— Но у нас всего десять граммов, — сказал Райт. — А там целый город. Понадобятся тонны и тонны…
Джеррард был вне себя от радости.
— Это понятно. Засадим «Политад» за массовое производство. У них есть все необходимое оборудование. А потом разбросаем такую пластмассу по всему району. В тоннелях, в коллекторах — точно крысиный яд…
Он упал на стул, чувствуя, как полное изнеможение овладевает каждой мышцей его тела. Скэнлон озабоченно посмотрел на него.
— Надо еще провести полевые испытания. Поехать туда, где только что произошла вспышка…
— Ну что ж, — согласился Джеррард, — согласен. Сколько вы сможете сделать такой же отравы, скажем, за шесть часов? — осведомился он у Райта.
Тот подумал минуту-другую и ответил:
— На этой аппаратуре примерно граммов триста.
— Трехсот граммов ни на что серьезное не хватит, — объявил Скэнлон.
— Ну, положим, если развести их растворителем, а потом распылить… — возразил Джеррард. — Растворитель улетучится, а остаток — мутанту. Свяжитесь с «Политадом», — отдал он распоряжение Скэнлону, — предупредите, чтобы готовились запустить оборудование на предельную мощность. — И к Райту: — Нам понадобится все, что вы сделаете, до последнего грамма. Пожалуй, можно сообщить в центр, что мы этого мутанта прихлопнули. Только стоило бы проверить, хватит ли у нас растворителя — толуола, например, — чтобы суспензия лучше распылялась.
Он на мгновение замолк и снова заглянул в блюдо, будто хотел удостовериться, что успех ему не померещился. Пузырьки исчезли с поверхности.
— Черт возьми! А ведь и вправду получилось!..
Бьюкен заговорил впервые за всю ночь:
— Ну, и что прикажете по этому случаю? Дать вам Нобелевскую премию?..
Воздух в подземном контрольном центре был теперь гнилым и спертым. Три из четырех гигантских вентиляторов, обслуживающих весь комплекс тоннелей и бетонных спален, пришлось отключить, поскольку их заборные устройства располагались в зоне поражения и вполне могли разнести инфекцию во взвешенном состоянии по всей системе. Четвертый вентилятор, в зарешеченной башенке за пределами опасной зоны, крутился изо всех сил, но свежего воздуха, который он нагнетал, хватало лишь на то, чтобы кое-как дышать, но вовсе не на то, чтобы рассеять зловоние мутанта-59, уже проникшее сюда. Запах — аммиак с сероводородом — вызывал у всех такие приступы тошноты, что консервированная пища в столовых оставалась почти нетронутой. Кроме того, этот запах намертво пропитывал одежду и мягкую мебель.
Наверху, на улицах, зловоние висело в морозном безветрии, как похоронный звон.
Слейтер расположился за одним из столов, заляпанных пролитым кофе, делая вид, что заинтересованно слушает человека, который сидел напротив. Тот разглагольствовал о системе водоснабжения в районе — как она спланирована и как управляется. Слейтера это не занимало, мысли его были далеко отсюда, в тоннелях метро. Внезапно он уловил по тону собеседника, что тот закончил свое выступление, и понял, что вообще ничего не понял.
Пришлось идти на риск.
— Действительно, кто бы мог подумать! — сказал он, надеясь, что не попал впросак.
К большому его облегчению, на лице собеседника не возникло недоуменной усмешки.
— Да, представьте себе, — подхватил тот, — и ведь до сих пор не составлено даже полной подземной карты района. Это, право же…
Слейтер вздрогнул и поднял глаза — в комнату ворвался Бьюкен.
— Доктор Бьюкен! Вот уж не ждал! Как вы сюда попали?
— Не имеет значения. Я должен с вами поговорить. — Высокий худой шотландец был просто не в состоянии сдержать себя. — Поздравьте меня, я нашел его!..
— Кого, что?
— Связующее звено, общий фактор, корень зла!
— Успокойтесь! — Слейтер показал на стул рядом. — Садитесь. Между прочим, это мистер Паркин, из исследовательской группы при управлении водоснабжением. Мистер Паркин, позвольте представить вам доктора Бьюкена из агентства Креймера… — Мужчины обменялись короткими кивками. — А теперь рассказывайте, в чем дело.
— Так вот, — сказал Бьюкен, — помните ли вы, что в компьютере, который управлял вашей дорожной сетью, обнаружился неисправный узел? Помните ли вы о неисправности датчика топливного насоса и о катастрофе в Хитроу?
— Да, конечно.
— Экспертиза показала разрушение изоляции, не так ли?
— Да, я прекрасно все это помню. Мы, собственно, пошли еще дальше и установили, что катастрофа в Хитроу произошла по аналогичной причине, а командование флота считает, что нечто подобное, вероятно, случилось и на затонувшем «Тритоне».
— Совершенно верно. Три происшествия, а причина — одна!
