было, Чиндора поддерживает один из новоявленных магнатов, оплот среднего класса, Лийяра-медеплавилыцик. Говорят, Чиндор обещал ему в благодарность за поддержку ввести протекционистский тариф, чтобы прижать медников Мадхика.

— Еще одна выдумка землян, — проворчал Квейс. — Если так будет продолжаться и дальше, нарушится торговля по всей планете. Подробности известны?

— Никаких, кроме того, что я рассказал. Если ты оценишь по достоинству эти сведения, я покопаюсь еще. Чем щедрее оценишь, тем глубже покопаюсь.

Квейс протянул еще одну монету.

— Копай, а потом оценим, сколько это стоит. Есть еще что-нибудь?

— Некоторое беспокойство вызывают земные миссионеры — все эти космотеисты, монотеисты и другие. Местные жрецы натравливают на них свою паству. Чабариан старается защитить землян, так как опасается Новоресифе.

Квейс улыбнулся:

— Чем больше поводов для беспокойства, тем для нас лучше. Что еще?

Феллон протянул руку ладонью вверх и пошевелил пальцами. Квейс покачал головой:

— Новости незначительные, я знаю их и сам. По новостям и плата!

Он положил десятикардовую монету в ладонь. Феллон нахмурился.

— О мудрец, я знал бы гораздо больше, но моя маскировка несовершенна. Прояви щедрость.

Он спрятал монету и продолжал:

— Жрецы Бакха начинают новую кампанию против культа Ешта. Бакхиты обвиняют ештитов в человеческих жертвоприношениях и тому подобных мерзостях. Укоряют их также за то, что они, представители государственной религии, не смогли искоренить культ бога тьмы. Бакхиты надеются застать Кира в одном из припадков сумасшествия и побудить его разорвать договор, заключенный его дядей Биладом, по которому Сафк отдается ештитам в вечное пользование.

— Гм, — промычал Квейс, протягивая еще одну десятикардовую монету. — Еще что?

— Не сейчас.

— Кто построил Сафк?

Феллон изобразил кришнанский эквивалент пожатия плечами:

— Бог его знает! Возможно, в библиотеке можно откопать что-нибудь об этом.

— Ты бывал в этом сооружении?

— Ты считаешь меня дураком? Каждый, кто хочет сохранить свою голову, не сунет ее туда, если он не ештит.

— До нас дошли слухи, что в этом Сафке творятся странные вещи, — заметил Квейс.

— Ты считаешь, что обвинения бакхитов справедливы?

— Нет, речь идет не о религии. Я не знаю, что делают ештиты. Но говорят, что в этом зловещем сооружении разрабатываются планы, как погубить империю Кваас.

Феллон вновь молча пожал плечами.

— Попытай счастья. Правдивое и подробное сообщение о том, что происходит в Сафке, стоит тысячу кардов. И не говори мне, что не возьмешься за это. За золото ты сделаешь все что угодно.

— Не возьмусь даже за миллион кардов, — сказал Феллон.

— Клянусь зелеными глазами Хои, ты возьмешься! Камуран настаивает.

У Феллона голова пошла кругом от мысли, каких дел он мог бы натворить с золотом могучего Камурана, повелителя Квааса.

— Послушай, — уговаривал Квейс. — За это золото ты купишь достаточно мечей, чтобы вернуть себе трон Замбы. Разве не к этому ты стремишься?

— Не только к этому. Разложившемуся трупу все равно, на троне он или нет.

— Но разве не этой цели добиваешься ты много лет, как Кварар, совершивший свои девять подвигов?

— Да, но годы сделали меня осмотрительным. Я не стану даже обсуждать это предприятие, пока не буду знать точно, что встречу в Сафке. Нужен план всего здания, а также расписание церемоний.

— Имей я все это, мне не нужно было бы нанимать землянина, чтобы он совал свой нос в чужие дела. — Квейс в раздражении плюнул на пол. — Ты упускаешь прекрасную возможность. Вы, земляне, иногда сбиваете меня с толку. Хорошо, я накину…

— К Хишкаку это предложение! — выпалил Феллон, вставая. — Где я найду тебя в следующий раз?

— Я буду в Заниде еще день или два. Ты сможешь увидеть меня на постоялом дворе Ташина.

— Где останавливаются игроки и шуты?

— Разве я не играю роль одного из них?

— Вы играете ее весьма натурально, маэстро!

— Гм, однако никто не знает моего истинного ремесла, поэтому попридержи свой ядовитый язык. Прощай!

Феллон попрощался и вышел на яркий свет Рокира. В уме он взвешивал результаты: сорок пять кардов — достаточно, чтобы он и Гази продержались некоторое время. Но совсем мало для того, чтобы бороться за возвращение трона.

Феллон хорошо знал свои слабости: деньги утекали у него сквозь пальцы, как вода. Его манила тысяча кардов, о которой говорил Квейс, но просить его пробраться в Сафк — это уж слишком. Многие пытались сделать это, а конец был один и тот же.

Он остановился возле винной лавки и купил бутылку квада, самого крепкого кришнанского напитка, напоминавшего по вкусу разведенную водку. Как и большинство землян, осевших на Кришнане, он предпочитал этот напиток всем остальным. Но сейчас вкус мало интересовал его — он хотел напиться, чтобы забыть свои неприятности.

— О, Феллон! — произнес резкий, язвительный голос.

Бывший повелитель Замбы нехотя обернулся. Рядом с ним стоял землянин: высокий, стройный, чернокожий, с курчавыми волосами. На нем был новый земной костюм. Со своим резким голосом, четкими жестами и живыми манерами он составлял полную противоположность Феллону. Он имел вид человека, уверенного в себе и сознающего свое превосходство над остальными. Это был Перси Мжипа, консул Земной Федерации в Заниде.