Пошел медленнее, восстанавливая дыхание. Не останавливаясь, запустил руку в плюшевое нутро. Ну, и что же в этом году Денису не принесет Санта? Мандарин, леденцы на палочке, шоколадка, резиновые медведи в пластиковом пакетике, киндер-сюрприз. Не густо. Рассовал мелочь по карманам, шоколадку засунул в рот, а яркий носок бросил в сточную канаву. Избавился от улики, только и всего. Надо думать, что делать дальше.
Наверняка меня ищет Ян. Попытался рассуждать, как он. Хм, на месте этого козла, я бы первым делом обыскал все окрестные деревушки. И поспрашивал бы у населения, не пропадало ли у них чего. Из домов там, или из магазинов. Значит, отсюда надо делать ноги. И как можно быстрее. Выгляжу я теперь, вроде, вполне ничего. Вот только шоколад с бороды оботру. Может, если голосну, меня кто подбросит? Ага, а куда? Хорошо бы найти город покрупнее. Там проще раствориться бесследно.
Я прикрыл глаза, стараясь вспомнить дорожные указатели на шоссе, мимо которых мы проезжали, прежде чем свернуть на заправку. Так, что там было на них? Esbjerg. Ribe. Flensborg. Не, Фленсборг, это уже, кажется, Германия. Или еще Дания? В любом случае, километров до него значилось слишком много. Ладно, Есбьерг вполне сойдет, чем бы он ни был. Интересно, у них тут принято подвозить бесплатно или как?
С утра Борьку забрали вместе с Каспаром и литовцем. А я снова остался давить матрас. Сидел и дулся на весь мир. Что бы пацаны сейчас ни делали, это все лучше, чем киснуть в четырех стенах. Где, между прочим, даже поговорить не с кем. Муха снова лежала зубами в стенку. Только держалась теперь не за живот, а за голову. Думала, наверное, много. Анька листала глянцевый журнал. Откуда он у нее? Ясно откуда. Вчера заработала. Оставалась Ася из-за стола, но я в ее сторону даже смотреть не хотел. Поэтому сидел к ней спиной и художественно колупал обои. Вот это лысое пятно похоже на женщину в шляпе. Мэри Поппинс. А вот это на кота. С хвостом трубой. Чеширского.
– Денис.
Я даже не вздрогнул. Хотя сердце заколотилось, когда Асины острые коленки задели спину. Но я не обернулся. Пусть знает, что у меня тоже есть гордость.
– Денис, – мягкая ладошка потрясла меня за плечо. – Ты что, обиделся?
Я молча отодрал от обоев длинную полоску и начал наматывать вокруг пальца.
– У тебя тут так холодно, бр-р. Пойдем ко мне, – ладошка скользнула в мою руку, вынула из нее клок голубой бумаги и потянула за собой.
– А когда Борька вернется, ты меня прогонишь? – обернулся я наконец. Зря. Мой взгляд утонул в дымчатых глазах с темным ободком, оказавшихся неожиданно очень близко. Ася что-то ответила, но у меня в ушах стучал колесами локомотив, так что я, ничего не слыша, безропотно переполз через чьи-то тела и нырнул за стол.
Здесь было уютно. Укрывалась Ася не пальто и куртками, как остальные, а самым настоящим одеялом. Правда, детским, байковым с белочками. Натянешь его до подбородка – высунуться ноги. Запакуешь ноги – останутся на холоде руки. Наверное, когда-то одеяло лежало на кроватке, которую оккупировал Каспар.
Я заметил «наскальную живопись», украсившую обратную, нелакированную, сторону столешницы.
– Откуда у тебя карандаш? – удивился я, рассматривая елочки, простреленные сердечки и охотящегося за самолетом динозавра.
– Это Борькин, – хихикнула Ася. – Хочешь порисовать? Он оставил мне на сохранение.
В пальцы сунулся желтый огрызок.
– Да я это... – замямлил я внезапно, отдергивая руку. – Не умею.
Вранье. На самом деле, рисовать я любил и делал это вполне сносно. По крайней мере, в школе всегда получал пятерки, а некоторые мои работы висели на выставке в кабинете ИЗО. Единственный предмет, по которому я был круглым отличником.
– Да ладно тебе, – лукаво улыбнулась Ася, тряхнув кудряшками. – Это все умеют. Даже мой братик, хотя ему всего три... – лицо ее замкнулось и потемнело.
