46. Переговоры еще шли, когда Цезарю дали знать, что всадники Ариовиста приближаются к холму и мечут в наших стрелы и камни. Тогда Цезарь положил конец совещанию и отъехал к своим, строго приказав не метать ничего в неприятеля. Бой отборного легиона с неприятельской конницей не мог быть сомнителен, но Цезарь не допустил до него, опасаясь, как бы победу не приписали коварству, что будто бы он заманил неприятеля под видом переговоров. Когда наши воины узнали, с какой надменностью действовал Ариовист на совещании, как он отрицал право Римлян на всю Галлию, как всадники его совершили нападение на наших и тем положили конец переговорам, то они обнаружили сильнейшее, чем прежде, рвение и охоту к бою.
47. Через два дня после этого Ариовист прислал к Цезарю послов сказать, что ему нужно переговорить с ним о делах, о которых толковали на совещании, но не закончили. А потому пусть он вновь назначит день совещания или, если не желает, пришлет к нему послом кого-нибудь из своих легатов. Цезарь не заблагорассудил согласиться на новый съезд тем более, что и на первом Германцы не могли удержаться от неприязненных поступков. Отправить послом кого-то из своих Цезарь также не решился, не желая подвергать опасности и вверять произволу диких и необузданных людей. Лучше всего Цезарь решил послать к Ариовисту Г. Валерия Процилла, сына Г. Валерия Кабура; этот молодой человек отличался прекрасными достоинствами и ласковым обращением – отец его получил право гражданства от Г. Валерия Флакка, пользовался доверием Цезаря и хорошо знал Галльский язык, на котором Ариовист вследствие давнего пребывания в Галлии мог говорить бегло. Притом же Германцы не имели причины и повода к неудовольствию на этого молодого человека. С Проциллом был послан М. Меттий, не раз пользовавшийся гостеприимством Ариовиста. Им поручено было узнать, в чем состоят предложения Ариовиста, и передать их Цезарю. Увидав у себя в лагере послов Римских, Ариовист в присутствии всего войска воскликнул: «Что вы пришли здесь делать? Заниматься шпионством?» Тщетно те пытались отвечать, но им не дали говорить и заковали в цепи.
48. В тот же день Ариовист снял лагерь и перешел к подножию горы милях в шести от Цезарева лагеря. На другой день Ариовист прошел со своим войском мимо лагеря Цезаря и остановился за ним в двух милях. Это движение Ариовист совершил с той целью, чтобы отрезать Цезарю подвоз съестных припасов из земель Секванов и Эдуев. Начиная с этого дня в течение пяти дней Цезарь ежедневно выводил свои войска из лагеря в боевом порядке, показывая Ариовисту готовность принять бой. Между тем Ариовист в течение всего этого времени держал свои войска в лагере, только ежедневно высылая для нападения конницу. Сражаться на конях Германцы приобрели величайшую опытность. У них было до 6000 всадников, и столько же сопровождало их пехотинцев, отличающихся мужеством и быстротой бега; всадники выбирали их из всего войска для своей защиты и безопасности. В сражении они бились подле всадников; на них же обычно опирались всадники в случае отступления. Они же выручали их в минуту опасности. Если всадник падал раненый с коня, они его защищали. В случае быстрого движения конницы при нападении или отступлении эти пехотинцы равнялись по быстроте бега с конями, до того ловкость развивалась у них от упражнения!
49. Цезарь, видя, что Ариовист не выходит из лагеря, и желая опять открыть свободный подвоз съестных припасов, прошел то место, на котором стояли Германцы, и в шестистах шагах от них выбрал место, удобное для лагеря; он шел с войском, расположенным в три линии. Первая и вторая линии стояли под оружием, между тем как третья трудилась над укреплением лагеря. Место это, как мы выше сказали, было от неприятеля в расстоянии не более 600 шагов. Ариовист выслал 16 тысяч человек отборного войска и всю конницу с целью устрашить наши войска и помешать работе над укреплениями. Но Цезарь выполнил свой план: первая и вторая линии отразили неприятеля, а третья безостановочно производила работы. Когда лагерь был окончен, Цезарь оставил в нем два легиона и часть союзных войск, а сам с четырьмя легионами возвратился в прежний лагерь.
