— Не так дорого, как создание легиона мучеников, — сказал Тави тихо. — Если я прав, то прямо сейчас, четыре тысячи рабов взяли в руки оружие. Если мы уничтожим их, Макс, если мы откажемся от каждого раба на оккупированной территории, за жизнь которого в Алере никто не дал бы и вороньего пера, у Насага будет не четыре тысячи свежих войск, готовых к борьбе. У него будет сорок тысяч разъяренных, возмущенных добровольцев. Поучи историю, Макс. Канимы выучили. — Тави покачал головой. — Люди яростней всего сражаются за свою жизнь и за свою свободу.
Дыхание Макса стало медленным, его грубые, привлекательные черты приняли задумчивое выражение.
— Это была ловушка, — проговорил он тихо. — Нам подсунули этих Воинов в качестве приманки.
— Это могло быть ловушкой, — сказал Тави, кивая. — Но Насаг не планирует операции только с одной целью, если может достичь нескольких. Я думаю, это было также чем-то еще.
— Чем? — спросил Макс.
— Сообщением, — Тави поднялся, кивая на валявшегося разведчика. — Пойдем. Нам лучше смотаться, прежде чем его друзья заметят его отсутствие и начнут искать.
Тави наклонился и перекатил безвольного человека на бок.
— Что ты делаешь?
— Удостоверяюсь, что он не захлебнется собственной кровью, — сказал Тави. — Пошли.
Они перебрались на корточках туда, где оставили лошадей, спрятанных в густых зарослях вечнозеленых растений.
— Тави? — спросил Макс.
— Да?
— Ты действительно не приказал атаковать поэтому? Ты на самом деле считаешь это ловушкой?
Тави пристально посмотрел на своего друга.
— Ты считаешь, я испытываю сочувствие к ним.
— Нет, — сказал Макс. — Проклятье, я в этом совершенно уверен, Кальдерон. Я знаю тебя. Но мы на войне. Я не уверен, можешь ли ты позволить себе это. Я не уверен, могут ли твои люди позволить тебе это.
Тави остановился рядом с Актеонон, взявшись одной рукой за седло, а другой за узду, и посмотрел в никуда.
— Мне кажется, — тихо сказал он, — что у меня есть долг перед Алерой, Макс. Перед всеми алеранцами.
Он глубоко вдохнул и сел в седло. А затем произнес, очень спокойным и далеким голосом:
— И да. Именно поэтому я не убил их всех.
Макс взобрался на лошадь мгновением позже и, нагнав Тави, поехал рядом с ним, когда они отправились в точку сбора.
— Этого достаточно для меня.
Он оглянулся на хребет позади и сдавленно захихикал.
— Что? — спросил Тави.
— Твой сингуляр ходил за тобой тенью в течение почти двух лет. И в первый же день, как его здесь нет, ты выбираешься в поле и оказываешься едва не задушенным до смерти. Он будет в ярости. Как и Китаи.
Тави испустил хриплый смешок. Это отдалось болью в его в горле.
— Не переживай, Макс. Я разберусь с этим.
Улыбка Макса поблекла.
— Сенатор Арнос надеялся вставить большое новое перо в свою шляпу для этой конференции с Первым Лордом. Он и Военный Комитет не будут рады, что ты дал Воинам уйти.
Тави почувствовал, как сузились его глаза, а улыбка превратилась в обыкновенный оскал.
— Не переживай, Макс, — сказал он. — С этим я тоже разберусь.
— Первое Копье! — гремел голос легионера.
Валиар Маркус провел в легионе больше лет, чем большинство добровольцев в Первом Алеранском дышало. Хотя он стоял третью стражу и спал меньше часа, его ноги спустились с койки и уперлись в дешевый ковер, который он бросил на пол своей небольшой, но отдельной, палатки. Он уже натянул тунику и сапоги, когда легионер приблизился к его палатке.
— Центурион, — тяжело дыша, сказал Вилиус, молодой легионер из третьей центурии когорты. — У нас есть сообщения о движении по дороге на восток. Большое войско.
— Кровавые вороны, — выругался Маркус. — Колонна подкрепления. — Он старался подвести итог, но его затуманенный сном разум отказывался помогать. Он с рычанием потряс головой, заставляя её начать работать. — Капитан в пути с кавалерией, рыцарями и Воронами Битвы. Он попытается удержать канимов достаточно долго, пока колонна не окажется внутри городских стен.
Фиделиас повернулся к броне и облачился в неё, затягивая ряд скрепляющих её центральную часть шнурков пальцами, мелькавшими с непринуждённой скоростью долгой практики.
— Первая когорта будет строиться на земляных укреплениях на дальней стороне лагеря беженцев. Скажите трибунам Мартинусу и Келлусу, что я рекомендую им построить Седьмую и Девятую когорты на флангах Первой. Мы выступаем через пять минут.
Вилиус ударил себя кулаком по броне напротив сердца и выбежал из палатки.
Как только он ушёл, Маркус поморщился и свирепо потер сведённый судорогой участок на одной стороне шеи. Должно быть, он потянул мышцу, когда резко поднялся и сел, пробудившись от глубокого сна, но пусть его вороны заберут, если он позволит любому из этих молодых парней это заметить.
Возможно, он уже слишком стар для подобных вещей.
Пять минут спустя Первая когорта, вдвое превосходящая силой любую другую когорту за счёт своих восьми сотен, выдвинулась за сильно укрепленные городские ворота на северной стороне Тибра. Они перешли на бег, сапоги стучали в унисон по камням мостовой, затем их грохот стал приглушенным, когда строй проходил по мягкой земле. Маркус вёл колонну под тусклым, едва выглядывающим из-за облаков утренним солнцем, бежал рядом с первой шеренгой, задавая темп. Они прошли через заставленный палатками и хижинами лагерь, который растянулся на полмили в каждом направлении вокруг города Элинарх.
Земляные укрепления на дальней стороне лагеря беженцев были не простыми стенами из мешков с землёй, которые легионы использовали с незапамятных времён. Вместо этого они были построены из глины, взятой из русла и берегов реки Тибр, а затем обожжённой до состояния более твёрдого, чем большинство камней, добываемых с помощью заклинателей фурий. Эти стены были пятнадцати футов в высоту и двадцать футов толщиной и если они не имели огромной, неподдающейся прочности каменных крепостных стен, возводимых фуриями, они были значительно более эффективными, чем обычные земляные укрепления или деревянный частокол.
Маркус привёл когорту на стены над широко распахнутыми воротами, где мужчины заняли позиции с привычной скоростью. Он наорал на некоторых, допустивших незначительные оплошности, и все из Первой когорты оказались на местах и готовыми до того, как легионеры Седьмой и Девятой вышли за стены города и подбежали к ним.
Полчаса прошло в нервном молчании, в то время как позади них беженцы начали медленно, в замешательстве отступать в безопасность городских стен. Несколько Рыцарей Воздуха проносились над головой, движимые потоком ветра, летая на восток и обратно. Маркус почувствовал знакомую дрожь напряжения от страха, который всегда приходил с подготовкой к бою. Защита города от нападения конкретно с этого фланга была худшим сценарием, и никто не думал, что на самом деле до этого дойдёт, — но если канимы переправятся через реку, тогда ему и другим мужчинам здесь, на переднем крае обороны, вскоре предстоит очень плохое утро. Хуже того, каждый из них это знал.
