По истечении срока испытания Фарадей был принят хозяином в ученье по контракту на семь лет. Все это время Фарадей служил бесплатно, единственно за содержание, получаемое от хозяина. Последний был, в сущности, человек недурной и полюбил Фарадея. Это не мешало хозяину заставлять Фарадея работать сверх сил, по господствовавшему тогда в ремесленной среде обыкновению. Первые годы, пока не втянулся в работу, ученику было очень тяжело; но через несколько лет он уже настолько привык к своему делу и хозяевам, что отзывался о своем месте как об очень хорошем, тем более что оно давало ему возможность читать множество книг, проходивших через переплетную мастерскую.
Свободного времени у Фарадея во время учения у переплетчика было немного, на что он не раз горько жаловался позднее; но зато тот досуг, который выпадал на его долю по праздникам и в вечернее время, свято чтился его хозяином. Пользуясь этим, Фарадей употреблял все свое свободное время на чтение книг, которые отдавались его хозяину для переплета. Тут повторилось то же, что было некогда с другим физиком, оказавшим науке бесценные услуги в той же области электрических явлений, где преимущественно работал и Фарадей. Мы имеем в виду Франклина, который, работая в типографии в качестве наборщика, приобрел образование путем чтения сочинений, поступавших в типографию для печати. Из числа прочитанных книг особенно сильное впечатление на Фарадея произвели популярные “Разговоры о химии” г-жи Марсэ и “Encyclopedia Britanica”, в особенности те статьи последней, в которых говорилось об электричестве. Это раннее впечатление сохранилось на всю жизнь, и химия и область электрических явлений остались навсегда преимущественным предметом занятий Фарадея. Книжка г-жи Марсэ была, в сущности, довольно бесцветной; но Фарадей навсегда сохранил к ней особенное уважение как к первому источнику, из которого он ознакомился с химическими явлениями, а к автору этой книжки он питал почти благоговейное чувство. Позднее, уже 60-летним стариком, получив известие о смерти г-жи Марсэ, Фарадей писал о ней одному из своих друзей в следующих трогательных выражениях: “Предмет, о котором Вы писали, глубоко опечалил меня во всех отношениях, потому что миссис Марсэ была мне добрым другом, как, вероятно, и многим другим людям”. Рассказав затем о своем первом знакомстве с книгою г-жи Марсэ за переплетным станком, Фарадей продолжает: “Я чувствовал тогда, что нашел якорь своим химическим познаниям, и крепко ухватился за него. Вот где хранится причина моего глубокого уважения к миссис Марсэ. Во-первых, она доставила мне лично великую радость и оказала истинное благодеяние, а во-вторых, она сумела открыть молодому, неученому, пытливому уму явления и законы необъятного мира естественнонаучных знаний. Можете представить мое восхищение, когда я лично познакомился с г-жою Марсэ. Как часто я обращался к прошедшему и сравнивал его с настоящим, так часто я и думал о моей первой учительнице и всегда считал долгом посылать ей свои сочинения как выражение благодарности, – и эти чувства меня никогда не покинут”.
Само собою разумеется, что, имея для чтения такой случайный источник, как переплетная мастерская, Фарадей не мог придерживаться какой-либо системы, а должен был читать все, что попадется под руку. К тому же и развитие его в эти детские годы, естественно, еще было таково, что о выборе книг нечего было и думать. Однако и в это время у Фарадея резко обнаруживалась черта, благодаря которой он сделался великим физиком. Вот что он сам говорит об этом предмете в том же письме по поводу г-жи Марсэ: “Пожалуйста, не думайте, что я был глубоким мыслителем или отличался ранним развитием, я был резв и имел сильное воображение. Верил столько же в “Тысячу и одну ночь”, сколько в “Энциклопедию”. Но факты были для меня важны, и это меня спасло. Факту я мог доверяться, но каждому утверждению я мог всегда противопоставить возражение. Так проверил я и книгу г-жи Марсэ с теми небольшими опытами, на производство которых у меня были средства, после чего мне пришлось убедиться, что книга соответствует фактам, насколько я их понимал”. Таким образом, уже в возрасте 14–16 лет, когда Фарадей только что начинал свое самообразование, он стремился опираться исключительно только на факты и проверять сообщения других собственными опытами. Эти стремления доминировали в нем всю жизнь как основные черты его научной деятельности.