Я все понял и почти выхватил карандаш из безвольных пальцев:
– Что мне нарисовать?
– Что хочешь, – зябко повела плечами Ася, глядя куда-то внутрь себя.
Теперь я просто обязан был создать шедевр. Что-то такое, что могло бы отвлечь ее от мыслей о больном брате, который, быть может, уже мертв. И я начал чиркать грифелем по дереву.
Первой моим творчеством заинтересовалась Анька. Очевидно, журнал она уже дочитала. Лохматая голова нависла над моим плечом:
– Оба-на, а чо это у нас тут такое?
Я совсем засмущался. Неужели так непохоже?
Анька почесала вытравленные до белого цвета космы:
– Погоди-ка, это кто? Аська?
– Никто, – буркнул я, косясь на объект моего вдохновения.
– Не, ну точно Аська! – не унималась старшая девочка. – Вон кудряшки какие. И нос пуговкой. А чего у нее глаза по полтиннику? Это она Борьку что ли увидела? Поэтому губки сердечком?
Моя модель сунула «пуговку» в незаконченный рисунок. Блин, что если ей не понравится? Если она вообще не любит анимешный стиль? Я попытался исправить кривоватый уголок губ, но так разволновался, что слишком сильно надавил на карандаш. С тихим треском стержень сломался.
– Денис! – Ася перевела на меня сверкающие глаза без тени благодарности. – Что ты наделал?!
– Я... Я просто подумал, что тебе понравится, – кое-как удалось выдавить мне.
Девчонка выхватила из моих пальцев сломанный карандаш:
– Да я вот про это! Как мы его теперь заточим?!
Да, об этом я не подумал. Украсил, блин, шедевром стену славы. С другой стороны, чего так психовать из-за какого-то огрызка? Его все равно надолго не хватило бы.
Словно прочитав все у меня на лице, Ася приблизила губы к моему уху и прошептала с ледяным презрением:
– Мы собирались написать записку, что нас похитили. И выбросить в форточку. А ты все испортил, дурак!
Я сидел, как оплеванный. «Мы» – это значит, Борька и Ася. Они вместе собирались спасти всех нас. А теперь...
– Да не убивайтесь вы так, малышня, – хихикнула над нашими головами Анька. – Попросите парней, они сопрут для вас фломастер. Или точилку.
– Что значит, «сопрут»? – нахмурилась Ася.
– То и значит, – с видом умудренного знаниями джинна Анька скрестила ноги по-турецки. – Это у них теперь такая профессия. Шоплифтёр называется. Магазины, значит, обносят. Быстро сп…здил и ушёл – называется "нашёл". Верно я говорю, Сауле? – она пихнула дремавшую соседку в бок, и та лениво пробормотала: «Тэйп».
– Это неправда! – Ася даже на ноги вскочила. Сжала кулачки, кудряшки встопорщились. – Мальчики не воры!
– Ну да, ну да, – старшая девочка закатила глаза к потолку, явно играя на публику. – Мальчики у нас просто ангелочки с белыми крылышками. А для чего ты думаешь их каждый день в торговый центр возят?
– А ты откуда знаешь, что их именно туда возят? – прищурилась, подбоченясь, Ася.
– Толян сказал, – торжествующе бросила козырь на стол Анька.
– Это тот с пивным пузом? – моя модель ткнула пальцем себе за спину. – И когда же это он разоткровенничался? Когда тебя трахал?
Я вовремя прикрыл голову руками. Джинн слетел с дивана, целясь когтями прямо в лицо обидчице. Ася успела увернуться, и Анька с грохотом повалилась на журнальный столик. Ее пятка больно заехала мне в грудь, и несколько мгновений я валялся на полу, пытаясь снова обрести дыхание. За это время баталия разрослась, вовлекая в себя новых действующих лиц. Блин, женский бой – это самое страшное, что мне на тот момент приходилось видеть. От визга закладывало уши, волосы летели клочьями, с треском отрывались рукава и пуговицы. Я нашел укрытие под детской кроваткой. «Борька никогда бы так не поступил, – истязал я себя, с тоской следя за танцующими на уровне моих глаз ногами. – Он бы защитил Асю. Он не такой слизняк, как я. Лучше уж быть этим самым, как его, лифтёром, чем... чем...»
