— Как же вам удалось использовать демов? — поразился Петр.
— А что, они у вас тоже водятся? — в свою очередь удивился Сергей, взявший описание хищного ящера из «Плутонии» Обручева.
— Здесь их нет, а на восток Сотхема иногда забредают из пустыни.
— В пустыне одни пески, откуда там взяться демам?
— Никто не знает, что за песками, — ответил Петр. — В древности сотхемцы пытались пройти пустыню, но никто так и не вернулся, может быть, из‑за этих тварей. Говорят, что они жутко быстрые, поэтому наверняка будут лучше лошади. Только я бы на дема ни за что не залез. Ладно, лежи, поесть я принесу, только в обед миску на кухню сам потащишь.
«Надо же, — думал Сергей через час, уплетая за обе щеки традиционную кашу с мясом. — Выдумал динозавра, а они, оказываются, здесь есть. Нужно быть осторожнее в разговорах. Не все такие доверчивые, как Петр. Если он не разболтал о моей выдумке, то обязательно это сделает. Прослыву вруном».
— Послушай, — закончив с едой, сказал он оруженосцу, — моя родина находится очень далеко отсюда, и там во многом другие обычаи. И дворянские звания у нас другие. Ваш язык я изучил, но до сих пор не все понял. Вот дворянские титулы. То, что баронский титул самый низкий, а графский следует за ним, это я понял. И герцоги у вас есть. А другие титулы бывают, или это все?
— Есть еще соны, — ответил Петр. — Они выше графов, но ниже герцогов.
— Понятно, — кивнул Сергей, сразу переименовав сонов в маркизов. — Тебе сколько лет?
— Через декаду и три дня будет шестнадцать! — с гордостью ответил Петр и мечтательно добавил: — Эх, напьюсь!
— Зачем? — вытаращился на него Сергей. — У тебя что, горе?
— Правильно ты сказал, что не понимаешь простых вещей. До шестнадцати лет многого нельзя. Выпьешь, а твой рыцарь оттаскает за уши или еще как‑нибудь накажет, и будет в своем праве. А после шестнадцати ты уже самостоятельный и можешь делать все, что хочешь!
— Так уж и все? — не поверил Сергей. — Я думаю, что если ты напьешься как свинья, твой рыцарь не обрадуется. И плевать ему будет пятнадцать тебе или уже шестнадцать. И зачем вообще пить? Только потому, что можно? У меня отец вина не пил… почти. Только по чуть–чуть на праздники. И я пару раз попробовал и больше не стал. На вкус гадость, а на пьяных я насмотрелся достаточно. Если бы не выпивка, убитый мной наемник нашинковал бы своим кинжалом десяток таких, как я, а теперь будет гнить в могиле. Ну напьешься ты с непривычки и вызовешь смех, а то и получишь по морде. А потом протрезвеешь и будешь ходить с фингалом и мучиться головной болью. И чего в этом хорошего? Показать самостоятельность можно и по–другому.
— Не знаю, — неуверенно сказал Петр. — Может быть, много пить не буду. А сколько тебе лет?
— Трудно сказать, — подумав, ответил Сергей. — У нас время считают по–другому, а я, когда сюда попал, дней не считал. Примерно пятнадцать с половиной.
— Ладно, я побежал по делам, а ты пока лежи. Твой барон разрешил отдыхать до обеда.
Отдых до обеда помог, но не до конца, ноги все равно сильно болели. Но валяться дольше было нельзя, поэтому Сергей взял в руки грязную миску и в сопровождении Петра направился в большую трапезную, где принимали пищу дружинники графа. Помещение трапезной, в котором за столами уже обедало человек пятьдесят, почти ничем не отличалось от зала господина Дюже, за исключением отсутствия его самого. И кормили дружинников почти тем же самым, чем потчевали постояльцев в покинутом Сергеем заведении. Новенького сразу заметили.
— Смотри, — толкнул один дружинник другого. — Тот самый герой, который оседлал дема! А что, крепкий парнишка, такому это ничего не стоит.
Дружинники заржали.
«Нужно срочно отбрехаться, — понял Сергей. — Иначе лавры барона Мюнхгаузена прилипнут навечно».
— Кто‑то не верит тому, что мы используем демов для езды? — спросил он, усаживаясь на свободное место. — Если есть желающие послушать, могу рассказать. Тайны у нас из этого не делают.
Все навострили уши, а те, кто сидел в дальнем конце зала, перебрались со своими мисками ближе к рассказчику.
— С обычными демами, даже молодыми, человеку не справиться, — начал фантазировать Сергей. — Поэтому мы крадем у них яйца. Это самое сложное и опасное дело во всей работе. Случается, что из ушедших на промысел отрядов не возвращается ни один человек. Яйца везут, хорошо закутав в ткань, чтобы они в пути не остыли, а в поселках, где занимаемся молодняком, уже заранее греют песок. Добытчики стараются привозить только те яйца, которым осталось лежать дней пять–десять, чтобы потом долго не возиться с нагревом. Незадолго до того как вылупятся детеныши, все хозяева будущих демов садятся каждый возле своего яйца и ждут. Первого, кого увидит детеныш, он воспринимает, как свою мать. Остается его покормить заранее припасенным свежим мясом, и он будет ходить за вами как привязанный. Едят они очень много, но и растут быстро. В возрасте двух месяцев, когда они вымахают размером с лошадь, молодняк начинают приучать к седлу. Там есть свои тонкости. Поначалу демы сильно нервничают и могут отхватить руку тому, кто не вовремя попался под ноги, но это быстро проходит, и в возрасте трех месяцев на них уже начинают ездить, хотя они продолжают расти и в полную силу входят очень нескоро.
— Постой! — перебил его один из дружинников. — Так ты хочешь сказать, что все это время с демами возятся их будущие хозяева?
— Так и есть, — подтвердил Сергей. — Демы не товар, продавать их бесполезно, они служат только хозяину. Зато даже молодой дем бежит с седоком в два раза быстрее хорошего коня, а в битве они сражаются наравне с хозяевами. Иногда их вообще одних выпускают на противника, и тот бежит.
— Я бы тоже удрал! — под общий смех сказал сидевший рядом с Сергеем дружинник. — Даже один дем — это кошмар, а целая толпа… Сбросил бы доспехи и драпанул так, что никакие демы не догнали! Хороший рассказ. Если ты и соврал, то складно, молодец!
