«Но это же глупо! Неужели вы действительно думаете, что омкью «унизят» человеческую расу?!»
Изящным жестом Сарк постучал по своим эполетам: «Вот во что я верю, Лоу. В это звание. В жалованье, которое оно дает. В то, каким образом я могу воспользоваться своим теперешним положением, чтобы добиться еще большего. Конечно же, когда бывает целесообразно высказаться против испорченной крови птицелюдей, я позволю себе это. Теперь давай вернемся к моему предложению. Ты — оружие. Твой мозг является психоделической средой. Мы немного узнали об этом за прошедший год. Характер твоих мыслей в телепатируемом состоянии неконтролируем, неуправляем, но разрушителен, когда направлен на другой мозг».
Лоу трудно было поверить во все это. Он попал в западню, находясь на расстоянии в световые годы от того мира, которому принадлежал. А повторные попытки привести себя в состояние телепатирования заканчивались всего лишь тупой усталостью.
«Ты, Маяк, — объяснил Сарк — являешься ключевой фигурой деятельности Группы Маяка. Вопрос о Единении вполне может быть решен положительно Парламентом Солнечных Миров в течение шести недель — конечно, если он не будет блокирован. Это как раз и является целью Группы Маяка. Мнения по вопросу Единения до сих пор еще почти поровну разделены на «за» и «против». Группа Маяка нарушит это равновесие — с твоей помощью».
Лоу собрал слюну и плюнул в лицо Сарку.
Сарк отступил назад. «Ты, проклятое первобытное! Мы будем держать твой мозг под контролем при помощи наркотиков, и у тебя не будет выбора. Ты будешь транслировать по нашей воле, и результат будет таким, как надо!»
Сарк вытер остатки плевка со щеки и направился к стене. «Будь благоразумен, Лоу. Я не делаю секрета из того, что ты много значишь для нас — для меня лично. Сотрудничая с нами, ты выиграешь. Отказываясь, ты пострадаешь. Сотрудничество облегчит решения многих вопросов для всех».
Панель отошла в сторону. Снаружи на полированном полу коридора появилась тень. Это была тень охранника, вооруженного суживающимся парализатором.
«У нас еще есть немного времени, — сказал Сарк. — Я даю тебе день, может быть, немного больше, чтобы ты смог обдумать мое предложение». Пальцем он потрогал то место, куда попала слюна Лоу. «Если ты откажешься, то больше никаких предложений не будет». На мгновение в его здоровом глазу вспыхнула ненависть.
Генерал исчез. Панель задвинулась.
Обдумать это? Неужели Сарк действительно считает, что он будет это еще обдумывать?
Хотя, почему бы и нет? Лоу был на расстоянии многих световых лет от Голоза. Он вспомнил Снежную Птицу, теперь потерянную для него. Он вздрогнул.
Став на четвереньки, он отыскал вентиляционную решетку, через которую подавались контролирующие его пары. Сейчас они имели привкус горелого.
Усиленная доза? Специальные добавки, чтобы сделать его более сговорчивым?
Почти час он оставался на четвереньках, тупо уставившись на вентиляционную решетку.
С определенными интервалами во времени с потолка на небольшое расстояние опускались две полусферические линзы, используемые для наблюдения за Лоу. Через вентиляционные решетки поступал газ с запахом гари. В определенное время открывались сервомеханические двери и автомат подавал в комнату поднос с горячими безвкусными питательными лепешками, а спустя некоторое время забирал поднос с остатками еды.
Лоу понимал, что у него мало времени. В любой момент мог вернуться Сарк за ответом. Лоу знал, что начать действовать необходимо прежде, чем это произойдет.
Поначалу эти мысли были смутными, нечеткими. Но чем дольше он лежал на пневмокушетке, тем четче и конкретнее становились его мысли о нападении и побеге.
Лоу даже мысленно не способен был вообразить себя причиняющим вред Сарку, но мог представить образ абстрактного человека в форме, вокруг шеи которого он сжимал пальцы.
Один из охранников? Наверное.
Сарк позаботился о том, чтобы смесь наркотиков, контролирующая сознание Лоу, не позволила тому напасть на него. Но другие члены группы Маяка не были защищены от этого.
Лоу решил провести эксперимент. Лежа на кушетке с закрытыми глазами и притворяясь спящим, он начал анализировать интервалы между механическими звуками, возникающими, когда на гибких шарнирах опускались две полусферические линзы для очередной проверки. Кроме того, он следил за шипением, сопровождавшим подачу новых порций контролирующих наркотиков.
Интервалы между видеонаблюдениями увеличивались. Реже стали подаваться и новые порции газа. Лоу засмеялся про себя.
Ему удалось убедить наблюдателей в том, что его надежно усмирили.
До некоторой степени это было правдой. Каждая попытка привести себя в состояние трансляции оканчивалась неудачей. Самое большее, чего он смог добиться — это представить одиночную вспышку наслаивающихся цветов, круговорот слабых розовато-лиловых звездных разрывов, глухой звон колоколов, вонь горелого мяса — все это быстро возбуждало его чувства и так же быстро угасало. Он не мог выплеснуть все это из своего мозга наружу.
Время начинать действовать. Лоу поднялся с пневмокушетки, неожиданно быстро пересек комнату — еще одно свидетельство того, что замысел его удался. Он поднял табуретку и начал ее ломать.
Старая обшивка легко разорвалась. Вскоре у него была целая кипа губчатой волокнистой набивки. Он обошел комнату, засовывая набивку в отверстия вентиляционных решеток.
Вскоре послышался сигнал тревоги. «У-у-а, у-у-а, у-у-а». Лоу припал к стене рядом с тем местом, где должна была открыться панель. Он содрогнулся — все его тело отреагировало на проделанное.
Что говорил Сарк? Если он попытается сделать что-нибудь насильственное, то наркотики закоротят его реакции и полностью выведут из строя.
Но за последние несколько часов доза наркотиков была снижена.
Однако внутри него что-то еще боролось против самой идеи побега. Лоу застонал.
Что если придет Сарк? Тогда ему не удастся осуществить задуманное. Что если он будет убит при этой попытке? Снежная Птица будет горевать и горевать…
Западни, ловушки, обман. Наркотики все еще действовали, пытаясь уменьшить его гнев. Лоу боролся с ними, моля о том, чтобы кто-нибудь другой, а не Сарк, пришел на завывающий за стенами звук сирены. Он прикусил нижнюю губу. Боль вытеснила часть навеянных наркотиками сомнений.