Физические и химические опыты Фарадей стал проделывать еще мальчиком при первом же знакомстве с физикой и химией. Так как он не получал за свою работу в переплетной мастерской никакого вознаграждения, то его средства были более чем ничтожны, образуясь из случайного заработка, перепадавшего на его долю за какую-нибудь работу в часы, назначенные для отдыха. Таким образом, на свои опыты Фарадей имел возможность тратить буквально гроши. На эти гроши он покупал химические вещества и производил химические опыты. Электрическую машину для производства опытов над электричеством молодой самоучка приготовил сам из красной бутылки. Точно так же сам он сделал себе гальваническую батарею, купив для этой цели за несколько пенсов цинковую пластинку и употребив вместо медных кружков пенсовые монеты. Это была курьезнейшая батарея, меньше которой, конечно, никогда и нигде не строилось. Но получаемого от нее действия было достаточно для разложения некоторых веществ, что повергло Фарадея в чрезвычайное изумление и заставило с величайшими трудами и ценою тяжелых лишений приобрести материалы, необходимые для устройства настоящей гальванической батареи.
В Англии в настоящее время существует множество образовательных учреждений, дающих возможность и рабочим, занятым ежедневным физическим трудом, ознакомиться с различными отраслями науки. Таковы общедоступные библиотеки, музеи, публичные лекции, специальные вечерние курсы для рабочих по всевозможным отраслям знания и так далее. В то же время, когда Фарадей исполнял обязанности ученика переплетного цеха, подобные учреждения только начинали возникать и предназначались для пополнения и расширения образования лиц привилегированного класса. Лицам же из рабочего класса подобные учреждения были почти недоступны. Фарадею, однако, в этом отношении посчастливилось. Некоторые из заказчиков его хозяина, принадлежавшие к научному миру и посещавшие переплетную мастерскую, заинтересовались преданным науке учеником переплетчика и, желая дать ему возможность получить хоть некоторые систематические познания в любимых науках – физике и химии, – устроили ему доступ на некоторые лекции тогдашних ученых, предназначавшиеся для публики. Прежде всего Фарадей попал на лекции физики, читанные неким Татумом. Он прослушал целый курс, состоявший из 13 лекций; лекции эти были платные – по шиллингу за лекцию. В то время для Фарадея шиллинг составлял огромную сумму, и он, пожалуй, не был бы в состоянии посещать лекции, если бы на помощь не пришел старший брат, занимавшийся, как и отец Фарадея, кузнечным ремеслом; он и дарил Фарадею каждую неделю, пока продолжался курс Татума, по шиллингу. После лекций Татума Фарадей посещал и некоторых других профессоров и частных лекторов, читавших лекции для публики или дававших так называемые “коллективные уроки”. У одного из таких профессоров Фарадей научился недурно рисовать. В это же время он усвоил привычку заносить приобретенные знания и возбуждаемые ими мысли в особые тетради, которые мало-помалу превращались в огромные томы. Именно от этого времени остался рукописный том, озаглавленный “Философский сборник разных статей, заметок, событий, приключений и так далее, относящихся к искусствам и наукам и собранных из газет, обозрений, журналов и других сочинений с целью содействовать удовольствию, самообучению, а также укреплению и разрушению теорий, распространенных в ученом мире. Составил М. Фарадей от 1800 до 1809 года”. Как видим, сборник этот начал составляться еще тогда, когда Фарадею было всего 9 лет.
На посещаемых лекциях Фарадей имел возможность встречаться с несколькими молодыми людьми, которые впоследствии сделались довольно известными учеными. Отношения, завязавшиеся между будущим ученым и этой образованной молодежью, нередко переходили в тесную дружбу, которая затем сохранялась на всю жизнь. Таким именно путем завязались дружеские отношения у Фарадея с Гекстеблем, Абботом, Магратом и другими. Знакомство Фарадея с такой молодежью имело для него весьма серьезное значение. Образованные друзья были очень полезны молодому переплетчику. Они снабжали его книгами, в которых у него был недостаток, и давали ему разъяснения в тех случаях, когда он встречал затруднения при знакомстве с той или другой отраслью науки. Вместе с тем, приобретя знакомство с упомянутыми лицами, Фарадей получил возможность подвергать свои мысли и планы критической оценке людей более или менее компетентных в области науки. Наконец, новые друзья дали возможность Фарадею проникнуть в некоторые учреждения, где он мог ознакомиться уже с настоящей наукой. В этом отношении для Фарадея особенное значение имело вступление в число членов “философского общества” и посещение лекций сэра Гумфри Дэви в Королевском институте.