— Вовсе нет, — покачал головой Слейтер. — Это еще ничего не доказывает. Допускаю, что разрушение изоляции — действительно общий фактор, однако…
— Согласен, согласен, — перебил его Бьюкен, — но что вы скажете, если выяснится, что разрушение однотипное?
— Что вы имеете в виду?
— Если выяснится, что разрушилась изоляция у одной и той же детали?
— Да, пожалуй, на меня это произведет впечатление.
— Так вот, последние три дня я, без преувеличения, жил у телефона. Я провел собственное расследование, и, представьте себе…
— Продолжайте.
— Представьте себе, — Бьюкен даже руками всплеснул, — это действительно одна и та же деталь! Одна и та же! В датчике топливного насоса самолета была такая маленькая электронная штучка — логическая ячейка. В вашем компьютере та же самая штучка составляла жизненно важную часть адаптивной схемы, и, представьте, — я созвонился с военно-морским исследовательским институтом в Портсмуте — эта же ячейка была и в компьютерах дальности запуска на подлодке ее величества «Тритон»…
— Прекрасно, значит, вы нашли общую деталь, но это опять-таки ничего не доказывает. С равным успехом вы могли бы заявить, что болты и гайки оказались выпущенными одной фирмой. Ну, и что из того?
— Согласен. Post hoc[3], примитивная логика и все такое прочее, — Бьюкен сегодня был явно в ударе, — но ведь дело на том не кончается! Несчастье с «Кондором-6» — вы читали о нем?
— Читал.
— Та же самая деталь была в командном модуле! Я проверял через НАСА.
— Доктор Бьюкен, извините меня за упрямство, но это же и впрямь несущественно: сколько бы раз вы ни встретились с этой деталью, вы все равно…
— Но вы готовы признать это веским косвенным доказательством?
— Не слишком веским, но совпадение странное, не спорю.
Бьюкен расстегнул свой портфель.
— Ну, а теперь перейдем к прямым доказательствам. — Он извлек из портфеля стальную коробочку, а из коробочки — запечатанный полиэтиленовый конверт, в котором лежал крошечный пластмассовый кубик с десятью выступающими наружу проволочками, и положил все это на стол. — Вот она, логическая ячейка М-13. То есть так она выглядит, пока ее не использовали, прямо со склада.
— Как это понимать — пока ее не использовали?
Бьюкен коснулся крошечного электрического кубика.
— Когда мне стало известно, что эта штучка принимала участие во всех трех катастрофах, я позвонил изготовителям и попросил прислать мне несколько экземпляров для исследования. Одну из них я тут же разобрал и отправил Бэрону…
— Бэрону?
— Моему знакомому из Института здравоохранения в Колиндейле.
— При чем тут здравоохранение?
— Бэрон проверил этот кубик на микроорганизмы. — Слейтер изумленно поднял брови. — И что вы думаете? В пластмассе оказались споры.
Слейтер медленно откинулся назад, теперь он, не мигая, смотрел на Бьюкена.
— Вот это да!..
— Вы угадали. Споры принадлежали бактериям, пожирающим пластмассу.
— И все-таки вы еще ничего не доказали! — воскликнул Слейтер. — Все, что вы до сих пор сообщили мне, сводится к тому, что один электронный прибор применили в трех вышедших из строя схемах и что в отдельных экземплярах этого прибора вы обнаружили споры бактерий, разрушающих пластмассу, — ну, и что дальше? Споры подобны семенам — они должны еще прорасти. Как вы опровергнете такое возражение?
Бьюкен только усмехнулся — попытки Слейтера сбросить его с седла доставляли шотландцу удовольствие.
— Что нужно микробам для жизни?
— Ну, — начал Слейтер, — я не бактериолог, но дайте сообразить: пища, тепло и…
— Отлично! — почти выкрикнул Бьюкен. — Тепло! Что происходит с большинством цепей и приборов после того, как их включили?
— Мой бог! — Слейтер выпрямился, чуть не подпрыгнув. — Мой бог, конечно!..
— Вы уже поняли, — торжествовал Бьюкен. — Как только прибор включили, будь это в компьютере или в любой иной системе, но как только его включили, он стал нагреваться, споры вернулись к жизни и принялись пожирать…
— …окружающую их пластмассу, — докончил Слейтер.
— Да, но это еще не все. Я консультировался с Бэроном и с фирмой-изготовителем. Бэрон утверждает, что развивающимся спорам нужна, и притом немедленно, вода. Тут я не испытываю стопроцентной уверенности, но мы полагаем, что как только прибор включили и он стал нагреваться, на этой кадмиевой пластинке, — он показал где, — конденсировались капельки воды. Совсем немного — и все-таки достаточно, чтобы бактерии пробудились и начали делиться. А раз они пробудились и начали делиться, то рано или поздно доберутся и до изоляции на этих проволочках, — он показал на проволочки, выступающие наружу, — а отсюда уже куда угодно, от провода к проводу, лишь бы они были связаны между собой…