50. На следующий день Цезарь, не изменяя своему обыкновению, вывел войска из обоих лагерей и, отойдя немного от главного лагеря, стал в боевом порядке, предлагая бой Ариовисту. Германцы и на этот раз не вышли из лагеря; прождав их до полудня, Цезарь опять увел войско в лагери. Только тогда Ариовист выслал часть своих войск для нападения на наш ближайший лагерь; тут с обеих сторон завязался упорный бой, продолжавшийся до вечера. Солнце уже садилось, когда Ариовист после кровопролитного, но ничего не решившего боя отвел свои войска в лагерь. Цезарь спрашивал у пленных Германцев, почему Ариовист не решается вступить в битву, и узнал следующее: у этого народа матери семейств гаданиями и метанием жребия узнают, следует ли сражаться или нет. В настоящем же случае они предсказали, что до новолуния военное счастье не может быть благоприятно для Германцев.
51. На следующий день Цезарь оставил в лагерях необходимое для их обороны число воинов, а все вспомогательное войско расположил перед меньшим лагерем, для того чтобы скрыть малочисленность воинов в легионах, уступавших в численности неприятельскому войску; сам же, устроив войско в три линии, двинулся с ним к неприятельскому лагерю. Тогда Германцы, вынужденные необходимостью, выводят свои войска из лагеря; каждое племя стало отдельно; в равном друг от друга расстоянии поместились Гаруды, Маркоманны, Трибокки, Вангионы, Неметы, Седузии, Свевы. Строй их с целью сделать невозможным бегство был обнесен их повозками; на них были помещены их женщины; простирая руки, они умоляли шедших на битву воинов не отдавать их в рабство Римлянам.
Древнегерманский воин
52. Цезарь каждому легиону дал в начальники префекта и легата, для того чтобы они были свидетелями и порукой взаимной храбрости; сам же с правым крылом ударил на ту часть неприятельского строя, которая была слабее других. По данному сигналу наши так быстро ударили на неприятеля и тот со своей стороны так поспешно бросился навстречу, что бой сделался рукопашным, прежде чем могли быть брошены дротики. Отбросив их, наши схватились за мечи; Германцы, по обыкновению построившись в колонну, приняли на щиты удары мечей. Но многие из наших воинов бросались на их строй, вырывая у них щиты и нанося раны поверх них. В то время как неприятель на левом крыле пришел в расстройство и обратился в бегство, его правый фланг сильно теснил наши войска своей многочисленностью. Заметив это, молодой П. Красс, командовавший конницей (а ему, не участвовавшему в бое, виднее был ход дела), ввел в бой третью запасную линию и тем вовремя поддержал наших в минуту опасности.
53. Наши ободрились, а неприятель повсюду обратился в бегство и не останавливался до самого Рейна, находившегося от места битвы на расстоянии 50 миль. Немногие спаслись на той стороне вплавь или на лодках. Сам Ариовист переправился на тот берег в найденном им челноке. Большая же часть неприятелей погибла от мечей посланной в погоню нашей конницы. У Ариовиста было две жены: одна из Свевского рода, которую он взял с собой оттуда; другая – сестра царя Нориков Воциона, на которой он женился, уже находясь в Галлии; обе они погибли во время бегства. Из двух дочерей Ариовиста одна была убита, а другая попала в плен. Сам Цезарь, преследуя с конницей неприятелей, наткнулся на Г. Валерия Процилла; которого в тройных оковах влекли за собой Германцы. Этому обстоятельству Цезарь обрадовался не меньше, чем победе; он был в восхищении, что увидел невредимым одного из благороднейших мужей Галлии, своего приятеля и друга, попавшего было в руки врагов. Судьба сделала торжество Цезаря более полным, избавив Процилла от гибели. Он рассказывал Цезарю, что три раза в его же, Процилла, присутствии о нем бросали жребий – немедленно ли его сжечь на костре или оставить до другого времени, и три раза жребий велел ему жить. Точно так же нашли и привели к Цезарю и М. Меттия.
54. Когда на той стороне Рейна узнали о результате боя, то Свевы, пришедшие было к реке, стали удаляться восвояси. Прибрежные жители, пользуясь их смущением, преследовали их и многих побили. Цезарь, окончив в течение одного лета две весьма важные кампании, отвел несколько раньше, чем следовало по времени года, свои войска на зимние квартиры в землю Секванов; сдав начальство над войсками, расположенными по зимним квартирам, Т. Лабиену, Цезарь отправился в Ближнюю Галлию, на открывавшиеся там сеймы.
