И всё-таки… Не смотря на обширные дыры в семейном бюджете, хотелось поискать место поспокойнее.
– Алик в «Максимусе» пашет барменом, – прокомментировал братец, разыскивающий что-то на столе с инструментами. – Риш, я б на твоем месте согласился! Обалденный клуб.
– Никогда не слышала, – удивленно мотнула головой, хотя название показалось смутно знакомым. – К тому же, я не работала в клубах.
– Не слышала? – глаза парня по имени Алик удивленно округлились. – Серьезно, что ли? Это же «Максимус»!
– О-о-о, «Максимус», – послышался вдруг заунывный, напевный голос откуда-то снизу. – Любимое, обожаемое и самое модное место сборищ золотой молодежи… Разгул, запой и отвязные тусовки, мой личный, недосягаемый вертеп!
– Шут, – невольно вздохнула я, машинально перехватывая мокрую тряпку поудобнее. – Так ты здесь!
– Соседка, не бухти, – фыркнул парень, поднимающийся по ступенькам из смотровой ямы, на втором ярусе которой, насколько я помнила, стояла раскладушка, где обычно после пьянок и спал этот раздолбай в кедах. Взлохматив густую темную шевелюру, парень широко зевнул, потер глаза и поприветствовал Алика рукопожатием. А потом обратился ко мне, многозначительно сжимающую в руке нехитрое орудие мести за издевательство над бедным Полканом. – Ша, Риш! Я все понял и твоего любимого пуделя больше трогать не буду.
– Смотри у меня, – пригрозила я ему, но все-таки швырнула скомканную тряпку в парня, когда заметила его ухмылку и полное отсутствие стыда во взгляде нахальных карих глаз.
– Моя любимая футболка, – обиженно пропыхтел Шут, прозванный так много лет назад именно за свою любовь к творчеству группы «Король и шут» и одежду именно с их символикой. Отшвырнув ногой мокрый комок, он пожаловался Алику, наблюдающему за нами с явным интересом. – Не бери ее на работу. Она вам всех клиентов распугает своими занудными речами о вреде пьянства и разгульного образа жизни.
– Шут, я и не собиралась соглашаться, – невольно сложила я руки на груди. – Мне надоело работать официанткой. Хочу найти спокойное место. Алик, извините, спасибо за предложение, но я не могу на него согласиться.
– Ну, с такой внешностью, я бы удивился, если б к тебе не приставали, – окинув меня взглядом с ног до головы, откликнулся парень, явно сообразивший, что я на самом деле имела ввиду. Я раздраженно передернула плечами. Как бы я ни старалась, привыкнуть к такому так и не смогла. – Ты хорошенькая. Шут, твоя подруга?
– Детства, – зевнул парень, прикладываясь к бутылке с выдохшейся минералкой. – Исключительно детства, того незабываемого бурного времени, когда мы вместе лазили по деревьям, я дул на ее разбитые коленки, уговаривая не реветь, а она штопала мои подранные штаны. Я ж девиц с характером люблю, ты знаешь. А Аришенька у нас девочка милая, скромная, сомнительные знакомства не водит и алкоголя даже не касается. И вот за что ее любить?
– А тебя и не просят, – фыркнув, вмешался братец, не вылезающий все это время из-под капота серебристой иномарки. – Не ценишь ты наше сокровище. Я б вот оценил, да кровные узы не позволяют…
Я невольно поморщилась, наклоняясь, чтобы поднять брошенную тряпку, на самом деле пряча свое выражение лица. Я не любила, когда Данил такое заявлял. Иногда казалось, что он говорит на полном серьезе, и наше с ним якобы родство кого и останавливало от попытки начать отношения, так только не его.
Это пугало. Однако Данил, не смотря на частые разговоры, никаких попыток не предпринимал, и только поэтому мы с ним продолжали общаться. Домогательств мне и так всегда хватало со стороны выше крыши.
– Так нам такие и нужны, – посмотрел на меня Алик, обаятельно улыбаясь. – До двадцати пяти лет, с опытом работы, привлекательной внешностью и без вредных привычек. Других в «Максимус» не берут. Начальство привыкло во всем держать марку.
Скептический хмык вырвался как-то сам собой.
Понимаю, для чего им нужны хорошенькие официантки… Другим в клубе, где тусовались дети богатых родителей, явно нечего было делать. Я слышала от девочек на работе о таких местах. Как и о том, что официанток в них за людей не считали – оскорбления и унижение всегда являлись чем-то нормальным. И самое обидное в том, что девочки не стеснялись такого положения вещей, говоря, что за те зарплаты, что там получают, можно спокойно стерпеть все.
В том числе и зажимания по углам, за которые особо богатые клиенты охотно доплачивали, а руководство, получая свою выгоду от довольных обслуживанием клиентов, спокойно закрывало на это глаза.
И мне сейчас, по собственной доброй воле пойти туда, где все перечисленное, учитывая специфику заведения и его контингент, процветало в несколько раз активнее, чем в каких-либо других местах?
Нет уж, благодарю покорно.
– Ариша… Арина, я правильно понял? – заметивший мое недоверие, обратился ко мне клиент брата и, дождавшись ответного кивка, спокойно и без каких-либо обид пояснил. – Арин, я догадываюсь, о чем ты подумала. И могу со всей уверенностью сказать, что ты не права. У нас клуб… отличается от остальных. У нас два владельца и, поверь, железобетонное правило «не трогать персонал» блюдется свято. Шеф, что один, что второй, хамства в адрес своих работников терпеть не будут ни от кого, будь их клиент хоть владельцем всего города. Тут недавно один такой разгульный молодец, не смотря на запрет, решил полапать официантку… А начальство было не в духе. Так этот молодчик вместе со своими гостями прямо посреди вечеринки резко покинул вип-комнату – их просто спустили всех с лестницы на глазах остальных посетителей.
У меня глаза расширились от удивления.
Да кто в добром уме будет так обращаться со своими клиентами? Да еще из элиты? Это же банально не выгодно!
– «Максимус» считается странным заведением, – задумчиво добавил Даня, продолжая ковыряться в двигателе. – Там свои правила и свои законы. И начальству как-то плевать на общепринятые нормы… Не, я уважаю чуваков. Сами отстроили, сами открыли, сами раскрутили. Да привилегированные детки в очередь выстраиваются, пища от восторга и желая именно там скрасить свой вечерок! Риш, я б согласился. И зарплата хорошая, и никто не тронет опять же.
