Со званием коллежского секретаря Пушкин был взят на службу в Коллегию и мог начинать делать карьеру. Царь Александр Павлович распорядился выделить из казны по 10 тысяч рублей на экипировку тех лицеистов, которые победнее, и выплачивать каждому стипендию не менее 700 рублей ассигнациями, пока тот не станет работать. Жалование чиновникам по всей империи выплачивалось раз в месяц – 20-го числа. «Человек двадцатого числа» – синоним слова «чиновник». Александр Пушкин перед намечавшимся выездом за границу стал человеком двадцатого числа; жалованье должно было повыситься при поступлении на штатное место. Весьма вероятно, что это место Пушкин видел для себя за границей.
Все делалось бюрократически методично, без хлопот со стороны самого Пушкина. Через пять дней после окончания Лицея, 15 июня 1817 года, его вызвали в Министерство иностранных дел – красивое здание с колоннами на Английской набережной. Здесь он увидел своих лицейских однокашников Кюхельбекера и Горчакова, а также недавнего знакомца и тезку Александра Грибоедова.
По указанию священника Сенатской церкви Никиты Полуховича каждый из четверых в присутствии свидетелей прочитал присягу на верность престолу и отечеству и «руку приложил». Подписавший обязывался верой и правдой служить государю императору и отечеству. Документ этот сохранился: указ Петра Великого «О присутствующих в Коллегии иностранных дел». В «Книге расписок лиц, поступающих на службу в Московский главный архив Министерства иностранных дел», есть подпись: «Читалъ 10-аго класса Александръ Пушкинъ 1817 июня 15».
Задержимся на остальных трех молодых чиновниках, также подписавших присягу. Первый, Кюхельбекер, через три года будет уволен со службы по его просьбе и уедет за границу секретарем богатого вельможи Александра Нарышкина. Будет читать лекции в Париже и путешествовать по Европе. Станет декабристом, выстрелит в великого князя Михаила Павловича. Попытается бежать за границу, но будет схвачен в Варшаве, присужден к смертной казни, замененной вечными каторжными работами, и закован в кандалы. Пушкин случайно встретит арестанта, перевозимого из тюрьмы в тюрьму.
Второй, князь Горчаков, быстро продвинется в крупные дипломаты, будет работать во многих странах, станет другом Бисмарка. Ему придется заниматься сватовством членов царственной фамилии за границей. Став министром, Александр Горчаков окажет большое влияние на положение России в мире. Будучи российским государственным канцлером, князь умрет в Германии восьмидесяти пяти лет от роду.
Третий, Грибоедов, через год отправится секретарем дипломатической миссии в Персию. В сочинениях будет высказывать идеи, противоположные тем, которые осуществлял как чиновник. Окажется под следствием по делу декабристов, но счастливо избежит их участи, а позже будет зарезан при разгроме русской миссии в Тегеране. Трое, принявших присягу, считались пиитами. Тогда же присягу подписали еще четверо выпускников Лицея.
В начале восьмидесятых двадцатого столетия мы отправились поглядеть на красивое двухэтажное здание Архива Коллегии иностранных дел, отлично отреставрированное, которое занимал Московский горком комсомола. Переводчик Пушкин бывал в этом здании много раз, здесь числились на службе и многие его друзья. Кстати, напротив в таком же старинном особняке по иронии судьбы разместилось советское учреждение, как раз ведающее выездом за границу – ОВИР.
Бывшие лицеисты готовились ехать «на чужбину» – служить в русских посольствах и миссиях, путешествовать, отдыхать, просто посмотреть других и показать себя. Собираясь вместе, мечтали о загранице. Карамзин описывает одну такую встречу. «Несмотря на ветер, довольно сильный, мы с женою, с детьми, с Тургеневым, Жуковским, Пушкиным (которые все у нас жили в Петергофе) сели на катер и носились по волнам Финского залива часа два или более; одна из них облила меня с головы до ног – но мы были веселы и думали о том, как бы съездить морем подалее!». Осенью 1818 года Пушкин провожает за границу Константина Батюшкова, которому составил протекцию Александр Тургенев. Батюшков говорил, что служба в Италии есть мечта всей его жизни, его сокровенное желание. Он уверял Тургенева, что в слове «Италия» для него заключаются «независимость, здоровье, стихи и проза». Весной 1817 года Батюшков поехал лечиться в Одессу, а там получил письмо Тургенева, что поэта ждет место в дипломатической миссии в Неаполе.
Перед отъездом Батюшков и Пушкин часто встречаются, о чем-то договариваются. Тургенев писал в Варшаву Вяземскому: «Вчера проводили мы Батюшкова в Италию. Во втором часу, перед обедом, К.Ф.Муравьева с сыном и племянницею, Жуковский, Пушкин, Гнедич, Лунин, барон Шиллинг и я отправились в Царское Село, где ожидал уже нас хороший обед и батарея шампанского. Горевали, пили, смеялись, спорили, горячились, готовы были плакать и опять пили. Пушкин написал impromptu (экспромт. – Ю.Д.), которого послать нельзя, и в девять часов вечера усадили своего милого вояжера и с чувством долгой разлуки обняли его и надолго простились».
