Дети Императора во всех отношениях стремились к совершенству, и Марий Вайросеан ставил это стремление превыше всего. Мысль о том, что он не будет лучшим, приносила ему физические страдания. Отклонение от курса на идеал было для него неприемлемым, и Марий давным-давно решил, что никогда не остановится на пути к этой цели.

— Третья рота! — крикнул он. — Построиться за мной!

Через мгновение воины были готовы к выступлению и образовали позади своего командира почти парадный строй, но с оружием наготове. Марий повел своих людей тем пожирающим мили шагом, которым Астартес были способны идти в течение нескольких дней и после этого все же сохраняли способность сражаться.

Блестящие коралловые стены закруглялись и поворачивали, и осколки коралла хрустели под бронированными сапогами воинов, прокладывающих дорогу через город. Марий продолжал придерживаться улицы, которая, по его мнению, больше других совпадала с направлением, откуда доносились звуки боя. По пути Астартес уничтожали отдельные группы лаэров, сражавшихся с отчаянием загнанных в угол зверей. Каждая из этих схваток заканчивалась легкой победой, поскольку ничто не могло противостоять Третьей роте в ее движении.

Марий постоянно проверял вокс-связь, надеясь услышать хоть слово от Соломона, но в конце концов отчаялся отыскать своего брата-капитана и переключил канал:

— Кафен? Ты слышишь меня? Это капитан Вайросеан. Отзовись, если ты меня слышишь!

Из наушников шлема снова послышался треск, но затем сквозь помехи прорвался искаженный и прерывающийся голос.

— Кафен? Это ты? — спросил Марий.

— Да, капитан, — откликнулся Гай Кафен, и голос стал более различим, как только Марий свернул на следующую улочку, заваленную трупами и обломками башен.

— Где ты? — крикнул Марий. — Мы пытаемся к вам подойти, но эти проклятые улицы кружат нас по всему атоллу.

— Главный намеченный маршрут к нашему объекту оказался хорошо защищенным, так что капитан Деметр послал нас с Телонием зайти с флангов.

— А сам, без сомнения, стал пробиваться по центру, — добавив Марий.

— Точно так, сэр, — подтвердил Кафен.

— Мы будем держать направление по твоему сигналу, но, если ты можешь обеспечить другой ориентир, чтобы обозначить свою позицию, будет еще лучше. Конец связи.

Появившаяся на визоре шлема Мария голубая точка указывала направление вокс-сигнала Гая Кафена, и он следовал за ней, но с каждым поворотом коралловой улицы яркость метки все уменьшалась.

— Нет! Проклятое место! — воскликнул Марий, когда сигнал окончательно исчез.

Подняв руку, он остановил своих воинов, и в этот момент поблизости прогремел оглушительный взрыв, и высокая витая коралловая башня рухнула в языках пламени и тучах пыли всего в трех десятках метров слева от них.

— Это, наверное, и есть ориентир, — догадался Марий и оглянулся в поисках ведущего в том направлении прохода среди глыб коралла.

Но улицы расходились в разные стороны от места взрыва, и он понимал, что по ним он никогда не доберется до Кафена. Марий взглянул наверх, где в небе клубились волнистые облака.

— Мы пойдем поверху! Рота, за мной!

Марий начал карабкаться по стене ближайшего строения, легко отыскивая опору для рук и ног в неровной поверхности коралла. Он взбирался все выше и выше, земля постепенно отдалялась, и вскоре воины Третьей роты продолжили путь уже по крышам Атолла-19.

Остиан наблюдал за запуском первого десантного катера с палубы «Гордости Императора», испытывая одновременно, восхищение и раздражение. Восхищение вызывало зрелище воистину непревзойденной боевой мощи, направленной на вражеский мир, раздражало же его то, что он был вынужден оторваться от незапятнанной глыбы мрамора, стоявшей в его студии. Первый капитан Юлий Каэсорон известил Серену о времени запуска, и она немедленно явилась в студию Делафура и заставила его пойти на наблюдательный пункт обзорной палубы.

Он пытался отказаться, ссылаясь на занятость, но Серена оставалась непреклонной и настаивала, говоря, что он только сидит и смотрит на свой мрамор и больше ничем не занимается. Никакие его доводы не подействовали. Теперь, стоя перед бронированным стеклом обзорной палубы, он испытывал неподдельную радость.

— Правда, он великолепен? — спросила Серена, не поднимая головы от эскизного альбома, в котором ее пальцы с удивительным мастерством набрасывали рисунок.

— Он восхитителен, — согласился Остиан, глядя на ее профиль.

В этот момент вторая волна десантных кораблей, озаряя космос голубыми огнями, вылетела из шлюза, и их стальные бока блеснули в лучах солнца. Обзорная палуба находилась несколькими сотнями метров выше, чем пусковая, но Остиан мог поклясться, что вибрации двигателей отозвались в каждой его клеточке.