“Философское общество” было основано тем самым Татумом, лекции которого дали Фарадею первые систематические знания в физике. Это было учреждение, имевшее целью содействовать самообразованию лиц, считавших свое школьное образование недостаточным. Сюда же принимались и самоучки. Во главе учреждения стоял сам Татум, отдавший свой дом для собраний членов общества, а секретарем его был упомянутый выше друг Фарадея Маграт. “Общество” состояло из 30–40 членов, принадлежавших к среднему и низшему классам. Члены сходились каждую среду вечером для взаимного обучения. При этом из двух очередных сред одна предназначалась для собрания исключительно членов общества, которые обсуждали и разбирали вопросы, предлагавшиеся каждым членом по очереди; в другую же среду допускались также и друзья членов общества, причем устраивались литературные или естественнонаучные чтения. Чтения должны были составляться и произноситься по очереди членами, причем отказавшийся от исполнения этой обязанности, когда до него доходила очередь, платил гинею штрафа. Подобные общества стали входить в обычай в Англии еще с начала XVIII столетия и в настоящее время представляют обыкновенное явление и приносят большую пользу молодежи, которую они отвлекают от праздного времяпрепровождения, давая ей удобное средство для систематического самообразования. Фарадей на собственном опыте убедился в громадной благодетельности подобных учреждений и потому впоследствии оказывал им всевозможную поддержку.
Уже в то время Фарадей усиленно интересовался электричеством и начал производить самостоятельные опыты в этой области, насколько они были доступны ему в его тогдашнем положении. Молодой самоучка с восторгом описывает в письмах свои опыты, в особенности те, которые он комбинировал самостоятельно, не встречая ранее описания их. По-видимому, симпатии Фарадея к области электричества уже в это время были весьма прочны, так как он с особенным удовольствием приветствует в своих письмах тех из друзей, кто также начал заниматься электричеством. Но была еще область науки, которою Фарадей интересовался особенно живо всю жизнь, – химия, к занятиям которой Фарадей возвращался неоднократно. Симпатии к ней, начавшиеся увлечением книгою г-жи Марсэ, всего более были внушены Фарадею лекциями Дэви, которые ему удалось посетить в этот период жизни в Королевском институте.
Королевский институт, несмотря на свое официальное название, подобно большинству научных учреждений Англии, представляет собою создание частной инициативы, будучи основан частным обществом, в ведении которого находится и поныне. Название “Королевского” он получил потому, что в числе основателей института находился и король Георг III. Королевский институт создан с целью предоставления ученым удобств для научных занятий, объединения их работ, а главным образом – в видах распространения научных знаний путем популярных чтений по разным отраслям естествознания. Сообразно этим задачам он богато снабжен всевозможными пособиями как для научных занятий, так и для публичных демонстраций по естествознанию. Институт владеет собственным домом в одной из отдаленных нешумных улиц западного Лондона, где находятся химическая лаборатория, богатейшая естественнонаучная библиотека, коллекции научных инструментов, комнаты для чтения, аудитории и так далее. Произносимые в аудитории чтения бывают двух родов: во-первых, вечерние, произносимые по пятницам, на которые допускаются только члены и рекомендуемые ими гости, причем на этих лекциях обыкновенно излагаются новейшие открытия; во-вторых, курсовые ежедневные лекции, с платными билетами для всех желающих, где в течение трех, шести, двенадцати или более часов систематически, но популярно излагаются отдельные отрасли естествознания, искусств, сравнительного языкознания и так далее. Слушатели института принадлежат ко всем классам общества, так как единственным цензом для поступления является любовь к науке. Популярные чтения, произносимые в институте, привлекают всегда массу слушателей; что же касается специальных чтений, произносимых по пятницам, то они играют большую роль в деле распространения научных знаний и содействия научным работам, так как благодаря им всякое научное открытие делается немедленно же достоянием всего английского научного мира. На эти пятничные чтения собираются ученые всей Англии, что при быстроте тамошних железнодорожных сообщений делается весьма удобно.
